Пока шел ремонт квартиры, время тянулось медленно. Казалось, прошли годы, когда Данила Максимович отрапортовал, что все готово к приемке. Ремонт занял почти две недели в основном из-за того, что для работников он являлся побочной халтурой. Поэтому основные работы были сделаны за выходные дни. Со Светловым мы в разобранном виде перевезли новую мебель и собрали её уже на месте.

Когда собрался расплатиться с ним, Григорий Иванович честно признался, что завысил расценки больше чем на треть, просто, чтобы не связываться с малознакомым парнем. Но по ходу дела пересмотрел свое решение, тем более что я помог ему с карельской березой. Поэтому попросил за работу четыреста пятьдесят рублей, которые ему ту же были вручены.

Ремонт обошелся еще дешевле. За материалы и работу пришлось отдать двести тридцать рублей. Подозреваю, что Данила Максимович за материалы не платил ни копейки. Он их просто «позаимствовал» на стройке. А кто я такой, чтобы вмешиваться в его дела. Сейчас время «несунов» и все этим занимаются. Даже Леонид Ильич Брежнев в своих мемуарах через несколько лет припомнит, как когда-то разгружал вагоны. Два мешка заносил государству, а один откладывал себе.

Тот же Соломон Израилевич влегкую пользует аптечные запасы в своих целях. Да и фармацевты от него не отстают. Только санитаркам приходиться выпрашивать таблетки для себя и родственников. Да и им никто не отказывает. А в самой больнице лекарства попадают к старшим сестрам отделений. А у них уже свои родственники, знакомые и просто нужные люди. Короче, лекарств в больнице уходит в три раза больше, чем нужно для больных. Но с другой стороны, эти лекарства не пропадают без пользы, их пьют не иностранцы, а наши советские люди, выполняющие пятилетние планы нашей Родины.

Еще пару дней я отмывал все, что оставалось, не отмыто. Искал и исправлял различные недоделки. Все-таки, бригада, работавшая у меня, получала свои навыки на обычной стройке, где делать все кое-как было в порядке вещей. Поэтому, даже при всем старании, сделать конфетку из квартиры они не могли. Так, что их огрехи приходилось исправлять самому.

Первые гостями на просмотр результатов ремонта, естественно были родственники. Мама уже ходила гордой походкой беременной, а Костя её нежно поддерживал за локоток. Катя тащилась позади, как всегда с недовольным лицом. Никак не могла простить мне воспитательные меры.

Пожалуй, в первый раз, когда мы зашли в комнату, я увидел в маминых глазах, что-то похожее на зависть. По Костиному же лицу все его мысли можно было прочитать без труда.

Они были примерно таковы — ну почему этому говнюку все дается без труда? Квартиру на шару получил, деньгами бабка-покойница обеспечила. Даже работать, как человек не хочет, строителем там, или слесарем. Сидит, фуфел, в аптеке, таблетки лепит.

— Витя, как у тебя красиво! — раздался голос Катерины. — Совсем не так, как раньше.

Пока взрослые думали, что сказать и, как отнестись к увиденному, девочка сразу высказала свое мнение.

— Наверно, чуть ли не тысячу рублей пришлось отдать за все? — ядовито заметил Костя.

-Угу, — кивнул я. — Все деньги, что от бабушки остались, потрачены, плюс, что сам успел заработать, пока её снадобья распродавал.

-Не хреново заработал на чужом труде, — согласился Маркелов, окидывая взглядом отшлифованный пол, блестевший яхтенным лаком.

-Костя, почему ты так с Витей разговариваешь? — спросила мама.

Я напрягся. Когда у мамы в разговоре появлялся такой тон, надо было срочно делать ноги.

Похоже, сейчас Константину придется выслушать немало добрых слов.

Маркелов уже неплохо зная жену, понимал, когда следует придержать язык, поэтому сразу заявил, что ничего плохого не имел в виду, наоборот очень рад за пасынка, сумевшего так устроить свой быт.

Маме, видимо, тоже не хотелось ругаться, и наш разговор принял вполне миролюбивый характер. Гости внимательно осмотрели ванную комнату, туалет, Кухню пришлось осматривать по очереди, потому, как вчетвером в неё зайти не получалось. В принципе, мамина квартира в деревянном доме была намного больше, чем эта, все-таки две комнаты и большая кухня. Но отопление, горячая вода и канализация уравнивали преимущества большего метража.

Конечно, без маминых советов дело не обошлось. Но я, как китайский болванчик, на все замечания послушно кивал и заверял, что исправлю все в ближайшее время. Что супружеской парой было благосклонно принято.

Поэтому, когда мы уселись за стол, чтобы отпраздновать окончание ремонта, мама с Костей сразу начали обсуждать перспективы получения ими новой квартиры. И как я понял из их диалога, перспективы были вполне реальны. Учитывая будущее прибавление в семействе, они рассчитывали на получение трехкомнатной квартиры. Все-таки работа водителем в гараже обкома партии имеет свои преимущества

Костя, разглядывая новую мебель, идеально наклеенные обои, даже записал к себе в записную книжку телефон Светлова, и координаты, где можно отыскать Данилу Максимовича. Он не очень надеялся, что получит новую квартиру в идеальном состоянии.

Катя, тем временем, проверила на мягкость мою новую кровать, посидела за письменным столом. После чего спросила, почему я не сделал вытяжной шкаф, такой, как был в комнате, где сейчас живет она. Пришлось объяснять, что в нем нет никакого смысла. Все, что нужно я теперь делаю на работе.

Новый телевизор тоже не был обойден вниманием. Маркелов хотел, было что-то вякнуть по этому поводу, но, глянув на жену, промолчал.

Долго гости у меня не задержались, прикончив фруктовый тортик и выпив по чашке чая, ониотправились домой. Так понимаю, им очень хотелось поделиться впечатлениями об увиденном, но уже без меня.

Я же убрал со стола посуду, и, наведя марафет, уселся за стол с намерением полистать учебник фармакологии.

Наивный, не прошло и получаса, как раздался переливистый звонок. Открыв дверь, я увидел смущенное лицо Ивановой.

-Витя, прости, что я к тебе опять без предупреждения пришла,— сообщила она, разглядывая входную дверь, обитую коричневым дерматином и коврик на полу. — Очень хочется посмотреть, на квартиру после ремонта.

-Ну, проходи, — вздохнул я.

Девушка прошла в прихожую, в подмышке она придерживала, скорее всего, картину, обернутую газетой.

Я помог снять ей демисезонное пальто, и подал тапки.

— Ох, как здорово! — выдохнула Лена, когда мы прошли в комнату. — У тебя настоящий рабочий кабинет получился. А там за шторкой, что находится?

Отдернув легкую занавеску, я провел гостью дальше. Во второй половине комнаты, отделенной от первой книжными полками и гардеробом у меня получилась небольшая спальня, в которой стояла кровать, тумбочка и торшер.

-Красиво, — повторила девушка и слегка покраснела. В отличие от Катерины пробовать кровать на мягкость она не решилась.

-Я тебе подарок принесла, — сообщила она, пытаясь скрыть неловкость и снимая газету с загадочного прямоугольника.

Как я и думал, это оказалась картина. Вернее, не картина, а известная фотография Эрнеста Хемингуэя, где тот одетый в грубый свитер, раскуривает трубку.

Несколько минут мы обсуждали, куда бы повесить этот портрет. После того, как портрету все же удалось найти место, мы прошли на кухню, где восторги начались снова. Хотя, чему там восхищаться?

На кухне удалось поместить лишь маленький столик, тумбочку для посуды и два навесных шкафчика. Холодильник при всем желании сюда не влез. Все тот же старенький Саратов мирно грохотал в коридоре. Ничего, скоро я поменяю его на более приличный и тихий агрегат

После того, как мы уселись за кухонный столик, я, улыбнувшись, спросил:

— Лен, признавайся, сегодня ты куда пошла, в булочную, или кафе-мороженое?

Та возмущенно заявила, что на этот раз не скрывала от мамы, что собирается пойти ко мне.

— И она так спокойно, тебя отпустила? — недоверчиво спросил я.