– Приехали, – произнес водитель, остановив автомобиль.

Константин оплатил заказ и вышел из машины, а затем направился к подъезду.

«В рабочее время он вызывает к себе домой, – подумал Костя, входя в многоэтажку. – Вопрос, который нельзя или не хочется решать в другом месте?»

Вскоре Константин пересек порог и последовал за будущим тестем в его кабинет. Задев массивный дубовый стол, полковник сел в кресло, затрещавшее под тяжестью его тела. Хозяин дома заговорил первым.

– Полагаю, ты уже знаешь, что Алина пропала?

– Да.

– Настя рассказала?

Костя слегка напрягся. Ему показалось, что утвердительным ответом он подставит возлюбленную, но варианта лучше не придумал.

– Ага, – произнес он.

– Полагаю, и в плане наркотиков ты тоже в курсе? – опустив глаза, слегка смущенным голосом спросил Виноградов.

– Да.

– Прежде, чем мы продолжим, я хочу, чтобы ты предельно четко понимал всю сложность ситуации. Во-первых, всё, что ты услышишь далее, должно остаться между нами. Скорее всего, Настя догадается, куда и зачем я тебя отправляю, но постарайся не вываливать вообще всё, что услышишь. Для всех остальных – это закрытая информация. Понял меня?

– Да.

– Дополнительную сложность составляет то, что если начальство узнает, что у моей племянницы подобного рода проблемы, это негативно скажется на моей дальнейшей карьере.

– По этой причине вы не устроили ее на лечение здесь, в Москве, а отправили куда подальше?

– Быстро схватываешь. Как ты понимаешь, я очень не хочу поручать это дело своим подчиненным или кому-то из органов. Да и есть ли смысл? Человеку, который займется этим делом, придется поехать далеко за пределы Москвы. Сложно представить, как бы мне удалось провернуть подобное в тайне от начальства. По этой причине мне и нужен ты. Семья – это единственные люди, которым можно доверять подобные вопросы.

Это не было похоже на поздравление, но звучало так, словно Виноградов признает Константина своим. Воронов понимал, что неприятные новости еще только впереди, но все же слегка расслабился.

– Как я могу помочь?

– Насколько я знаю, у тебя скоро двухнедельный отпуск, часть которого вы планировали провести с друзьями в некой поездке?

– Верно.

– Тот факт, что после вуза ты перебиваешься на простеньких юридических должностях, но, со слов Насти, подумываешь о работе в немного другой сфере, дает тебе некоторое преимущество в этой истории. У тебя есть возможность разобраться в ситуации инкогнито, не оставляя следов и не привлекая к нам внимания. И при этом ты сможешь проявить себя с подходящей стороны.

– Если вы считаете, что это дело по моей части и что я могу быть полезен, я попытаюсь.

– Насколько ты подходишь, станет понятно лишь в процессе выполнения задачи. Но так или иначе я не вижу более подходящей кандидатуры по описанным выше причинам. Однако это еще не всё. Я полагал, что она попытается бежать и был готов к тому, что она провернет это успешно. Сигнал ее симки оборвался недалеко от лечебницы. И местные правоохранители потеряли след.

– Как же мы будет ее искать?

– Есть одно скверное подозрение. Оно с одной стороны дает нам некий след, а с другой – значительно усложняет это дело. У меня есть все основания полагать, что Алина попала в руки к одним нехорошим людям.

Полковник сделал паузу, словно подбирая слова. Когда он задумался, его скулы напряглись, а глаза потемнели от гнева.

– Вы с друзьями уже определились, куда собираетесь отправиться?

– Сейчас рассматриваем несколько вариантов. Окончательно решение будем принимать завтра.

– Я правильно понимаю, что это что-то типа туристического похода в дикую природу?

– Верно.

– И пока у вас еще нет какого-то одного варианта?

– Да.

– Предположим, завтра вы определитесь. Как скоро вы отправитесь?

– На днях Артем должен узнать результаты последнего обследования. Если все будет хорошо, то…

– Артем – это тот парень, у которого рак? – перебил его Виноградов.

– Да.

– Поторопи ребят: больше тянуть нельзя. Твоя задача – вынести на обсуждение новый маршрут и убедить друзей воспользоваться именно им.

– Может, не стоит их втягивать? – неуверенно произнес Константин. Он понимал, что вряд ли справится в одиночку, но подставлять друзей ему не хотелось.

– К сожалению, нет. Если ты слушал меня внимательно, то должен был понять, что это будет частью отвлекающего маневра. Что и у кого ты бы ни спросил, вас должны воспринимать как простых туристов.

– И всё же я бы не хотел…

– Я бы тоже не хотел, чтобы мои подозрения об исчезновении племянницы подтвердились, – перебил Виноградов Костю, повысив голос. – Но, к сожалению, не все получается так, как нам бы того хотелось. Поэтому ты поедешь туда вместе с друзьями. В конце концов так у тебя будет больше шансов в случае…

– В каком случае?

– В случае, если не всё пойдет по плану. Но прежде чем я объясню тебе, куда именно вы отправитесь, я хочу, чтобы мы договорились об одном важном моменте: Настя с вами не поедет.

– Я об этом уже подумал. Но не уверен, что она согласится.

– В семейных вопросах мужик всегда прав. Чем быстрее ты это поймешь, тем дешевле тебе обойдутся эти отношения. Абсолютно неважно, что по этому поводу подумает Настя. Это задание опаснее, чем может показаться на первый взгляд, и моя дочь в нем участвовать не будет.

Женский плач и карканье ворона отдавали в висках Тихонова Сергея всепоглощающей тоской. Трое здоровяков опускали деревянный гроб в могилу под надзором его рассеянных и опустошенных голубых глаз. Резкие, но сдержанные черты лица сорокапятилетнего мужчины говорили о том, что ему удалось повидать всякого, в том числе и в зоне боевых действий, но произошедшее повергло его в шок.

У Сергея тряслись руки, и он с трудом держался на ногах. Сердце тяжело стучало, настойчиво намекая, что любой последующий удар может стать финальным аккордом. Тихонов прижал руку к груди, сжав ткань свитера, пытаясь придавить боль. Тело хоронили в закрытом гробу. В свежую могилу опускали Пашку – двадцатилетнего сына Сергея.

Последний раз он видел сына на опознании, если, конечно, это можно было так назвать: от лица и головы осталось кровавое месиво. Фрагменты мозга свисали с краев треснувшего черепа. Мирослава, едва увидев, что осталось от Пашки, завопила, а затем упала на месте. С того момента припадки и истерики чередовались у нее с забытьем.

Паша хотел поступить на бюджет в САФУ, на биотехнологию, но первые два года ему не везло. Сначала он не набрал достаточного количества баллов, а затем начал много работать на стройке вместе с отцом, так как в последние годы дела у них были, скромно выражаясь, не ахти. Но на фоне этого он продолжал активно готовиться к экзаменам, которые этим летом хотел сдавать снова. Особых перспектив для сына Сергей в этой глуши не видел, а потому поддерживал стремление сына к высшему образованию.

Провалив первое поступление, осенью позапрошлого года Паша получил повестку. Из-за язвы желудка его признали негодным, чему Сергей был несказанно рад, так как в свои годы достаточно насмотрелся на службу и в конце девяностых – начале нулевых навоевался, сам того не желая, на несколько поколений вперед.

На опознании были несколько полицейских во главе с каким-то сельским следователем, а также местный доктор, с красными от алкоголя щеками.

– Это не огнестрел, – сказал следователь.

– И, скорее всего, – медленно произнес доктор, громко икнув, – не холодное оружие.

– Что тогда, вашу мать, убило моего сына?! – сквозь слезы, свирепея от гнева, спросил Сергей.

– Судя по повреждениям на висках, ему что-то сдавило и раздробило голову, – ответил один из полицейский.

Затем представители органов правопорядка предложили написать заявление, и Сергей это сделал. Но таких-то активных действий от следствия он не заметил. Прошло три дня с момента обнаружения Пашки.