— Она что, показывает нам направление? — восхитилась Эйни.

— Да, до сердца нужного нам человека, — ответил Чак, изменяя маршрут следования и заставляя машину слететь с флай-линии.

Это было против правил движения, но, когда идёшь убивать, кое-что можно и нарушить.

Линия Т-пятого

Некромант и демонолог поднял голову от жуткого звона в ушах — сигнализация трубила тревогу. Кто-то настроился прямо на него. Не на что-то предположительно находящееся где-то рядом, а хирургически точно на него. Сердце неприятно кольнуло. Маг воззвал к Тирипсу, его глаза округлились, когда он понял, как это стало возможным. У врага была его кровь, и теперь Эски придут прямо к порогу его загородного дома. Бежать — означало лишь отсрочить неминуемую встречу, как это стало с Зилини. Дурочка думала, что её не настигнут.

“Чёртова Самалит, завела себе ручных убийц из вражеского лагеря! Тупой волк, наркоманский кот и слабая на передок лисица не знают, что, разделавшись со мной, волчица станет первой в группе и, мало того, сможет создать свою цепь Тирипса. Она начнёт убивать с помощью своего клана, получая за каждого самого слабенького Эску не меньше, чем сотню рейтинга!” — судорожно думал немолодой уже человек, пропустивший три или четыре порции эфки.

И всё ради покупки ингредиентов и обмена их на Блэк Миррор линиях — сети, связывающей всех чёрных магов ближних миров, которую когда-то создали для обмена уникальными артефактами, знаниями и просто для общения. Там он и потратил почти всё своё имущество и ценой всего выкупил это…

Т-пятый взглянул на инкубатор, где за сверхпрочным стеклом томилось самое страшное существо в известных ему обитаемых мирах — хуже термоядерных бомб, хуже орбитальных ударов, страшнее любой самой лютой пандемии. Маг подошёл к прозрачному кубу. Слизистое бесформенное создание тут же вытянулось, преломляя сквозь себя свет ламп, наблюдая за магом одним единственным зелёным глазом.

Внезапный всплеск жижи на уровне лица Т-пятого не удивил колдуна, он даже не шелохнулся, когда стекло, разделяющее его и космическое оружие, окрасилось зелёным цветом. Оно бы прожгло инкубатор, если бы это была не специальная клетка для таких созданий. Оно бы непременно сбежало, если бы ему хватило сил, но сил было брать просто неоткуда. В инкубаторе не было ничего: не было камней, песка, растений и даже воды — всё было сожрано в момент его подселения. Органика и неорганика — всё пошло в пищу, которой как раз хватило, чтобы набрать репродуктивную форму, но не более.

Пятый открыл стоящий рядом с кубом ящик, где среди многих похожих на пробирки сосудов выбрал один, тот, что окольцовывали алые символы. Мысли мага путались, но он старался рассуждать логически:

“Самалит направила за мной своих рабов… Неужели она думает, что вся сила и власть достанется ей? Неужели она думает, что пятнадцатиранговые остановят меня, правнука великого Минус первого? Она думает, что я не применю это? Что побоюсь за свою жизнь или пожалею этот мир? А может всё наоборот… Хитрая Самалит ждёт, что я воспользуюсь им, и тогда на Земле начнётся последняя жатва! Выпустить тварь в обитаемом мире — значит начать последнюю войну между системами. Войну, после которой не останется ничего. Всё пожрёт Генезис: и своих, и чужих. Но, клянусь Тирипсом, если понадобится, я освобожу его!”

Маг вставил колбу в слот, и внутри инкубатора для твари открылся путь. То, что называли Генезисом, понимало, что это не свобода, а скорее намёк на возможную свободу. Существо ещё мгновение взирало своим единственным глазом на Т-пятого, а потом, сделав выбор, плюнуло зелёной жижей в отверстие.

В пробирке зашевелилось нечто, тут же слизывая любые намёки на бактериальный микромир доступного ему нового пространства. Но маг повёл ладонью, и сосуд запаялся, запечатывая сущность внутри. В пробирке, что была не больше коммуникатора, ютилась тварь, пойманная в одном из уничтоженных Тирипсом миров. Продана магу она была очень задорого, через те же Блэк Мирроры. Это оружие заставляло всю группу Тирипс считаться с его мнением, бояться его, бояться по праву.

“Я — великий маг!” — произнёс он в своём сознании. — “И если мне уготована смерть, то я захвачу с собой весь этот мир! Но пока для тебя не пришло время”, — маг погладил свой карман с пробиркой и, подойдя к зеркалу, всмотрелся в свои глаза, которые вдруг стали чернее ночи. — Тирипс! Иди сюда, Унган Ап двести тридцать шестой! — произнёс Тэшка.

Отражение дёрнулось, улыбнувшись оскалом, состоящим из гнилых зубов. Т-пятого передёрнуло — он, в отличие от отражения, всегда следил за полостью своего рта.

— Я сам пока не могу, ты же знаешь, — завибрировало ростовое зеркало.

— Знаю, — кивнул Т-пятый, накладывая на свою ладонь “исказитель” — одноразовый усилитель мощности мага аж в три раза, но и этого было бы недостаточно, чтобы ходить через миры, однако вполне хватало, чтобы притянуть сюда свою параллельную копию, с её желания конечно.

Маг протянул руку, будто хотел поздороваться с отражением, надеясь на чёрное любопытство своего двойника из параллельного мира. Он призывал его не случайно. Унган Ап двести тридцать шестой был самой дрянной по характеру личностью, с которой ему, земному Унгану, доводилось общаться. Но сейчас лишь это способно было сбить волчий компас со следа.

Т-пятый шёл ва-банк. Призывы двойников за всю историю пользования Блэк Миррорами никому ничем хорошим никогда не грозили, как и взращивание Генезисов.

Линия Чака

Стрелка магического компаса, до этого момента чётко указывающая направление, начала дрожать с каждой минутой всё амплитуднее, и казалось, что, чем ближе они подлетают к жилищу чёрного мага, тем более бесится и шалит прибор.

— Антимагия? — предположила Эйни.

— Не думаю, это же кровь. Разве что у Т-пятого появилось второе сердце, — покачал головой Чак.

— У меня как раз два меча! — улыбнулся Мяч.

Особняк, координаты которого Эйни вычислила в самом начале их пути, находился прямо перед ними, а стрелка продолжала дёргаться, то чётко указывая на двухэтажный дом, обнесённый забором, то уходя куда-то в направлении Дрим Сити.

— Тири-и-и-и-и-пс! — прогремело пространство, наполняя воздух вокруг машины вязкой чернотой.

Жуткий животный страх обуял всех, кто находился внутри. Страх, сподвигающий прямо сейчас на полном ходу взять и выпрыгнуть с высоты, не сбавляя скорость.

Мяча затрясло, он, как оказалось, из троих был самый уязвимый к такого рода атакам. Лапы кота дёрнули дверную ручку и, был бы это гражданский флай-кар, то белошёрстый уже летел бы вниз с двухсотметровой высоты на скорости под сто километров в час. Эйни и Чак лишь помотали головами — чёрная магия ошпарила их души, но не пробила ни волю мага, ни здравый смысл лисодевочки, но вот Мяча оно зацепило знатно. Кот ломился в бронестекло. Удар за ударом с упорством бойца он толкал дверь передними и задними лапами, разрывая когтями обшивку салона.

— Сбросить скорость, резко вниз! — прокричал Чак. — Спирит!

Его душа выделилась из тела. Всё, что было вокруг, было чёрной магией, будто кто-то злой распростёр свои руки, пытаясь сдавить их машину в стальных тисках когтистых ладоней. Он был силён, он был одиннадцатого ранга!

“Откуда, как? Почему Самалит не предупредила их о том, что Т-пятый настолько силён?”

Но думать было поздно, и Чак выдохнул из своего сердца свет. Свет, убирающий путы, что тянулись к нему и Эйни, что окутывали белую голову Мяча.

Машина сбавляла скорость и снижала высоту. Конвульсии кота на заднем сидении утихали. Эйни привела в готовность свой автомат, а Чак продолжал светить душой, чтобы, не дай бог, чёрная паническая волна не настигла их вновь. И она ударила, упёршись в свет, пробираясь сквозь него своими щупальцами, обжигаясь, сгорая, источая вонь, словно жгут волосы или ногти.

Чак сдержал напор, хотя это было и тяжело.

— Спирит! — воскликнули Эйни и Мяч.

Двери машины разблокировались, и они выпрыгнули в темноту, переключая шлема на тепловизоры.