— Душа моя, не волнуйся, — пропел Кхан, ласково прочертив кончиками пальцев контур ее лица. — Аваддон уже решает эту проблему, и скоро сфера заработает. Если произойдет что-то действительно важное, я обязательно поставлю тебя в известность.

— Ты снова из меня веревки вьешь, — капризно, но уже мягко промурлыкала Селестина и, приблизившись вплотную к его лицу, страстно и жадно поцеловала. Но затем, отстранившись, отчеканила ему в губы: — Но если из-за тебя что-то пойдет не так, я тебя уничтожу.

— Я тебе всегда говорил — смерть от твоих рук не может пугать меня. Наоборот, это самая сладкая и приятная причина моей кончины, — жарко ответил ей Кхан, с трудом сдерживаясь, чтобы не показать своего отвращения.

Даже поцелуи и прикосновения богини, которые раньше будили в нем неконтролируемый пожар похоти и желания, теперь вызывали только чувство омерзения. От самого себя. Что приходится скакать под чью-то дудку, изображать чувства, которых давно нет.

Не ограничилось поцелуями и в этот раз. Селестина стала слишком подозрительной, а Императору и так предстояло решать серьезную проблему. Он был вынужден усыпить бдительность богини и заставить ее поверить, что так же предан и одержим страстью к ней, как и раньше. Старался он как никогда. Сам дивился своему актерскому таланту и выдержке. Ласкал ее, целовал, шептал признания в вечной любви до последнего вздоха. И план его удался. Селестина, довольная и убежденная, что ее власть над Императором Кханом все еще непоколебима, испарилась, пригрозив очередной расправой в случае неудачи.

Застегнув штаны и рубашку, Кхан скрежетал зубами от злости и бессилия. Дальше так продолжаться не могло. Он не для того стремился к трону, чтобы потом снова кому-то прислуживать.

Двери зала резко распахнулись, прерывая поток мыслей.

— Надо же, как вовремя, — подумал Кхан.

— Повелитель, у нас срочное донесение, — опасливо протянул один из стражников.

— Что на этот раз? — закатил глаза Император.

— Его Светлость…

— Ну? — поторопил Кхан резко замолчавшего стражника.

— Его Светлость Аваддон пропал вместе с последней призванной. Рядом с источником, где обрывается их след, найдены несколько трупов снежных гончих. Также опаленный след на траве. Судя по всему, его Светлость с призванной покинули источник с помощью огненного коня, который переместил их куда-то…поэтому точное их местонахождение мы отследить не можем.

Перед глазами Императора встала красная пелена. Ярость накатила с такой силой, что Кхан с трудом сдержался, чтобы не развеять стража, принесшего плохую весть, магией. Будь его воля, он бы весь дворец подорвал от злости. Что такого могло случиться, что Аваддон не справился с заданием?

— Что с остальными призванными? — нацепив маску спокойствия, спросил Император.

— После пробуждения последней призванной, они все так же очнулись. Каждой девушке была предоставлена одежда и все необходимые условия. В данный момент они ждут с нетерпением возвращения в рай, — отрапортовал подчиненный.

Кхан на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Все вышло из-под контроля, хотя казалось, что это невозможно. Он ведь все предусмотрел. Когда и где он совершил ошибку? Еще и Селестина дышала в спину. Как чувствовала, что все пойдет наперекосяк. Если узнает, точно прижмет его по полной.

— Призванных вернуть в рай. Аваддона и девчонку найти. Сегодня же. Не выполните, все лишитесь головы, — отчеканил Кхан.

— Да, Повелитель. Как прикажете.

Стражники удалились. Император уже сейчас знал наперед, что сегодня брата не найдут. Нутром это чувствовал. Интуиция у него всегда работала отлично. И в эту самую минуту она буквально вопила об опасности. Кхан висел на волоске от полного провала, но сдаваться не привык. Вся его жизнь — постоянные споры с судьбой. С самого детства он выгрызал себе путь к вершинам, о которых так мечтал. И плевать, что все вышло не совсем так, как хотелось. Свое он не отдаст никому…

— А что, если… — Кхану в голову пришла жуткая догадка.

Взмахнув рукой, он открыл портал и незамедлительно шагнул в него. Секунда, и перед ним открылся вид на усыпальницу Власты в ее личном дворце, скрытом среди заснеженных гор. Богиня, как и прежде, спала мертвым сном. Все так же прекрасна и нежна, все так же холодна…

Император медленно подошел к алтарю, на котором покоилась любовь и одновременно боль всей его жизни. Привычно провел ладонью по холодной, фарфоровой на вид щеке богини и тяжело вздохнул.

— Я почти поверил, что ты вернулась… — задумчиво очерчивая кончиками пальцев манящие розовые губы, произнес он. — Ты была права, я могу все. Вот только…

Кхан сцепил зубы, отнял руку от милого сердцу лица и сжал ее в кулак.

— Трон, красота, власть, женщины, деньги… У меня есть все. Но я хотел получить богатое, процветающее королевство, а не кучку немощных и обездоленных на бесплодной земле. Теперь вся власть у меня в руках, только удовлетворения так и не почувствовал… Но…Аваддон… Кто бы мог подумать, что он действительно станет мне младшим братом, которого у меня никогда не было. Ты была права, он силен, умен, а самое главное — предан как собака. Ирония судьбы — я могу доверять лишь тому, у кого забрал все…

Власта, как и всегда, продолжала безмолвно лежать, не отвечая на длительные монологи. Для Кхана она уже столетие являлась немым слушателем, который никогда не осудит. А выговориться ему хотелось часто. Слишком много всего приходилось держать внутри. Слишком часто приходилось притворяться. Здесь же он мог быть самим собой. Позволить себе минутную слабость. Позволить себе быть рядом с ней…

Плавно наклонившись к лицу Власты, он очень бережно и нежно коснулся ее губ своими. Ее уста ответили холодом, но оставались все такими же мягкими и приятными, что и столетие назад.

Отстранившись, Кхан поморщился от чувства тоски, сковавшей сердце. Нет, он ни о чем не жалел, но вытравить из сердца первую и единственную любовь, как ни старался, не смог.

Не говоря больше ни слова, он снова открыл портал и вернулся в свой тронный зал.

Я резко распахнула глаза. В темноте не сразу поняла, где нахожусь. Сон был таким реальным. Губы все еще покалывало от поцелуя того самого красавца, который снился мне до этого. Но в этот раз я не стояла в стороне, а лежала на том самом алтаре. Все слышала и чувствовала. Признаться честно, было жутковато. Особенно если учитывать, что Недоангел — та самая богиня, которую считают пропавшей. Получается, она спит? А тот мужчина… Если сложить два плюс два, то он… Император? Брат Аваддона? Как понимать его слова? Что значит, он забрал все у Аваддона? И если он все у него забрал, то почему Аваддон так предан ему? Что-то здесь не сходится…

— Мгхм-м-м, — застонал мужчина, у постели которого я благополучно и уснула.

Когда мы с Артуром вернулись, выяснилось, что Кордис порывался убить брата Императора. Но супруга Артура — Клара, задержала его. Благодаря ей мы успели вовремя. Кордиса наказали. Бросили в яму на три дня, из которой самостоятельно никак не выбраться.

Аваддон не проснулся. Ни к нашему приходу, ни к ночи. Забота о нем легла на мои плечи. Клара дала мне таз с водой и чистые, на вид, тряпки, чтобы обработать и перевязать раны мужчины. Для меня, привыкшей к нормальной медицине, это было дико, но откуда в обнищавшей деревне могли найтись лекарства и обеззараживающие средства. Пришлось использовать что есть.

За всю жизнь на Земле я подобные увечья видела лишь в фильмах, и то, сразу закрывала глаза. А тут… Меня от одного вида замутило. Плечо мужчины было разодрано в мясо. От вида крови кружилась голова. Мне было страшно даже притронуться к такой ране. Но выхода не было. Мне ясно дали понять, что, не смотря на указание Артура, никто ухаживать за больным не станет. И раз уж я вступилась за Аваддона, мне его и лечить.

— Артур слишком великодушен, и это его погубит. А я не такая. Вам дали шанс, это итак много, — заявила мне Клара, вручая тазик и тряпки.