Она попробовала сменить тему:

– Вы рассмотрели мой проект насчет постройки больницы?

– В настоящее время магистрат не может позволить себе такие траты, – живо возразил сеньор Энрикес.

«Да, зато на праздник деньги всегда найдутся!» – саркастически подумала Дийна. Взяв стакан, она отпила глоток воды, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего. Этот стакан регулярно выручал ее на совещаниях.

– Нам нужны свободные средства. Осмелюсь напомнить, что позавчера мой поверенный предложил вам договор на разработку меднорудного месторождения в Верблюжьих горах, – высказался Сильвио де Кастро, представитель от южного округа. – Нам повезло, что Орден Хора не успел добраться до этой жилы, а теперь все доходы от нее будут идти в нашу казну.

Дийна опустила глаза под его твердым холодным взглядом. Да, она видела этот договор и понимала его выгоды, но… ей категорически не нравился сеньор де Кастро. Высокий, осанистый, с серебристыми волосами и породистым тонким лицом, дон Сильвио всем своим видом внушал почтение. Она ему не доверяла. Не только из-за того сна, в котором ее мать подозревала семью де Кастро в предательстве. Шахты, которыми он управлял, приносили доход, но, по слухам, там царили жестокие порядки. Земли рода де Кастро в долине Верде, примыкавшей к Верблюжьим горам, соседствовали с землями Веласко, поэтому дон Сильвио не мог открыть шахту в одиночку, а Дийна, помимо всего прочего, не хотела губить прекрасные виноградники этой долины, прокладывая там дороги и строя шахтерские поселки.

Правда, теперь от виноградников мало что осталось… Но, может быть, они сумеют их восстановить? Виноград на Ланферро всегда был символом жизнестойкости. Чтобы защитить лозу от ветра, ее выращивали в конусообразных углублениях, вырытых в слое лавы. Такие ямы назывались хериями. Бедной лозе приходилось добывать себе воду и пропитание буквально из воздуха, но она как-то справлялась с этим. Нельзя сказать, чтобы Дийна увлекалась виноделием, однако ровные ряды херий в долине Верде были символом острова, и местные сорта винограда особенно ценились после того, как на Континенте большинство виноградников скосила филлоксера. Разве можно уничтожить такую красоту, чтобы разрыть соседнюю гору в поисках полезной руды?

«Дон Сильвио обойдется без своей меди, – решила она. – Нам, конечно, придется разведать новые месторождения, после того как Орден Хора истощил все самые богатые прииски, но руду можно поискать и в другом месте!»

Между тем сеньор де Кастро нетерпеливо постукивал пальцами по столу, ожидая ее ответа.

– Ваш план не лишен привлекательности, однако он тоже потребует много вложений, – наконец сказала Дийна.

– О, пусть это вас не волнует! Мои друзья на Аррибе готовы предоставить нам кредит на льготных условиях.

«И тогда мы будем зависеть от банкиров Аррибы. Нет уж, спасибо!»

– Мне нужно подумать. Вернемся к этому позже, – решила она.

– Но земледельческие хозяйства в долине Верде все равно уничтожены! – не сдавался де Кастро. – Все фермеры разбежались, и никто не хочет там работать!

По крайней мере, на это у нее был ответ:

– Я нашла новых работников. На этой неделе сюда переедут восемнадцать семей с Палмеры.

Этот план они заранее обсудили с доньей Эстер. Некоторым друзьям сеньора Эспады их тайный поселок стал тесноват, и они давно хотели перебраться в другое место, где не будут слишком усердно допытываться об их прошлом. Между тем на Ланферро было полно земли, нуждавшейся в обработке.

– Они не поедут! – усомнился де Кастро.

Дийна торжествующе улыбнулась:

– Они уже согласились. Я обещала фермерам свою поддержку и в первые два года отменю для них денежные налоги.

Над столом прокатился сердитый и взволнованный шепот. Было видно, как вытянулись физиономии некоторых советников.

– Это… совершенно неприемлемо! – возразил сеньор Осорио.

Она так и знала, что они примут это предложение в штыки. Когда-то каждый сеньор получал от своих арендаторов продукты, мясо и шерсть в качестве платы. Потом натуральный сбор заменила денежная рента. Богатые землевладельцы с удовольствием тратили полученные деньги на курортах Палмеры или в магазинах Аррибы, скупая предметы роскоши. Однако теперь для Ланферро наступили тяжелые времена. Самое время вспомнить о некоторых старых традициях. Правда, не все сеньоры готовы были пожертвовать личными богатствами ради возрождения своих земель. Недаром, как только пала власть Ордена, многие из них поспешно продали свои поместья и уехали на центральные острова.

– Это позволит фермерам хоть немного встать на ноги, – резко ответила Дийна. – Мы сейчас не в том положении, чтобы роскошествовать. И поэтому на Празднике весны я тоже предлагаю обойтись без пышных торжеств.

– Люди будут недовольны, – попробовал возразить дон Карденас. – После стольких пережитых испытаний все нуждаются в отдыхе и веселье!

«Прежде всего нам нужна еда, – подумала она. – И работа. И нормальная больница, о которой я уже месяц не могу с вами договориться!»

Даже не глядя на дона Сильвио, каким-то непостижимым чутьем она постоянно ощущала на себе его жесткий взгляд. Этот настырный сеньор обладал повадками летучей акулы: раз почуял выгоду, то не отступится. Наверняка будет продавливать свой план до последнего. Однако де Кастро зашел с неожиданной стороны:

– Я считаю, что приглашать сюда палмерцев – плохая идея. В народе сложится мнение, что вы поддерживаете чужаков.

Дийна поднялась, не дожидаясь, когда Конвент опять взорвется спорами. Оглядела всех с вежливо-холодной улыбкой:

– Вопрос с переселенцами уже решен и обсуждению не подлежит. Всего доброго, господа, – и она вышла из залы под хмурое молчание собравшихся, по-прежнему стараясь держать спину прямо.

Жаль, что из-за ее маленького роста этот маневр выглядел не так эффектно… Но честное слово, сколько же можно спорить!

Перед советниками ей приходилось держать лицо, но наедине с собой можно было немного расслабиться. Дийна устало прислонилась к стене в коридоре. У нее кружилась голова, во рту было сухо. Пора уже, наконец, позавтракать. Вернее сказать, пообедать – завтрак она пропустила, копаясь в бумагах. Или нет. Сначала она найдет Диего с Альваро, которые утром поехали в предместье, чтобы осмотреть один разрушенный дом. Там творилась какая-то чертовщина, за последние три дня пропали два человека. Если друзья вернулись, они встретятся и пообедают вместе.

Иногда она упрекала себя за эгоизм, но была несказанно рада, что Диего с Альваро, приехавшие ее поддержать, до сих пор оставались здесь, на Ланферро. Диего быстро нашел себе дело: мастерил лодки для ее новой курьерской службы. Казалось, он хватался за любую работу, лишь бы не возвращаться на Аррибу одному, без Торреса. Альваро тоже давно пора было вернуться домой. Каждый день она боялась, что он скажет: «Я уезжаю». Не мог же он торчать тут вечно, совмещая обязанности ее советника и телохранителя! Ей пора научиться справляться самой. Взять свою жизнь в собственные руки.

После Белой ночи, когда рухнули все генераторы, жизнь на Архипелаге радикальным образом изменилась. Первым делом Дийна, Альваро и Марио бросились к телеграфу, чтобы убедиться в безопасности своих друзей. Новости они получили тревожные, но, по крайней мере, все были живы. Донья Эстер сломала руку, упав с рухнувшего подъемника. Дейзи обзавелась темной повязкой для глаз, так как не могла выносить солнечного света, – впрочем, врачи обещали, что вскоре ее зрение восстановится. В ожидании этого она переехала на Палмеру, где могла пользоваться «альтернативным» зрением, то есть своим чувством флайра. Мартин вышел из Колмиллоса целым и невредимым.

Все сенаторы наседали на Мойзеса с требованием срочно восстановить артефакты. Тот отказывался дать какие-либо гарантии. «Проще создать что-то новое, чем отремонтировать эту седую древность!» – в сердцах говорил он Эстер. При создании генераторов приходилось учитывать десятки параметров: диаметр колонн, материал, из которого они созданы, место нанесения рун, их взаимное расположение… Никто не знал, каким образом волшебникам ардиеро удавалось добиться такой гармонии, чтобы звуки от каждой колонны сливались в единую чарующую мелодию, и, похоже, этот секрет навсегда был утерян.