Задавая наводящие вопросы, я вскоре уточнил, что на медфаке учится она в той же группе, что когда-то и я. И даже староста у них та же самая Нинка Пономарева. Как и преподаватели. Ни одного нового.

Похоже, что девушке нравилось со мной общаться, потому что наш разговор затянулся надолго. И только когда тень подошедшего к нам Сергея Юрьевича заслонила солнце, мы замолчали и вопросительно посмотрели на стоявшего над нами мужчину.

Странное чувство, когда понимаешь, что это отец твоего нынешнего сознания. А ты сейчас разговаривал со своим вторым Я только в теле девушки. Возможно, из-за этого наш разговор никак не заканчивался. Как будто оба сознания магнитом притягивали друг друга.

Отец с понимающей улыбкой смотрел на свою смущенную дочку и кидал внимательные взгляды в мою сторону.

— Сашок, нам уже пора домой, — сообщил он дочери. — Мама будет ругаться, она и так нас уже давно ждет.

— Витя, — обратилась девушка ко мне. — Пожалуйста, больше не исчезай, номерами телефонов мы обменялись, так, что буду ждать твоего звонка.

Когда отец услышал эти слова, то удивленно поднял брови и весело подмигнул мне, как бы показывая, что восхищен вербальными способностями незнакомого парня, способного за короткое время выпросить у девушки номер телефона.

Точно также он подмигивал в прошлой жизни, когда мне звонила очередная девица и мама начинала вечный допрос, кто это такая и откуда взялась.

Похоже, и в этой жизни, несмотря на смену тела, оставаться без женского внимания мне не грозит. Хотя два года назад меня передергивало от лицезрения в зеркале своего субтильного тельца.

Попрощавшись с «родственниками», я тоже начал собираться домой. Из моей головы при этом не выходил один казус. Наш с Сашей отец сейчас преподавал матанализ студентам физико-математического факультета госуниверситета. В той же моей жизни он работал начальником инструментального цеха на станкостроительном заводе.

Не исключено, в изменении профессии виновата потеря правой руки. Хотя в остальном, насколько я успел узнать, все остается практически так же, как в моей первой жизни.

-Мда, пожалуй, это слишком сложная материя для моих мозгов, — подумал я. — Надо бы переключиться на что-нибудь более реальное, без мистики.

Сидя в автобусе, я решал вопрос напоминать в будущем Саше Ефимовой о себе, или нет. С одной стороны, хотелось знакомство продолжить, больше для того, чтобы под невинным предлогом попасть к ней домой и посмотреть, как живет моя семья. А с другой, зачем мне это нужно? Только лишние хлопоты и больше ничего.

Так и не придя ни какому конкретно решению, малодушно оставил его за Александрой. Если та позвонит первой, тогда и буду думать, как быть дальше.

Лето прошло незаметно в работе. Отпуск я отгулял в июле, притом никуда не уезжал. Договор с Коэном тому был виной. Так, что я занимался активным отдыхом, ездил на рыбалки, собирал ягоды. И два раза в месяц убирал в тайник пакетики с купюрами, лелея слабую надежду, что когда-нибудь смогу их потратить.

Лена Иванова на время оставила меня в покое. Софья Ароновна на лето снова возглавила пионерский лагерь на Азовском море и увезла с собой дочку, оформив ее на этот раз посудомойкой. И правильно, пусть работает, а не бьет баклуши. Посуду мыть — не на кантеле играть.

От Саши Ефимовой тоже не было ни ответа, ни привета, или она ждала моего звонка¸ или снова забыла меня еще на пару лет.

Однако, несмотря на мой истинный возраст в несколько десятков лет , гормональная буря молодого тела в этом году накрыла меня в полный рост.

На улице я машинально провожал взглядами всех симпатичных девушек. Притом этим девушкам могло быть и под сорок лет. Для меня они все равно казались юными.

Как обычно, в решении проблемы помогла случайность. Зайдя в столовую неподалеку от больницы, я взял поднос и направился к окну выдачи, у которого, как не удивительно, кроме меня никого на этот момент не было.

Раздатчица, бойкая женщина лет пятидесяти, наливая суп, сообщила своей напарнице помоложе.

-Вера, гляди какой парень симпатичный, а ты все жалуешься, что кавалеров тебе не хватает.

Я тоже невольно глянул в сторону этой Веры, полной симпатичной женщины лет тридцати, после чего заметил, что у такой красавицы проблем с кавалерами быть не должно. Женщина засмущалась, как девчонка и покраснела, как маков цвет, невнятно пробурчав что-то типа — ходят тут всякие, только языком и могут молоть.

После этого я зачастил на обеды в эту столовую. Работницы мигом просекли чего я начал тут ошиваться и, не стесняясь, высказывались по этому поводу. Я же эти насмешки игнорировал, в отличие от Веры, заливающейся каждый раз румянцем.

Но когда я встретил ее после работы и предложил проводить до дома, она не отказалась.

В этот день меня в дом не пригласили. Но надолго провожания не затянулись. Вскоре я остался у нее ночевать.

Чем хороши были наши отношения, что мы оба понимали их временность. Тринадцать лет разницы, это не фунт изюма, кроме того, к концу августа Вере должны были привезти дочку из деревни, где та отдыхала у бабушки. И тогда наступит конец нашим встречам.

Поэтому до этого момента мы старались взять от жизни все, что могли. Но время шло быстро.

В сентябре все опять вернулось в обычную колею. Работа, учеба, дом. Редкие визиты по выходным к Маркеловым, где меня, конечно, встречали хорошо, но и с удовольствием провожали. Отчим явно меня побаивался, хотя я всегда с ним вел себя предельно корректно.

Наверно, из-за этого он и осторожничал. Не привык, что парень семнадцати лет может так по взрослому себя вести.

А Ленка, не знаю, что на неё нашло, но она после приезда с Азовского моря впервые заявилась ко мне с подругой. И не только с ней. С гордым видом она вручила мне бутылку водки.

-Взрослеют девчонки, — подумал я и внимательней глянул на подругу.

Маринка Мартьянова оказалась фигуристой красивой девчонкой, да что там говорить, она была гораздо красивей Ленки. Та на её фоне совершенно терялась.

Но самое главное, после охов и ахов, сопровождавших экскурсию по квартире, она начала активно кокетничать со мной, не обращая внимания на подругу.

А Лена, простая душа, этого совсем не замечала. Или, как я подумал, за время их дружбы она просто привыкла к такому поведению Маринки и не зацикливалась на этом.

Водку я убрал, несмотря на возмущенные вопли девушек. Вместо нее поставил на стол грузинское вино.

А мое соблазнение шло полным ходом. Я глядел на все это безобразие с легкой усмешкой, ожидая, когда Марине надоест томно вздыхать, невинно хлопать ресницами и манерно оттопыривать мизинчик, держа чашку с кофе в руках.

Увы, ей не надоело. А когда Ленка на несколько минут нас покинула, уйдя в туалет, тут же начала намекать на приватную встречу уже вдвоем.

Ну, что же вполне типичное поведение лучшей подруги. Ничего нового. У меня на секунду мелькнула мысль поменять шило на мыло и начать встречаться с Маринкой, раз уж она так этого добивается. Тем более что Вера настойчиво попросила её больше не беспокоить.

И тут мне стало жалко Иванову. Говорят, жалость убивает любовь, но к Ленке я такого чувства не испытывал. Иногда мне казалось, что я в этом воплощении вообще не способен на такие чувства, и не факт, что когда-либо это изменится.

В общем, с Маринкой мы не договорились. И, похоже, я нашел себе врага в её лице.

— Витя, ты злишься, что я с Маринкой к тебе пришла? — в свою очередь спросила Ленка, когда её подруга удалилась в ванную комнату якобы попудрить носик. — Я, такая дура, сказала, что у тебя дома красивый мебельный гарнитур, так она мне все кишки проела, чтобы я с собой её взяла.

— Странно устроены женщины, — подумалось мне. — Мое настроение она чувствует, и не замечает, что у неё на глазах лучшая подруга пытается увести её парня.

И тут в попытке успокоить, я совершил ошибку, которую не позволял себе больше года этого знакомства.