Что и говорить, размах османских военных приготовлений впечатляет. Перед нами предстает не кочевая орда с ее на первый взгляд примитивной военной организацией. В середине XVI в., когда мощь Порты достигла апогея, турецкие вооруженные силы мало чем напоминали обычное племенное ополчение, свойственное османам на первых порах существования их государства. И хотя они и сохранили целый ряд черт, присущих их первой генерации (стремительность и подвижность, широкое применение обходных маневров и военных хитростей), тем не менее в своем новом обличье они отличались от той первоначальной, и существенно. Факты со всей очевидностью говорят о том, что османская армия в период своего расцвета представляла собой высокоэффективную, сложноорганизованную, сбалансированную (sic!) и оснащенную по последнему слову тогдашней техники военную машину.

Мы не случайно выделили именно это слово. Отечественный востоковед Н.А. Иванов совершенно верно заметил, что «…далеко не по всем компонентам они (т. е. османы. – П.В.) превосходили армии других держав. Если в XVI в. янычары могли еще соперничать с португальской и испанской пехотой, не имевшей себе равных в Европе, то сипахийская конница оставляла желать лучшего. Ни Селим I, ни Сулейман Великолепный не могли поднять ее до уровня мамлюкской кавалерии, не говоря уже о лучших европейских образцах (с этим можно и поспорить. Европейские рейтары и османские сипахи – качественно разные типы конницы, и сравнивать их сложно, если вообще возможно. – П.В.). Единственное, в чем турки имели бесспорное преимущество, – это артиллерия…». Однако действуя вместе, как одно целое, при поддержке артиллерии, янычары и сипахи представляли грозную силу. «Передовая военная техника в сочетании с железной дисциплиной и великолепной организацией принесли туркам немало побед. В Европе и на Востоке сложился миф об их непобедимости. Турки действительно наводили ужас на противника, который зачастую был готов расписаться в своем поражении еще до того, как начинался бой…»⁵⁰¹.

Действительно, для своего времени для османской военной машины были присущи хорошая организация снабжения и коммуникаций, строгая дисциплина, высокий уровень подготовки воинов, тесное взаимодействие на поле боя пехоты, оснащенной огнестрельным оружием, артиллерии, легкой и тяжелой конницы. Быстро перенимая от европейцев последние новинки в сфере военных технологий, османы с успехом использовали их как против самих европейцев, так и против других претендентов на господство в мире ислама.

Успешное развитие османской экспансии в конце XV – 1-й половине XVI в. позволяет утверждать, что в это время турецкие султаны располагали весьма совершенным для своего времени средством для «продолжения политики иными средствами», превосходившими по своим качествам все то, чем обладали потенциальные противники Порты на то время. Техническое превосходство султанских армий над своими неприятелями, дополненное наличием постоянного корпуса капыкулу, религиозным фанатизмом, строжайшей дисциплиной и профессионализмом воинов и военачальников, закаленных в бесчисленных походах и сражениях, способствовали стремительному расширению пределов державы потомков Эртогрула и Осман-бея. Упоминавшиеся выше падение Константинополя в 1453 г., разгром в 1473 г. армии Усун-Хасана, султана восточноанатолийского государства Ак-Коюнлу, победы над классическими восточными конными армиями персидского шаха Исмаила в 1514 г. и египетских мамлюков в 1516 г.; взятие Родоса, оборонявшегося рыцарями-иоаннитами, в 1522 г.; уничтожение венгерского войска в 1526 г. при Мохаче и последовавшее за этим покорение большей части Венгрии, изгнание испанских гарнизонов из занятых североафриканских городов – все это, казалось, наглядно свидетельствовало о преимуществах османской военной школы перед ее противниками как западными, так и восточными. На первый взгляд не было в то время такой силы, которая могла бы противостоять «Великому Турку». 1-я фаза военной революции с ее наиболее характерными признаками (стремительный рост численности армий и одновременное усложнение их организации; принятие на вооружение и широкое распространение огнестрельного оружия; внедрение усовершенствованных форм фортификации и техники ведения осадных работ) в Турции прошла успешно, и теперь оставалось сделать второй шаг, чтобы закрепить достигнутый успех и совершить переход на второй, качественно иной уровень развития военного дела.

Этот переход был тем более необходимым, что начиная со 2-й половины XVI в. и в особенности на рубеже двух столетий, XVI и XVII, стала вполне очевидной наметившаяся тенденция к сокращению разрыва между уровнем развития военного дела в Европе и османским и, как следствие этого, падение эффективности турецкой военной машины. До полного превосходства европейской тактики и стратегии, военной техники и технологии над османской было еще далеко, однако тревожные признаки надвигающегося кризиса, первые грозовые облака уже появились на горизонте. Пока османы совершенствовали свою традиционную военную машину, в самой Европе военное дело не стояло на месте, и об этом уже говорилось выше. Брошенный турками вызов был принят, и уже в середине XVI в. наметились первые признаки кризиса османской военной системы. Стремительное развитие огнестрельного оружия и растущая насыщенность разными его видами европейских армий делали борьбу с ними для султанских ратей все более и более тяжелой. Победы доставались растущей ценой, и об этом свидетельствовали тяжелые бои с переменным успехом в Северной Африке с испанцами, неудачная осада Мальты в 1565 г., поражение при Лепанто в 1571 г. Но все это были лишь первые звонки, сигнализирующие о начале заката османского военного могущества. Во всей своей полноте симптомы кризиса проявились на рубеже XVI–XVII вв., в ходе тяжелой и изнурительной для обеих сторон войны империи Габсбургов и Османской империи в 1593–1606 гг. (так называемая «Долгая война»).

Ход этого конфликта наглядно продемонстрировал, что имперцы, главные европейские противники турок, если и не нашли еще адекватного ответа на османский военный вызов, то, во всяком случае, находились на верном пути в его поисках. Само название войны свидетельствует, что победа османам в ней досталась недешево – «блицкрига» не получилось, и война затянулась, изматывая империю, подрывая самые основы ее существования, о чем будет сказано подробнее ниже.

Однако, прежде чем рассмотреть особенности кризиса военной системы, созданной при первых султанах Османской династии, необходимо ответить на вопрос – можно ли было избежать его? И на этот вопрос нужно ответить отрицательно. Армия, военное дело в целом, как уже отмечалось выше, являясь частью общества, их создавшего, не могут оставаться в стороне от тех процессов, которые в этом обществе протекают. И если оно переживает подъем, то и военное дело его также находится на подъеме, и наоборот, кризис общества неизбежно отражается на состоянии военного дела как одного из важнейших его институтов. Между тем османское общество и государство, начиная со 2-й половины XVI в., постепенно погружается во все более и более глубокий кризис, который, расширяясь, охватывает все новые и новые сферы их жизни и деятельности.

То, что в «Датском королевстве» что-то неладно, было замечено наиболее прозорливыми государственными деятелями и мыслителями Турции еще во времена Сулеймана Кануни, когда, казалось, империя находилась в зените своей славы и ничто не угрожало основам ее процветания. Еще Лютфи-паша, великий везир Сулеймана, в своем сочинении «Асаф-наме», как писал М.С. Мейер, «прозорливо изложил круг вопросов, ставших узловыми для османских общественных деятелей конца XVI–XVII вв.: рост дефицита государственного бюджета, кризис тимарной системы, укрепление позиций чиновно-бюрократической знати и торгово-ростовщических элементов, ухудшение положения райя в результате роста налогового бремени и произвола землевладельцев…»⁵⁰².