Игорь развлекает дядю, Серж умело раскладывает на решетке аппетитные кусочки мяса, Марина за столом шинкует овощи, а Крис сидит в одноместных качелях неподалеку и выглядит пришибленной. Она не спит, но явно близка, туманным взглядом рассматривая окрестности. Кажется, ей дают что-то успокаивающее, и я в очередной раз задаюсь вопросом, что же такое скрыто за ее состоянием. Не просто ненависть к посторонней девке, оттяпавшей долю отца.

Алекса нет. Наталья в самом начале вечера спросила Игоря, где младший, на что тот коротко и ясно ответил:

– Надулся.

Но это меня только радует, я не уверена, что могу комфортно чувствовать себя в компании младшего Крестовского. Старшего тоже, но от него-то вообще никуда не деться.

– Анька, смотри, чего я нашел! – радостно кричит Серж.

Он выходит из дома, неся в руках гироскутер.

– Пошли, научу. Это мы Алексу дарили на шестнадцатилетие, но он покатался три раза и сказал, что это фигня и он хочет машину.

– Ты надеешься мне вторую руку сломать? – улыбаюсь я.

– Да не бойся, я даже Криську на велике научил кататься, а тебя вообще влегкую научу.

Игорь бросает на нас настороженные взгляды. То ли не одобряет затею, то ли его просто раздражает любое проявление внимания ко мне.

Но мне нравится Серж, а еще очень хочется немного покататься на этой странной штуке. Поэтому мы отходим на несколько метров в сторону, на ровную дорожку, и начинаем развлекаться. Сергей крепко держит меня за здоровую руку, а я понимаю, что с балансом у меня явные проблемы. Ну и с концентрацией, потому что я так глупо смотрюсь, что самой от себя смешно.

Мне нравится кататься, а еще нравится внимание, с которым Серж меня учит и следит, чтобы я не свалилась на землю. Внимание, пожалуй, даже больше, потому что в конце я все-таки падаю, и парень с легкостью меня подхватывает.

– Сереж, по-моему, уже можно переворачивать! – кричит Марина.

– Ладно, ща пожрем, потом еще покатаемся, – говорит Серж.

Я возвращаюсь на качели и вдыхаю свежий лесной воздух. Удивительно хорошо здесь в это время, а какие запахи от мангала! Вот уж не думала, что семейство Крестовских неравнодушно к шашлыкам. Но сейчас они кажутся совершенно обычной семьей.

И я в ней определенно лишняя.

– Игорь! – вдруг восклицает Наталья. – Ну что же ты на Анечку не обращаешь внимания, девочка замерзла! И что вы стесняетесь? Пообщайтесь с нами, расскажи нам, как ты ее встретил, и вообще, мы же должны узнать твою девушку!

Я округляю глаза, но Марина ушла в дом за напитками, Крис слишком «в себе», чтобы реагировать на что-то, а Серега кашляет и сипло, но негромко произносит:

– Не фига себе на полдня поработать съездил. Книголюбы, вы че, скорочтение освоили?

Я укоризненно на него смотрю и тихо, чтобы никто не слышал, говорю:

– Просто в твоем братце сдохла актриса. А еще он заноза.

– Ой, какие мы суровые, – фыркнул он. – На вот тебе картошечку.

Он подцепляет вилкой тоненький кусочек уже готовой картошки с аппетитной поджаристой корочкой и дает мне откусить. Умопомрачительный вкус, запах! Потрясающе.

– Анечка, ты замерзла, наверное? – спрашивает Наталья. – Игорь, налей девушке глинтвейна.

Я должна сказать, что не пью, и вообще, но мне так интересно попробовать, что такое этот глинтвейн, что я принимаю кружку с горячим красным напитком, в котором плавают кусочки фруктов и забавные коричные палочки.

Меня буквально силой сажают на скамейку рядом с Игорем.

Нет, Наталья все-таки удивительно приятная женщина, как антипод этому семейству. Ну да, общительная и любопытная, но, право слово, это совсем не недостаток.

Я пробую глинтвейн и кашляю от неожиданности. Он горячий и крепкий. Я думала, это будет похоже на теплый виноградный сок, но нет, жидкость теплом разливается по телу, хотя горло от неосмотрительного глотка дерет.

Крестовский закатывает глаза, отбирает у меня кружку и… делает из нее несколько больших глотков, а затем разбавляет напиток из чайника и возвращает мне. Ни дать ни взять заботливый жених.

– Я не буду пить из кружки, которую ты облизал.

Он только смеется. Я демонстративно переливаю напиток в чистую посуду. Наталья, кажется, не только не подозревает неладного, но и умиляется этой забавной семейной перепалке. Новый вкус глинтвейна мне нравится больше, я медленно и с удовольствием его потягиваю, одновременно кутаясь в плед, который принесла Марина.

И, пока Игорь занят разговором, рассматриваю Крис.

Странное чувство, но мне ужасно ее жаль. Богатая и красивая наследница миллионов сейчас выглядит жалко и болезненно. Она тоже кутается в плед и неотрывно смотрит перед собой, лишь изредка раскачивая качели.

Очень удивляет Серж, который явно о ней заботится, то принося чаю, то давая попробовать вкусности с мангала. Довольно трогательно и тепло. Все-таки в семье Крестовских не все человеческие чувства выжжены деньгами. Скорее, скрыты под панцирями, и чтобы их увидеть, надо долго и упорно копать.

Глинтвейн, оказывается, коварен. Я пью его с удовольствием, наслаждаюсь пряным коричным вкусом. Тепло течет по венам, окутывает атмосферой уюта. Я сама не замечаю, как откидываюсь на спинку скамейки и засыпаю под звуки чужих разговоров и треска углей.

Мне тепло и хорошо. Свежий воздух, чуть приправленный дымом от потухшего огня. Запахи съестного. Мягкий желтый свет, окрашивающий ночь в свои оттенки. Теплый плед, обнимающий меня. Что-то мягкое под головой.

– Игорь Олегович, вы просили привезти вам сразу же, – сквозь сон я слышу голос.

Не узнаю и снова засыпаю, хотя надо бы проснуться и поесть, а то ничего не достанется. Но сил вырваться из этого ужасно крепкого сна просто нет.

– Просыпайся, – тихий голос звучит где-то совсем рядом, дыхание греет ухо.

Я с трудом открываю глаза и обнаруживаю, что лежу на плече у Игоря.

– Смотри, что мне прислали, – не скрывая удовольствия, говорит он.

Я с трудом фокусирую взгляд на листке бумаги. И ничегошеньки не понимаю… поначалу. А потом доходит.

– Это же… это ДНК-тест!

– Верно.

– И я…

– Не моя сестра.

Я молчу, потому что накрывает одновременно и облегчением, и новыми вопросами. Облегчением, потому что мама не изменяла папе и не лгала мне всю жизнь о счастливой семье. Вопросы же стандартны: почему, зачем, откуда и так далее. Не знаю, мучают ли они Игоря, но точно знаю, что, пока не найду ответы, не успокоюсь.

Нужно забрать вещи из квартиры, и, быть может, в маминых заметках хоть что-то найдется. Я сохранила ее последний органайзер. Раньше думала, что зря, потому что вид этой книжечки, исписанной ее рукой, причинял боль, а теперь рада. Хоть что-то там должно найтись, хоть телефон или заметка о встрече… есть ниточка, что тянется к Крестовским, и я ее чувствую, но нащупать не могу.

Меж тем Игоря, кажется, волнует не только главный вопрос этой истории. Впервые я задаюсь вопросом, что, быть может, он надо мной совсем не издевается?

– Знаешь, что это значит? – спрашивает.

– Что мы снова в тупике.

– То, что я тебя трахну.

Я давлюсь воздухом – так контрастно звучат эти слова в атмосфере домашнего уюта.

– Ты что, дурачок? – вырывается у меня.

В этот момент, повинуясь стандартным законам подлости, все замолкают, и мои слова звучат слишком громко.

Серж едва ли не скатывается под стол от хохота, Наталья и Дмитрий смущенно переглядываются, Марина прячет улыбку, а Крис вообще не реагирует на все, что происходит вокруг. Я тоже краснею, хотя, по логике, бы не должна.

Но если бы люди всегда поступали логично…

Я отсаживаюсь от Крестовского, жертвуя теплым и уютным пледом. Немного зябко, но Серж тут же протягивает мне большую тарелку с разным мясом и кружку с чаем. Пока я спала, все уже наелись и теперь потягивали вино, неспешно беседуя. Правда, после того как Игорь показал мне результаты, беседа у гостей как-то не задается.

– Поздно что-то, – зевает Наталья. – Пойдем мы, Игореш, завтра с утра поедем погуляем, по магазинам пройдемся.