«Свет твоего окна, свет моей любви, боль моей любви…»

Я проспала почти весь день. Понятия не имею, навещал ли меня кто-то, или я, как несвежий труп, провисела весь день в гамаке никому не нужная, но, когда я продрала глаза, солнце уже садилось за высокие горы, обрамляющие реку. Его красноватые лучи проникали в мою каморку через крошечное окошко. В голове было пусто и гулко, и почему-то лейтмотивом привязалась старая наивная песенка кудрявой девичьей группы Лицей. Ну просто сил никаких нет, как она засела.

«Ты отпусти меня, ты отпусти меня-а-а и больше не зови… не зови, не зови-и…»

Я испытывала буквально физическую потребность в том, чтобы ее спеть. А если очень хочется, значит, это кому-нибудь нужно? Судно скрипело и постанывало, мягко покачиваясь. Все это складывалось в своеобразный аккомпанемент. Мурлыча под нос, я выползла на свежий воздух. Я ничего не знаю о кораблях. Кроме того, что вот эти палки – мачты, развешенные на них сероватые тряпки – паруса, а доски под ногами – палуба. Передняя часть корабля с обломком русалки – нос, задняя часть с каютами и пристройкой с штурвалом – корма. Как-то так. Поэтому первые мгновения мне показалось, что все, кто бегали, как деловые муравьи, наверняка иностранцы. Я ни слова не доперла. Потом уже, опираясь на борт и любуясь подмигивающей на берегу огоньками деревенькой, сообразила, что с момента попадания без проблем разбираю любой язык Арданы, хоть устно, хоть письменно, но понятнее вообще не стало. Специфические термины, морской язык и все такое. Ну и ладно. Я тоже иногда в процессе спора могу перейти на латынь или применять исключительно иностранные термины, и непосвященному человеку это, наверное, тоже напоминает призыв дьявола.

Моряки обменивались репликами, которые помогали им вести судно по узкому судоходному каналу в русле реки, поскольку последняя была не такой уж глубокой, чтобы просто расслабиться и идти по течению. Их было меньше десятка, если только кто-нибудь не спрятался в трюме.

– Эй вы, мель по правому борту, шевелитесь, крысы трюмовые!

Ух, какой зычный голос, я аж восхитилась. Кто там у нас? Уже виденный и оплеванный мною гном, зовущийся мистером Бинсом, стоял у штурвала так колоритно, что хоть картину пиши с него. Даже с трубкой в зубах. И мистер Бинс – очень типичное поименование для помощника капитана, ага? Как будто где-то существует генератор "Типичных Имен Помощников Капитана", выдающий что-то типа "Гибс", "Бонс", "Лом" и "Эрроу". Хотя с учетом того, что это гном, он должен бы быть, как минимум, Хулио Иглесиас. Или Педро Гонсалес, на худой конец. Впрочем, он может им и быть, а мистер Бинс так, корпоративное прозвище.

Но где же сам бравый капитан? А вот и он, развалился на двух бочках неподалеку и дремлет, запрокинув голову. И рот открыл, как голодный птенец в гнезде. А если на него чайка нагадит, он, интересно, проснется? А то вон они летают, целятся, поди… После массовой голубиной атаки на свадьбе я совсем не доверяла коварному птичьему роду.

– А ну, вставай сейчас же, шлимазл штопаный! – непонятно, откуда Валера откопал этот еврейский сленг, но подчинился ему Ник Чайка беспрекословно. Буквально с закрытыми глазами.

– Цыпа… Это Ди научила тебя плохому? Ты нарочно сделала такой мерзкий голос, меня тошнит от него… – простонал он, еле разлепляя оплывшие очи.

– Пить меньше надо, – отчеканила я, от щедрой русской души избавляя страдальца от продуктов отравления алкоголем, но от похмелья не получилось. Ну как не получилось. Я не захотела. В воспитательных целях, ага. Я просто взяла его за руку – и он дернулся, будто схватился за оголенный провод. Зеленовато-карие глаза уставились на меня впервые с таким неподдельным интересом и, наверное, страхом. Лицо Ника сложилось в непередаваемо печальную болезненную мину. Да, похмелье – это неприятно. Пьянству – бой, как говорится. В конце концов, мы на воде, а капитан в сопли, так не годится.

Осторожно освободив конечность и внимательно ее осмотрев на предмет повреждений, капитан выразительным жестом пригласил меня спуститься на палубу, а затем пройти в его каюту. Гном при этом явственно давился хохотом, издавая булькающие звуки, и только минимальные понятия о субординации не давали ему заржать во всю луженую глотку. Стоило за моей спиной захлопнуться двери, как многоголосый ржач сотряс и без того скрипящие стены.

– Вот зачем так делать? И чего еще от тебя ждать, жестокая ты моя? – нервно спросил Ник, плюхаясь с размаху в порядком потертое кресло, словно сошедшее со средневековых картин, и закидывая ноги в ботфортах на невысокий кряжистый столик. Мне он кресла не предложил, жлоб, так что я села в одно из оставшихся двух, показавшееся более чистым.– Если готова разговаривать, давай, жги оркским огнем, я готов слушать. Тем более, мне необходимо дать команде более конкретный курс, нежели расплывчатое «надо доставить кое-кого на Киренику». И, кстати, ты правда женщина? Хотя…

Взгляд почти осязаемо скользнул на мои нижние регионы, ласково погладив округлости, соответствующие, по-видимому, эстетическим предпочтениям тощего длинного мужчины. Противоположности притягиваются, говорите? Как по мне, так пара «каланча и бодибилдерша» выглядит гораздо лучше, чем «каланча и пышка-коротышка». По крайней мере, никому из них не придется запрокидывать голову, чтобы посмотреть в глаза другому.

– И ведь говорил я ей, что предпочитаю жирок сушеному мясу, но нет, «лошади, лошади»… – под нос себе пробормотал он, отвлекшись.

В каком смысле «лошади»?

«В смысле веса,» – пояснила леди Ди. – «Это пираты на кораблях по большей части передвигаются, а я верхом, как ты считаешь, на сколько бы хватало бедных животных, если им на спину сажать здоровенную откормленную бабу? А уж как упыри и прочие твари бы обрадовались, начни на них охотиться этакая сочная булочка. Как говорится, закуска сама к столу пришла!» – голос эльфийки сочился ядом, а я грустно поддернула штаны. Ну да, лошадок жалко.

Обстановка в каюте была затертой, но гораздо интереснее, чем у меня. Видимо, комната, где регулярно живет хозяин, постепенно приобрела индивидуальность, наполнилась вещами, сувенирами и всяческими мелочами. Мебель была разномастная и, как я подозревала, наверняка краденая. Тут, поди, как с растениями: не приживется, если не скоммуниздить. Размерами каюта была раза в полтора больше, чем моя, имела прикрученную к стене узкую, для одного, кровать, На стенах развешаны полки и шкафчики, платяной шкаф с комодом стояли по обе стороны двери. Все разного цвета, разной степени потрепанности, зато висело ровно и, наверняка, надежно, иначе бы давно пришибло отважного капитана во время шторма.

– Стало быть, в твою голову каким-то ветром занесло мою нареченную? – вдруг выдернул меня из наблюдений деловитый голос Ника. – Как это случилось? И откуда ты вообще взялась?

И я ему все рассказала. Да, я едва знаю этого странного вечно прибуханного мужика. Да, он не пробуждает у меня ни малейших романтических и пока даже дружеских чувств. Скорее наоборот. Но если ему доверяет леди Ди, значит, и я могу довериться.

Мимика у пирата оказалась весьма богатая. Словесно он выдавал только что-то вроде «хм-м» и «ого», а вот лицо порадовало выразительностью. Кажется, я начинаю понимать своего вампира, с таким ярко реагирующим собеседником хочется прощупывать границы: до какой высоты смогут подняться его брови? Или насколько широко распахнутся орехового цвета глаза? И я поняла, кого от отдаленно мне напомнил внешне – Венсан Кассель! Только очень мятый, потертый и заросший.

– М-да… потрепало тебя знатно по просторам нашей родины, – изрек он, наконец, когда я закончила. – Что мы имеем в сухом остатке? – ой, кто-то тоже любит подводить итоги, как и я? – Влюбленный вампирский император – плюс одна штука, не спорь, судя по поведению, он или конченый придурок, или влюблен до кончиков ушей. Но вряд ли придурок смог привести Залтан к состоянию умеренного процветания из той задницы, в какой он находился под управлением его слабохарактерного папаши. Насколько помню, стальные яйца в их семье были у маменьки, но девочки такие девочки… Злобный и смертельно оскорбленный орк – плюс одна штука. За унизительную ночь в гальюне он будет страшно мстить, орки это любят. Можно сказать, ты подарила ему новый смысл жизни. Что еще? Навязчивый, но влиятельный поклонник – минус одна штука. Госпожа, говоришь? Кто бы мог подумать… Собиратель душ – плюс одна штука. Да, я в него тоже верю, но мысли не читаю, у тебя на лице вопрос написан. Он существует, и это так же достоверно, как существование Покровителей. И ты права в том, что смылась из этого злачного места, Собиратель явно с тобой как-то связан. Почему? Потому что не бывает таких счастливых совпадений: и гость с ТОЙ стороны, и Собиратель душ, здрасьте, мы все в белом.