Я молчал и шагал рядом. Сложил руки на груди, обдумывая сказанное. Кристап прав. Нужно, конечно, опросить остальных соседей. Но вот не помешает ещё взглянуть и на тело утопшей.

Поговорив с ребятами на месте, поняли, что ничего нового не узнаем, поэтому сразу направились в управление, а именно в алхимическую лабораторию. Там должны были уже сделать все анализы и заняться отчетами. Можно было, конечно, подождать, но я не хотел терять ни секунды.

Удача, кажется, услышала нас, потому что прямо в коридоре мы столкнулись с паном Ааделем.

— О, рад вас видеть, — искренне сказал он. — Это дело не такое простое, поэтому тут нужен серьёзный подход.

Я невольно вспомнил, что при знакомстве с ним испытал легкую неприязнь, посчитав слишком надменным. Но, поработав, понял, что это потрясающий специалист, который просто… так выглядит.

— Что можете сказать, пан Аадель? — поинтересовался я. — Дзидра Межгинес…

— Да-да, — кивнул он, — очень любопытный случай. Я бы даже сказал, экстраординарный.

— Что вы имеете в виду? — насторожился Кристап. — Это не самоубийство?

— Пока у меня нет доказательств для такого утверждения, — серьёзно сказал Ааадель, посмотрев на него поверх очков. — Но вот всё же один момент…

— И какой же? — Я сложил руки на груди.

— Панна Межгинес умерла не от воды. На момент попадания её тела в воду, она была уже мертва около шести часов.

/Ядвига Торба/

Сидела, никого не трогала, зелья варила.

Даже вот мыла решила наварить, пусть даже Муррис и сопротивлялся изо всех сил. В итоге я сижу в темнице. Королевской темнице.

Как. Такое. Произошло.

Поначалу я просто оторопела, не сопротивлялась и молча топала следом за сильными высокими и откровенно недружелюбно настроенными мужчинами в черной одежде с серебряными эмблемами волка, заглатывающего луну.

Потом пришла в себя и попыталась задавать вопросы. Самый старший только зыркнул так, что я тут же мудро заткнулась. Его сопровождающие никаких эмоций не проявили. Гады.

А ведь, если бы меня сейчас не конвоировали в темницу, то я определенно засмотрелась: все как на подбор. И фигуры, и лица, и держат себя так, что ух. Впрочем, девушки и оборачивались. Смотрели с восторгом на них и, как ни странно, озадаченно на меня. Всё же в Кошачьем переулке многие заходили в мою лавку, поэтому не могли понять, что же такого сделала ведьма-зельевар Торба.

Разве может сделать что-то плохое человек, у которого такой очаровательный котик, цветочек и масочки для сохранения молодости со скидочкой?

Камера нагоняла уныние. Конечно, вряд ли можно было рассчитывать на что-то в королевских подвалах, но почему-то вспомнилось темное местечко в доме ведьмы в Ельнясе, куда меня сунули по воле пана Дудоли. Эх, по сути, были прекрасные времена.

А тут стены, снова стены, всё время стены, тюфяк крайне печального вида и отверстие в углу для справления естественных нужд.

Разговаривать со мной никто не пожелал, как я ни пыталась.

— За что мне всё это? — пробормотала я под нос. — Матушка определенно будет не в восторге, что бы там не говорила. Сейчас бы моя бабуля сказала, что жить надо интересно, а не всякой бялтовщиной заниматься. Вот любопытно, попасть в тюрьму — подходит под «интересно»?

Насколько мне известно, бабушка была ещё той известной личностью в узких кругах. Ей совершенно не нравилось сидеть на одном месте и жить спокойно. Видимо, что-то мне-таки передалось через неё. И вот теперь… здравствуй, королевская тюрьма!

— Зато королевская, а не абы какая, — вздохнула я, плюхнувшись на тюфяк. — Вот будут меня спрашивать: «Где же вы, панна Торба, сиживали?». А я им, отбросив локоны назад, томно выдыхать: «В королевской».

Я мрачно вытянула рыжую прядь и посмотрела на неё. Да уж, уже вообще какой-то бред несу. Да и после нахождения здесь вряд ли смогу картинно откидывать локоны. Уж скорее будут выглядеть, как бялт, прибежавший с болот.

В коридоре раздались шаги. Я вскочила на ноги и подлетела к двери. Неужели поняли, что всё это ошибка?

Открылось маленькое окошко в двери, туда просунули миску с какой-то кашей и стакан воды.

— На основании чего меня обвиняют? — успела крикнуть я. — Мне нужен адвокат! Я — жертва!

Окошко с щелчком закрылось.

Так, диалог не получился.

— Козлы, — прошипела я. — А ещё себя волками мнят.

Взяла миску и стакан, направилась снова к тюфяку.

Так, выглядит это невкусно. Наверное, если попробовать, то всё равно будет невкусно. Не люблю я это, не люблю. Еда должна приносить удовольствие, и делать жизнь немного лучше.

— Не так плохо, как могло бы быть, — замечаю я, попробовав первую ложку.

Есть не очень хочется, но после таких событий лучше подкрепиться. Кто знает, какие сюрпризы ожидают меня ещё?

Во время еды заодно решила и продумать, что можно сделать в такой ситуации. Ну, конечно, кроме большого «ничего».

Если орать и топать ногами, то, пожалуй, кроме грубости, ничего не получу. Поэтому вычеркиваем. Идем дальше. Рада и пани Василина сидеть на месте не будут. Они точно попытаются что-то сделать. Хм… например?

Думай, Торба, думай, голова у тебя не только для того, чтобы есть. Надо изыскивать пути. Поэтому работаем извилинами.

Значит, Рада с бабушкой могут пойти в управление. Там Илмар и Кристап. Они постараются помочь. А могут сообщить Айварасу. У него свои связи. И брат тоже попытается что-то сделать.

— О Златовласая, да что ж я совсем ни о чем не подумала-то? — воскликнула я, отодвигая опустевшую миску. — Ведь есть же листики!

Можно послать весточку Айварасу и матери. Они уж точно что-то придумают!

Я щелкнула пальцами, чтобы вызвать ту малую искру магии, которая позволяет сплести листик. Только вот… ничего не получилось.

В смысле?

Я нахмурилась и посмотрела на свои руки. Это ещё что за новости? Отправлять такие весточки могут все в Янтарном союзе. Потому что для этого достаточно магии, которая находится не в человеке, а в окружающем пространстве. В свое время создатели листовой почтовой службы настроили артефакты именно так, чтобы могли пользоваться все без исключения. Главное, заплати за настроенные на тебя волны энергии — и вперед!

Я точно платила, там ещё полно на счету!

Но сколько бы я не пыталась создать листик, просто ничего не получалось. Это как вообще? Что это в моей камере происходит?

— Рада, сядь и успокойся, — сказала бабушка, попыхивая трубкой и глядя на разложенные на столе карты.

Она всегда доставала их, когда нужно было глянуть на будущее.

Муррис сидел, прижав уши и глядя в пол. Он не смог уберечь хозяйку от беды. Его ведьму забрали, и теперь неизвестно, как её достать назад.

Рада села возле него, взяла на колени и начала гладить. Муррис прикрыл глаза.

— Ты ауру зафиксировала?

— Да, бабушка.

— Следилки поставила?

— Закинула, — проворчала Рада. — Но вот не уверена, что вилксы не увидят их. Всё же это не абы кто.

Бабушка собрала карты и начала их тасовать.

— Пока что ничего не могу разобрать, но сегодня и вечер — гаже некуда. Рано начала я гадание, ох рано.

Рада только скрипнула зубами. Это да. Надо было подождать ночи. Но они обе не понимали, что произошло.

Когда Ядвигу забрали, первым делом она почувствовала полное опустошение. А потом, потом накатила такая слабость, что пришлось опуститься на первую попавшуюся поверхность.

Внешне обычно Рада держалась отлично, да и слабины себе не давала, но сейчас что-то надломилось внутри. Потому что если вот так просто смогли забрать невиновного человека, то. о чем говорить в этом государстве?

На спасибо бабушке Василине, та всегда знала, что делать. По крайней мере, она не дала долго страдать.

— Управление. Беги туда. На время забудь об отношениях с Кристапом. Пусть поможет. И друг его тоже, он же неравнодушен к Ядвиге.