— Да. — Я киваю, сжимая его предплечья. — Пожалуйста. Я больше не могу этого выносить.

— Так лучше? — спрашивает он, опуская меня на член.

Я глубоко дышу, восхищаясь ощущению того, как он полностью заполняет меня. Я начинаю вращать бедрами, пытаясь вобрать в себя еще больше его плоти. Рука Луки останавливается там, где соединяются наши тела, и он массирует клитор, входя в меня снизу. Я уже близка, когда его руки оказываются у меня под задницей, и он приподнимает меня только для того, чтобы снова насадить на член. Крик вырывается у меня, когда чувствую приближение оргазма. И закрываю глаза. Лука снова приподнимает меня, и я выгибаю спину, когда в следующий момент его длина вторгается в меня. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Давление внутри меня резко возрастает, и я кончаю с очередным криком.

Когда опускаюсь ему на грудь, его член все еще кажется твердым, а дыхание затрудненным. Я поднимаю голову, а затем и брови, глядя на него.

— Почему ты не кончил?

— Мне слишком нравится чувствовать свой член внутри тебя, — говорит он сквозь стиснутые зубы.

— Лука… — Я кладу руку ее ему на щеку, стараясь не рассмеяться. — Так ты доведешь себя до сердечного приступа от напряжения.

— Нет! — рявкает он. — И не смей двигаться. Я держусь на волоске.

— И как долго ты планируешь так оставаться?

— До тех пор пока могу себя контролировать. Не двигайся, черт возьми, Изабелла.

Он сумасшедший. Я не позволю ему сделать это с собой.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — заявляю я.

— Что?

— Когда вчера ходила в парикмахерскую, я вынула пробку.

Его глаза расширяются, а руки сжимают мои ягодицы.

— Что ты сделала? — рычит он. — Надолго?

— На два часа.

Его дыхание учащается, и он пристально смотрит на меня, его ноздри раздуваются.

— Ты ушла из дома, не взяв с собой ничего, что напоминало бы тебе, каков на ощупь мой член?

— Да.

На самом деле, нет. Только планировала. Я хотела посмотреть, смогу ли так долго обходиться без пробки, но едва добралась до машины, как потребность стала слишком сильной, и бросилась обратно в спальню. Если бы кто-нибудь сказал мне раньше, что буду использовать секс-игрушки, особенно таким экстремальным способом, я бы подумала, что они чокнутые.

Вена на шее Луки начинает пульсировать. Обхватив меня рукой за талию, он перекатывает нас, пока я не оказываюсь на спине, затем берет мои запястья своей рукой, фиксируя их у меня над головой.

— Ты, — он врезается в меня, — никогда, — еще один толчок, — черт возьми, никогда…

Я стону, когда влагалище снова начинает сокращаться вокруг его члена. Это должно произойти слишком рано, но видеть, как Лука вот так выходит из себя, заводит меня сверх всякой меры.

— …не выйдешь из дома без этого. — Еще толчок. — Ты поняла меня, Изабелла?

— Да, Лука.

Он стонет, когда его настигает оргазм, едва слова слетают с моих губ, и я следом разбиваюсь вдребезги.

Глава 22

— Здесь направо, — говорит Изабелла, когда мы подъезжаем к перекрестку. — Вон там, прямо рядом с большим цветочным магазином.

Я следую ее указаниям и паркуюсь перед зданием со стеклянным фасадом. Даже снаружи видно, что ресторан относится к разряду высококлассных заведений. Каждая машина, припаркованная на стоянке, оценивается более чем в сто тысяч долларов. Я не вижу, что внутри, потому что стекло зеркальное, но просто знаю, что отделка там из черного дерева и высокие потолки с причудливыми железными люстрами. В центре зала огромное круговое пространство с потолком открытого типа, где расставлены лучшие столы. Я знаю все это, не имея никаких воспоминаний о посещении этого места. Я был здесь. До.

Мне потребовалось время, чтобы принять концепцию «раньше». Первые несколько дней после аварии был уверен, что память вернется. Каждый раз, просыпаясь, я ждал, что воспоминания обрушатся на меня, уверенный, что моя амнезия была временной. Когда Изабелла и Дамиан начали посвящать меня в подробности моей жизни, я предположил, что что-то из этого активирует мой мозг и вызовет лавину воспоминаний. Этого не произошло. Как и по возвращении домой ничего не случилось.

Встреча с дочерью была моим последним шансом на пробуждение воспоминаний. Однако искры не случилось. Никакого спускового крючка. Я увидел девочку с длинными черными волосами, бросившуюся в мои объятия, и не почувствовал даже намека на узнавание. В тот момент, когда заключил Розу в свои объятия, решил, что приму ситуацию такой, какова она есть. Я перестал зацикливаться на том, что моя память и прежняя жизнь когда-нибудь вернутся. В некотором смысле я решил отбросить все, что было, и сосредоточиться на настоящем. «До» стало всего лишь точкой во времени.

— Я приводил тебя сюда когда-нибудь? — спрашиваю, помогая Изабелле выйти из машины. На ней темно-синее шелковое платье, украшенное кружевом, струящееся по верхней части тела и расширяющееся от талии. Я выбрал его для нее. Я всегда выбираю платья с пышными юбками, потому что мысль о том, что другой мужчина будет пялиться на ее задницу, приводит меня в бешенство. На ее хорошенький зад могу смотреть только я.

— Нет. — Она пожимает плечами. — Однажды я приходила сюда с Анджело.

— Анджело Скардони?

— Да. Мы были вроде как помолвлены.

Я хватаю ее за руку и поворачиваю лицом к себе.

— Что?

— Это просто соглашение, которое заключил мой отец, когда мне было восемнадцать. Из этого ничего не вышло, как ты уже знаешь, — говорит она и улыбается. — Но я должна сказать, ты чертовски сексуален, когда ревнуешь.

— Так почему он пригласил тебя на ужин?

— Потому что я хотела сходить с кем-нибудь на свидание, надеясь, что это излечит меня от безнадежной любви к тебе, Лука. — Она поднимает свободную руку и берет меня пальцами за подбородок. — Подсказка для тебя. Это не помогло. Я даже смотреть не могла в чью-либо сторону.

— Он на десять лет моложе меня, — говорю я сквозь зубы.

— Но он — это не ты. Я всегда желала только тебя. — Она сжимает мой подбородок. — Тебя. Больше никого.

Пристально глядя на нее, я хватаю ее за талию и прижимаю к своей груди, губами обрушиваясь на ее губы.

Я понимаю, что нам крышка, когда мы входим в ресторан и мои глаза находят столик в центре, за которым сидит Лоренцо. Он не один. Рядом с ним сидит мужчина лет тридцати пяти в очках, со светлыми волосами песочного цвета. Он встает, увидев, что мы приближаемся, с широкой улыбкой на лице. Давид Барбини. Племянник Лоренцо. И один из школьных друзей Луки.

Мое сердце колотится в безумном темпе, а мозг работает на пределе, когда пытаюсь — и терплю неудачу — придумать способ вытащить нас из этой кучи дерьма. Мы с Дамианом никогда не рассказывали Луке о его друзьях детства, потому что никто из них не имел никакого отношения к «Коза Ностре». Никто, кроме Давида Барбини, который переехал в Италию два года назад и должен был остаться там, черт возьми!

Нет времени предупреждать Луку, потому что мы почти подошли к их столику. Они бы заметили, если бы я попыталась ему что-то сказать. И мы не можем просто развернуться и уйти. Черт! Думай!

Расстояние в пятнадцать шагов отделяет нас от нашей гибели, а у меня ничего нет. Лука ни за что не сможет продержаться весь ужин, не поскользнувшись. Десять шагов. Там будут приколы из старшей школы и упоминания о друзьях того времени. Мы обречены.

Шесть шагов. Справа от нас доносится звук пронзительного смеха. Я резко поворачиваю голову в сторону, мои глаза находят блондинку, сидящую за столиком в углу и смеющуюся над чем-то, что сказала одна из ее подруг. Симона. Я никогда бы не подумала, что встреча с бывшей Луки сделает меня такой счастливой. Я бы расцеловала эту сучку прямо сейчас. Два шага. Лоренцо встает со стула. Сейчас или никогда.