Осёдланный вороной конь и группа всадников в полной боевой экипировке с зажжёнными факелами уже ждали его у подножия лестницы. Одним движением взлетев в седло, лестер Холстен сорвался с места в карьер. Молодой человек думал, что его руки ещё не добрались до местной судебной власти, и, кажется, настало время навести в этой прогнившей с головы до ног порядок.

***

Мия

– Они приходят ночью, сразу же после полуночи, – прошептала Рада, сидевшая в дальнем углу своей камеры, и только её большие глаза на измождённом лице сверкали, как драгоценные камни. А ведь она самая настоящая красавица: под слоем грязи и болезненной худобы скрывается невероятно привлекательная женщина. До чего судьба может быть жестока!

Её слова меня напугали. От верёвок я уже избавилась, стерев кисти рук в кровь. Поступила просто: попросила Раду просунуть шило между путами и кожей и начать тянуть его в разные стороны, весь остаток светового дня мы потратили на освобождение моих многострадальных рук.

И у нас получилось. Мы не сдавались, действовали до победного. На Раде, кстати, путы отсутствовали.

– Держись, – успела шепнуть мне женщина, забиваясь в самый дальний, погружённый во мрак, угол.

И тут же, словно соседка предвидела, вдали послышались шаги, и они становились всё ближе, всё чётче и неотвратимее. Мой страх и без того сопровождавший меня каждое мгновение в новом мире вчера, казалось, достиг пика, но только сейчас я поняла, что такой самый настоящий, оголённый как нерв ужас. Мне стало так плохо, что захотелось вывернуть наизнанку содержимое пустого желудка. Слёзы потекли по щекам, хоть я и старалась держать себя в руках, противопоставить что-то тем чувствам, что накрыли меня с головой, так и не смогла.

– Крепись, девочка моя, обычно они быстро.

Они?!

Но осознать в полной мере в каком кошмаре я сейчас окажусь, не хватило времени, и возможно так даже лучше. Я вытерла слёзы дрожащими руками, отёрла о подол вспотевшие ладони, и только после резко встала. Выпрямилась до хруста в позвонках, и спрятала руки за спиной.

Оружие, моё единственное оружие – тонкое шило, сжимала в так крепко, что даже на миг испугалась, что переломлю его пополам.

Свет от факела, становился всё ярче, я слышала смешки и похабные шуточки, идущих к моей камере людей, их дружеские подначивания друг друга и мне стало ещё хуже, хотя куда уж больше? Я насчитала три разных по тональности голоса.

И вот этот момент настал. Действительно, три фигуры замерли напротив моей клетки.

– Знала, что мы придём? – осклабившись гнилым ртом, спросил вонючка, отправивший меня в одиннадцатую.

– Сообразительная, – съехидничал конвоир, с которым я сидела в кибитке.

– Сейчас ты у меня попляшешь, – добавил мелкий крысёныш, тот самый, что ощупывал меня у входа.

Я молчала. Страх пропал. Трое – не пятеро. Да, они в разы сильнее меня, но когда человек борется за свою жизнь, он способен очень на многое. А я так и вовсе – точно знала, куда ударить так, чтобы наверняка и навсегда.

– Ты, главное, малышка, не сопротивляйся. Мы по очереди, обещаем, сильно больно не будет, даже синяков не оставим. А потом тебе принесут горячую вкусную еду, будешь спать сытая, обласканная.

– В опшем, довольная! – закончил конвоир и первым шагнул было в уже распахнутую металлическую решётчатую дверь.

– Казяк, ты не забыл, случайно, кто в этой части темницы главный? – холодный голос вонючки остановил гориллу и тот, потупившись, сделал шаг назад. – То-то же, знай своё место, – в ярком свете живого огня, пылавшего факела, который держал мелкий охранник, заметила, как опасно сузились глаза этого Казяка. Они тут все спят и видеть, как подсидеть друг друга? Ну и гнилые же в этом месте люди!

Тем временем вонючка перешагнул порог моей камеры и медленно направился ко мне. Я вжалась в стену и даже дышала через раз.

– Иди ко мне, огненноволосая. Знаешь, твои локоны блестят, как плавленое золото, – пришёптывал он полубеззубым ртом, подкрадываясь ко мне всё ближе, – обещаю, а своё слово я всегда держу! Тебе не будет больно, ты ещё добавки попросишь! – Я глазом моргнуть не успела, как он набросился на меня и, повалив меня на твёрдый пол, принялся лапать моё тело, в поисках завязок на тулупе, между прочим, верхнюю одежду я даже не подумала снять. И пока он возился, и параллельно пытался поймать мои губы, а я елозила, силясь скинуть с себя эту вонючую тушу, и вынуть руку, которая, как назло, была прижата двойным весом к полу.

– Сейчас как поцелую твои сладкие губки, милочка, – дыхнул мне в лицо Вонючка, я сцепила зубы, зарычала, аки дикий зверь, и всё-таки смогла выдернуть руку из-за спины и, недолго думая, ударила в левое подреберье, прямо туда, где располагалась почка. Он умрёт, только за то, что прикоснулся ко мне!

– Ах ты, гадина! – он злобно заорал от острой боли, кровь обильно потекла из колотой раны, недолго думая, вынула шило и занесла руку для повторного удара, но тут подоспели его товарищи, меня больно пнули вбок, так что искры из глаз посыпались! Затем вонючка, продолжая выть от боли, с размаха треснул меня по лицу. Голова моя бессильно откинулась, мысли поплыли, сознание тоже на миг помутилось.

– Задирай её юбку!

– Да у неё там мужицкие штанцы!

– Да что же это за баба такая!

– Я вас всех прокляну! – прорычала я, размазывая свою и чужую кровь по лицу, – тронете меня, всю жизнь будете существовать с мужским бессильем! – последнюю фразу проорала, срываясь на визг.

– Не слушайте её, – простонал вонючка, отползая в сторону и держась за бок. – Лекаря мне, срочно!

– Да погоди ты со своим лекарем! – фыркнул конвоир-амбал. – Думаешь, я тебя боюсь? Не верю в твои проклятия, – и тут же кинулся ко мне, я пискнуть не успела, как эта буйволовая туша выбила из меня дух, этот гад был тяжелее предыдущего раза в два минимум.

Зажмурив глаза, стала собираться с силами и уже приготовилась было лягаться и пинаться что есть мочи, в ушах шумело, я ничего не видела и не слышала вокруг – адреналин зашкаливал, не давая мне ясно мыслить, лишь одно стремление – выжить любой ценой и не дать им поиздеваться над собой!

И вдруг, совершенно неожиданно тяжесть исчезла, как и не было.

До моего воспалённого сознания донеслись какие-то крики и лязг металла, стоны боли: кто-то кого-то точно убивал…

А потом тихий едва знакомый голос произнёс:

– Лесса Мия, вы только не пинайтесь. С этой гнилью всё кончено. Лесса, вы меня слышите?..

Я медленно приоткрыла глаза, силуэт какого-то высокого мужчины резко выделялся в свете нескольких факелов, лица было не разглядеть, а ещё я успела заметить трупы несостоявшихся насильников и только потом моё истерзанное уставшее от переживаний сознание полностью отключилось: раз и я в благословенной тьме, где нет ни боли, ни страха.

Интерлюдия

Лесса Мия Лис была прекрасна. Бархатистая даже на вид, полупрозрачная очень нежная кожа, тёмно-коричневые правильной формы брови вразлёт, прямой тонкий нос, высокие скулы, упрямый, острый подбородок, и огненно-золотые волосы. Ни разу за всю свою жизнь он не встречал этакой необыкновенный оттенок. Рыжих женщин Джером знал и немало. Но вот такой – никогда. Девушка была невероятной, умопомрачительной красавицей.

Джером смотрел на спящую лессу и думал: а правильно ли он поступает? На обмане построить будущее благополучие, так не своё же, а всей его семьи! И методы тут вовсе не имеют никакого значения!

Тряхнув головой, отогнал непрошенную сентиментальность: он всё делает правильно, его Род превыше всего!

Длинные ресницы Мии затрепетали, прибывшая из-за пелены мягко вздохнула, и тут же распахнула свои прекрасные, просто невероятные глаза цвета весенней зелени.

– Где я? – просипела девушка, поскольку говорить ей, по всей видимости, было тяжело – много сил ушло на борьбу с несостоявшимися насильниками.