— Я выбрал бы второй вариант, но в городе тоже что-то зреет. Нам вполне могут ударить в спину.

— Никаких подробностей?

— Пока никаких, — проворчал Тагар. — Милостью Дракона, к вечеру будут.

— Милостью Дракона, — молитвенно повторил законоучитель.

— Сколько могут выставить Ваши фабриканты?

— Шесть сотен. В каждой семь стальных десяток и три огненных. У Совиных Масок огнеплюйщиков и алебардистов поровну. Итого, восемь сотен. Знать бы ещё, с кем мы воюем…

— Ваш новый ученик Тукуур предположил, что это те же повстанцы, что сожгли Могойтин. Бунтари-островитяне. Но он говорил, что у их вожака не больше трёх сотен, а в лагере собрался почти целый тумен.

— Думаете, им тоже помогает Орден?

— Придётся это выяснить на своей шкуре, — с горечью ответил Тагар. — Иначе нас зажмут в клещи и раздавят как земляной орех.

— Больше всего я опасаюсь пушек, — пробормотал законоучитель. — Но они всю эту неделю молчат. Значит, экономят ядра или порох. Можно попробовать вытащить за стены несколько наших и посмотреть, хватит ли у них сил и способностей для дуэли канониров. Но не раньше завтрашней церемонии. После неё я смогу сказать солдатам, что Последний Судья благословляет их на битву. Это поднимет боевой дух.

Генерал согласно кивнул.

— Гвардия будет с вами.

— Это тоже поднимет боевой дух, — благодарно улыбнулся законоучитель. — Я прикажу своим командирам беспрекословно выполнять Ваши приказы.

— Отлично. Через два часа пусть явятся ко мне для доклада.

После совещания с командирами Дарсен Тагар снова обошёл стены, выявляя слабые места в обороне. За подготовкой к сражению он едва заметил, как Светило приблизилось к закату.

Когда Тагар вернулся в свой кабинет, его уже ждал щуплый человечек с неприметным лицом.

— Мой генерал, — поклонился он.

— Билгор Дагва, — почтительным кивком приветствовал своего лучшего шпиона командующий гвардией.

— Они говорили не дольше десяти минут. Юноша сделал все, как Вы приказывали.

— Что сказал Баир?

— Пусть колдунья убедит Прозорливого после церемонии спуститься в подземную часть храма, — повторяя интонации бириистэнского чиновника ответил шпион. — Там для него приготовлен трон из жёлтого камня. Когда Прозорливый приблизится к нему, Айяна должна провозгласить: "Трон слышит шаги Просвещённого, рождённого править нами во веки". Это всё.

— Трон из жёлтого камня, — пробормотал генерал. — Странно.

— Трон великих жрецов Безликого, правивших в Толоне, был по преданиям вырезан из живого янтаря, поющего Священную Песнь, — подсказал наставник шпионов. — Слова, которые должна произнести колдунья — формула благословения на царство толонских правителей.

— Значит, Ордену как-то удалось пронести трон — реликвию Безликого или её копию в святая святых культа Дракона, — помрачнел Тагар. — Это разозлит фанатиков, как и слова колдуньи. Но почему Стражи решили, что Прозорливый не поймёт, что за кресло ему предлагают? Он тщательно изучал исторические труды, в том числе — уцелевшие летописи Толона.

— Полагаю, среди храмовых стражников и служек будут подстрекатели Ордена, которые постараются подбить остальных на бунт. Они хотят убить Прозорливого руками жрецов Дракона, чтобы потом на законных основаниях захватить и разграбить Баянгол. Кого-то из придворных, несомненно, спасут и представят как свидетелей.

— Что же, рабочий план, — угрюмо кивнул генерал. — Не хуже многих. Конечно, я уверен, что Прозорливый распознает ловушку с первого взгляда, но предупредить его — мой долг. Вы хорошо поработали, билгор Дагва.

— Спасибо, мой генерал. Но это ещё не всё. Айяна — не та, за кого себя выдаёт.

Дарсен Тагар резко поднял голову, впившись напряжённым взглядом в лицо шпиона.

— Поясните, — сухо потребовал он.

— Как я уже Вам докладывал, мне удалось привлечь на свою сторону одного из факельщиков Ордена.

— Шантажом, насколько я помню, — поморщился командующий гвардией.

— Благодаря этому я узнал, — невозмутимо продолжил Дагва, — что чуть больше часа назад Улан Баир встретился в башне наставника Стражей с тремя братьями Ордена, среди которых был родной сын Баира…

***

На Баянгол уже опускались сумерки, когда лодка Улан Холома ткнулась носом в причал, отмеченный знаком Ордена Стражей. Двое факельщиков-часовых тут же наставили на пассажиров механические самострелы, а третий поднял повыше масляный фонарь, освещая их лица.

— Суши вёсла! — скомандовал он. — Руки на виду! Кто такие?

Холом поднял руки, развернув ладони к себе, чтобы было хорошо видно бронзовый перстень.

— Свеченосец Прибрежной цитадели Улан Холом, брат-дознаватель Агван Ринчен, старший факельщик Менгу, — перечислил он. — Сопровождаем опасного преступника. Мы должны как можно скорее видеть наставника городских Стражей.

— Улан Холом? — переспросил начальник караула. — Вы — родственник временного законоучителя Улан Баира?

— Его сын, — кивнул страж.

— Тогда он сможет подтвердить Вашу личность. Следуйте за мной, не касайтесь оружия!

— У вас что, появились случаи подделки "зеркал души"? — поинтересовался Ринчен.

— В вашей деревне, где все всех знают, это наверняка бесполезно, — насмешливо отозвался часовой. — Но здесь живёт больше двухсот тысяч человек. Случается всякое.

Сарказм караульного совсем не понравился Холому. Если даже городская спесь легко размывает орденское братство, что говорить о более серьёзных противоречиях?

Баянгольские Стражи провели новоприбывших и их пленника вверх по вымощенной крупной галькой тропе. Эта часть берега принадлежала Святилищу, и здесь не было ни домов, ни складов. Только красиво подстриженные кустарники и фруктовые деревья укрепляли склон, увенчанный каменной стеной. За этой стеной возвышалась четырёхъярусная каменная башня — оплот Ордена в древнем городе. На самом верхнем этаже по старинному обычаю размещались клетки с почтовыми птицами, ниже — покои и кабинет наставника.

Вопреки опасениям Холома, путников не стали мариновать в караулке или трапезной, а сразу провели на третий этаж. В уютной библиотеке за массивным письменным столом их ждал Улан Баир собственной персоной. Увидев сына и его спутников, он с радушной улыбкой поднялся из-за стола.

— В добрый час, в добрый час, дорогие друзья! Совсем скоро прорастёт зерно, которое и вы удобряли и поливали. Тогда я с удовольствием выслушаю из первых уст рассказ о том, как всё прошло на острове Гэрэл… Но постойте, кого это вы привели?

Почти забытый всеми главарь драконьей секты язвительно фыркнул.

— А я-то думал, что твоё обращение относилось и ко мне, билгор Баир! Такова, значит, твоя добрая память!

Холом пристально посмотрел на отца. На лице старого чиновника отразилась работа мысли, но и только. Какая часть того, что скрывается в этом уме, просочится наружу? Что это будет, правда или ложь?

— Билгор Гурбан? — неуверенно спросил Баир.

Сектант с довольной усмешкой кивнул.

— Значит, помнишь ещё свои школьные годы? Тем меньше оправданий твоей грубости!

— Мы вместе учились, Гурбан, это так, — спокойно признал старый сановник. — Но это не делает тебя моим другом. Особенно если мы с тобой оказались по разные стороны закона.

— По разные, несомненно, — хмыкнул Гурбан. — Но кто по какую, вот вопрос! Мы вместе несли неусыпную стражу у Священного Когтя, вместе приносили вечные обеты Последнему Судье, вместе радовались крупицам мудрости, которые прорастали в наших сердцах. А потом твой Орден нашёл способ усыпить духов-защитников города. Это ведь ты подсказал им, верно? Кто бы мог подумать, что Улан Баир, такой ревностный и самоотверженный, способен на это? Даже я не думал. До последнего верил, что ты с нами, пока не услышал твоё имя от одного юноши из Бириистэна…

— Юноши, значит? Его имя было не Тукуур?

— Возможно, и так. Возможно, из него выйдет лучший избранник Дракона, чем из тебя, Баир!