Правда, до покрова самого Канцлера этим двоим, да и Игарчуку было далеко.

— Эх, здорово, — хмыкнул Георг Стюарт, резко проведя пальцами по своим кудрявым волосам, спускающимся до плеч. — Спасибо, Александр Борисович.

— Да что вы, не стоит, — сдержанно проговорил Канцлер. — Я ничего такого не сделал.

— Ну как же? — удивился британский принц. — Встретили нас так гостеприимно, накормили. Мы с моим другом Джоном, — кивком указал он на Бекингема, — очень любим хорошо поесть. И угощения ваши нам пришлись по душе. Так бы вечно сидел… Наслаждался. Но, я вижу, вы немного напряжены. Вам не терпится вернуться к обсуждению отношений между нашими странами?

— При всём уважении, ваше высочество, чтобы «вернуться», нужно бы сначала начать. Я считаю, что мы ещё даже и не начали, — пробасил Канцлер.

Стюарт вскинул брови, а затем усмехнулся:

— Вы такой обстоятельный, Александр Борисович. Мы ведь уже сошлись на том, что России и Британии стоит оставить былые разногласия и вместе шагнуть в светлое будущее. Разве не так?

Канцлер кивнул.

— Ну вот видите, на мой взгляд, после этого утверждения девяносто процентов переговоров уже позади. Нам осталось разве что обсудить нюансы. Так что я считаю, мы с вами уже о многом договорились. И в знак этого, а также в знак нашего дальнейшего плодотворного сотрудничества, предлагаю пожать руки.

Принц поднялся с кресла и протянул через стол свою раскрытую ладонь. Он лучезарно улыбался, но было в его голубых глазах что-то, отчего хотелось дважды подумать, прежде чем ответить на рукопожатие.

«Что-то не так…» — мелькнуло в голове Годунова.

И всё же он тоже поднялся из-за стола. А вслед за ним тоже сделал и полковник Игарчук, не привыкший сидеть, когда Господин стоит.

Джон Бекингем встрепенулся и, поняв, что лишь он один до сих пор греет зад на мягком сиденье кресла, бодро вскочил.

— Знаете, у нас принято заключать сделки рукопожатием, — напряжённо проговорил Александр Борисович.

— Так и у нас тоже, — пожал плечами принц. — Я вам про то и говорю. Мы договорились о том, что наши страны начнут двигаться навстречу друг другу. Мы с вами оба имеем положение и власть, чтобы воплотить в жизнь это соглашение. Так давайте скрепим его? Или я вас чем-то смущаю?

— Нет, нисколько, — проговорил Канцлер.

В его голове мысли сменялись со скоростью света:

«Никакой конкретики он не предлагает. Учитывая тот факт, что наши княжества воюют с их кланами, не так-то и много нужно сделать, чтобы двигаться навстречу. Да, сама наша сегодняшняя встреча способствует сближению наших стран. Так что подловить меня этим соглашением не получится. Без конкретики и деталей с нас взятки гладки, даже если решим сменить вектор политики.

Тогда что же? Что он от меня хочет? Просто получить мою руку? Нападёт? Я успею среагировать, если замечу артефакт и отдерну руку до контакта. Глупо надеяться, что успеет применить артефакт. Внезапной атаки не получится. А значит уже через секунду преимущество будет на нашей стороне.

А если не артефакт, а что-то другое?

Неважно, мой покров легко не сломить.

Но в самом ли деле он попытается устроить подлянку?

Или это действительно всего лишь рукопожатие?

Неважно. Всё под контролем.

В секунду ему не пробить мою защиту».

Канцлер Российской империи не мог позволить себе показывать сомнения в чём-либо ни перед кем. Он могущественный человек самой могущественной страны в мире. Пусть сам Александр Борисович не гнался за титулами, но находились люди, которые без тени сомнения называли его величайшим из ныне живущих людей.

И вот огромная медведе подобная рука этого человека потянулась к элегантной ладошке кудрявого британского принца.

Ладони соприкоснулись. Последовало крепкое мужское рукопожатие…

Сам того не замечая, Александр Годунов, по своему обыкновению, мощно давил на руку соперника. Но покров Гуру, а наследный принц Британии, несмотря на официальный ранг, без сомнения, был именно Гуру, спасал Георга Стюарта от боли.

«Всё в порядке», — подумал Александр Годунов, поднимая взгляд от ладоней, сцепленных в рукопожатии на лицо своего оппонента.

И…

Яростная неведомая сила вгрызлась в ладонь Канцлера. В тот же миг он увидел хищную улыбку и полубезумный взгляд Георга Стюарта.

«Что за… что это за сила? Неужели… Правда…»

Годунов чувствовал, как неведомая сила разъедает его покров. А через мгновенье он почувствовал, как его дёрнули, как он перевалился через накрытый стол, сметая закуски и пустые рюмки…

К его другой руке тоже прикоснулись.

И новая волна отвратительной богомерзкой энергии вторглась в беззащитное тело величайшего из людей современности.

— Останови! — услышал он молниеносный приказ.

— Стой! — тут же выкрикнул Годунов, обращаясь к своему защитнику — полковнику Игарчуку.

Наследный принц Британской империи с любопытством разглядывал замершего полковника.

— И ты не собираешься нас атаковать? — удивлённо спросил он у мужчины.

Тот промолчал, буравя британцев холодным взглядом.

— Он что, тоже под контролем? — изумлённо выпалил Георг. — Но… я ничего не чувствую. Может, дело в другом?

— Вели своему псу дать мне лапу и снять покров, — склонившись к уху Александра Борисовича, произнёс Джон Бекингем.

— Дай ему руку и без покрова, — властно выкрикнул Канцлер, до этого момента лежавший на столе, точно закуска.

Игарчук послушно исполнил приказ.

И получил свою дозу рахны сарнита-сеятеля.

— Георг, я долго их не удержу, — напряжённо проговорил Бекингем. — Оба рвут и мечут. Мощные людишки… Особенно этот, — кивнул он на Канцлера. — Делаем дело и уходим.

А в этот момент где-то глубоко внутри головы Александра Годунова буйствовали яростные мысли:

«Я под контролем? Проклятье! Как же так?! Всё-таки есть у них другая энергия… Но, чтобы в мгновенье ока лишиться покрова… Немыслимо! Невероятно! Я ничего не успел сделать! Я один из сильнейших Гуру, и так легко… Так быстро… Проклятье! Проклятье! Проклятье! АР-Р-Р-Р!!! Ну держитесь, мерзкие твари! Сейчас я сброшу контроль, и…

Проклятье! Это у него что, артефакт? Он похож, на…»

— Ты прав, Джон. Давай-ка поторопимся, — довольно улыбаясь, проговорил принц.

Настоящее время.

У меня родился сын.

Пусть недолго, но я держал его на руках, смотрел на него и не мог нарадоваться.

Впервые я стал отцом. И глядя на своего синеглазого малыша, я будто бы позабыл обо всём на свете. Время остановилось для меня, когда я вместе с ребёнком на руках, сел на кровать рядом с уставшей Соней. Убедившись, что с матерью и ребёнком всё в порядке, врачи Нина Ивановна и целительница Вероника вытолкнули остальных из комнаты, и сами ушли.

А мы остались втроём.

— Он похож на тебя, — тепло проговорила Соня.

Где-то в моём подсознании зародилась шутка в духе: «Я что, такой же красный и сморщенный?» Но произнести её вслух я не смог.

— Да… — тихо выдохнул я. — Спасибо тебе за него.

— И тебе спасибо тоже, — улыбнулась Соня, привалившись головой к моему плечу. — Одна бы я не справилась.

Мы сидели молча. Соня даже умудрилась уснуть. Я… настолько растворился в этой благостной атмосфере, что потерял счёт времени.

Не знаю, сколько прошло минут, прежде чем Архей проснулся и заверещал.

В комнату вернулись женщины, проснулась Соня, я отдал ей сынишку…

— Поздравляю, господин!

— С рождением наследника, ваше сиятельство!

— Долгих лет жизни Архею Аскольдовичу!

В доме на турбазе было полно народу, и все уже знали о благой вести.

Я с улыбкой отвечал на поздравления, пока шёл в кабинет. Как мне сообщили, там меня уже ждали.

— Мой принц… — едва я вошёл, великий князь Тверской вскочил с кожаного дивана. Он уставился на меня мокрыми глазами, дёрнулся, замер…

— Иди уже сюда, — рассмеялся я, распахнув объятья.

— Поздравляю вас. От всего сердца поздравляю, — выпалил мой бывший слуга, когда мы обнялись. — Я уверен, что вы будете отличным отцом!