— Кто-кто? — Оля прыскает со смеху. — Казанова? Боже, Марина! За кого ты выходишь замуж?

Мы разговариваем еще час, после чего я вспоминаю, что должен заехать Миша, и отправляю подругу восвояси. Принимаю душ, укладываю волосы, в третий раз за день наношу макияж и, убедившись, что выгляжу хорошо, включаю телевизор, чтобы отвлечься от мыслей. Когда Миша не перезванивает, а стрелка часов переваливает за девять, я начинаю сомневаться в том, что у него есть брат.

Как бы смешно это ни звучало, но в моей голове начинают складываться пазлы. Жору я ни разу не видела, Миша после десяти отключается, потому что ему нужно выспаться, и часто может пропасть просто так, хотя до последнего времени такое происходило совсем нечасто. Не знаю, что больше заставляет меня сомневаться: то, что Миша не звонит и у него выключен телефон, или то, что зерно сомнений во мне посеял именно Глеб.

Я нервно расхаживаю по комнате из угла в угол, набираю номер Миши раз за разом, но он выключен. Время — десять вечера, выключен он с девяти, хотя, может, и раньше. Мне бы подумать, что с ним что-то случилось, но я вспоминаю все сомнительные моменты, то, как он не приезжал, хотя обещал, то, что у него появлялись дела.

Не понимая, что делаю, вызываю такси и, быстро сев в машину, еду к Мише. Если он выключил телефон и лег спать, разбужу его звонком в дверь.

Марина

Звонок у Миши точно работает. Я слышу мелодичный звук по ту сторону двери уже минут пять. Судя по недовольному кряхтению сбоку, не я одна.

— Ты чего трезвонишь? — кряхтение перерастает в слова.

Я поворачиваюсь и вижу слева бабку. Она, недовольно поджав губы, зло смотрит на меня и выдает:

— Чего трезвонишь-то? Не видишь, что никого нет дома? Аж меня встать вынудила.

— Извините, — произношу я. — Тут парень мой живет, Миша. Он давно ушел, не знаете?

— Я что, слежу? — Старушка пожимает плечами, а после упирает руки в боки. — Ну долго ты звонить будешь? Ушел он. Днем еще. Небось, к бабе какой.

— Что вы такое говорите? — возмущаюсь я. — Он не такой.

— Да как же, все они… не такие, — с иронией произносит бабуля и захлопывает перед моим носом дверь.

Я стою еще несколько секунд, даже подумываю позвонить назло бабке еще раз, но разворачиваюсь и бреду к лестнице.

— Эй, глупенькая, — голос бабули снова звучит на этаже, — ушел твой благоверный еще днем. Как ушел, так и нет его, но это… он часто так. Бывает, правда, ночью уходит. Я чутко сплю, всё слышу.

— Спасибо, — выдавливаю из себя и быстро сбегаю по ступенькам на свежий воздух.

Не понимаю, что происходит. Миши нет дома, его телефон планово отключен после десяти, а бабка-соседка говорит, что это — постоянно. Он ведет ночную жизнь, о которой я не знаю?

“Вот представь, что ты видишь точную копию, но имя другое. Что ты подумаешь?”

Слова Глеба некстати врываются в сознание. Я почему-то начинаю думать в этом направлении, сажусь на скамейку у подъезда и размещаю руки на коленях. Становится не по себе от одной мысли, что Миша мог меня обманывать. Откуда-то появляются слезы и ручьем текут по щекам. Я не хочу в это верить и ненавижу Глеба за то, что он посеял во мне сомнения, еще больше.

— Марина? — голос Миши звучит совсем недалеко так неожиданно, что я даже не сразу понимаю, что это реальность, а не моя больная фантазия. — Что ты здесь делаешь? Замерзла? — Он, как и всегда, заботлив. Сбрасывает с себя пиджак и укутывает им меня.

Я замерзла, но совсем не чувствовала этого.

— Ты как тут оказалась?

— На такси приехала.

— Зачем? Малыш, что произошло?

— Всё произошло, — сбивчиво объясняю ему. — Ты обещал приехать, но не получилось, не брал трубку, а после и вовсе отключился. Я прибыла, чтобы… чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, а тебя не было дома, представляешь? — Я улыбаюсь сквозь слезы. — Где ты был? С кем?

— Мариш, ну ты что. — Миша сильно обнимает меня за плечи, прижимает к своему телу и целует в висок, даря привычную ласку и успокоение.

В нос внезапно ударяет запах женских духов. Я не сразу улавливаю чужие слащавые нотки, но, когда это происходит, резко встаю и сбрасываю с себя ненавистный пиджак. Злость затапливает меня по края. Я уже не соображаю, что делать и как быть, поэтому выкрикиваю:

— Я чего? Я? От тебя воняет женскими духами, Миша, ты пришел домой… сколько времени? Двенадцать, час? Где тебя носило, при том что ты говорил мне, что после десяти ложишься спать и поэтому отключаешь телефон!

Мои слова переходят на срывающийся крик. Боль затопляет меня, и на эмоциях я пытаюсь снять кольца с пальца, но Миша вмиг подбегает ко мне и заключает в объятия, не давая этого сделать.

— Глупышка. Родители приехали, я устраивал их в отеле, потом засиделись, а духи… мамины. Они приехали, чтобы о свадьбе поговорить и познакомиться наконец с твоими. А телефон… у меня батарея села.

Миша отстраняется и достает из кармана телефон, пытается включить его, но безуспешно.

— Вот видишь? Ну ты что напридумывала?

— Родители? — Кажется, я только что совершила свою самую глупую ошибку. — А как же… как соседка? Она сказала…

— Какая соседка?

— Твоя! Она сказала, что ты часто уходишь.

— Она ненормальная, Марина, я вечно мешаю ей тем, что включаю музыку, вот она и решила насолить, ну? Малыш, ты что, правда подумала, что я был с другой? Да у меня даже в мыслях такого не было. Ты же моя единственная, вон предложение тебе сделал, потому что люблю тебя, потому что без ума от тебя, Мариш.

Я чувствую себя сейчас полной дурой. Не понимаю, почему решила все раньше времени и устроила истерику. Смотрю на Мишу, он выглядит искренним и обеспокоенным таким моим поведением.

— Идем ко мне, — предлагает он. — Завтра отвезу тебя на работу лично, пошли.

Я соглашаюсь и позволяю ему увести себя в квартиру, прохожу внутрь, сажусь на удобный диван на кухне и жду, когда Миша сделает чай. Только когда ароматный напиток дымится в чашке передо мной, немного сбрасываю напряжение и думаю, как извиниться перед ним, я ведь усомнилась в том, что он сам никогда не ставил под сомнение, не давал повода и был идеальным.

— Расскажешь, что происходит? Почему ты приехала и поверила на слово соседке? Не мне, Мариш. Ты даже слушать не хотела.

— Я поступила глупо, — соглашаюсь. — Просто… я не вынесу, если ты предашь меня, Миша. Не вынесу, слышишь?

— Я не предам, — уверенно говорит он и берет мои руки в свои, притягивает ближе и обхватывает за талию. — Я люблю тебя и только тебя, милая. Я в сторону других не смотрю даже. Вот завтра поедем в отель, встретишься с моими мамой и папой, поговорим с ними насчет знакомства с твоими родителям. Ну разве это не прекрасно?

— Да, — соглашаюсь.

— У тебя есть еще вопросы? — интересуется Миша.

— Твой брат, он…

— Ты слишком часто задаешь вопросы о нем, — повысив тон, произносит Миша. — Что-то произошло?

— Нет, просто… я бы хотела познакомиться и пригласить его на свадьбу.

— Никогда! Его ноги не будет на моем празднике. Он предал нас, меня и родителей, когда стал заниматься всем этим. Мариш, ты же не будешь настаивать? — Он так искренне вглядывается мне в лицо, что я не могу ему отказать.

Соглашаюсь больше не возвращаться к этой теме, иду в душ и после захожу в спальню. Миша лежит на черных простынях и ждет меня.

— Иди ко мне, мышка, я жутко соскучился.

Глеб

Миха приезжает в кафе раньше меня. Я получаю смс о его прибытии и заканчиваю работу. Прощаюсь с секретаршей и, заходя в кафе, здороваюсь с девушкой, которая провожает меня за столик. Миха тянет мне руку и здоровается. На столике чашка с латте и круассан.

— Заказ уже сделал? — киваю на них.

— Ага. У них тут классно готовят именно круассаны.

Я киваю. И правда. Но я пришел не о круассанах говорить.

— Ты помнишь ту фотку, что прислал мне, когда я был в Штатах?