Ну а после позорной перестройки сохранившиеся посадки и оросительные каналы добили окончательно. Уровень снабжения банальной водой сельского хозяйства с середины восьмидесятых рухнул в три с половиной раза!

И если в восьмидесятые в лесополосы ещё подсаживали новые деревья, хоть и понемногу, по тридцать тысяч гектаров в год, то сегодня новых посадок почти не производится. Больше того, Сталинские лесополосы внезапно оказались в массе местом для элитных коттеджных посёлков больших начальников. Охранный статус не помеха, наоборот, повод чтобы перекрыть шлагбаумом дорогу, чтоб не катались простолюдины.

Генеральный директор «Росгипролеса», наследника того самого первого института, созданного по Сталинскому плану, Войцеховский вообще рассказывал вещи, от которых остатки волос шевелятся на голове:

«До 2006 года они (лесные заградительные полосы) входили в структуру Минсельхоза, а затем были статусно ликвидированы. Оказавшись ничьими, лесополосы стали интенсивно вырубаться под коттеджную застройку или с целью получения древесины».

Поразительно, с момента Сталинского плана преобразования природы прошло больше полувека, но и сегодня тот лесной задел продолжает работать на сельское хозяйство. По оценкам специалистов института, лесозащитные полосы за счет борьбы с суховеями и задержки снега зимой дают до трети прироста урожайности культур.

Ничего удивительного, что о Сталинском плане слагали песни и рассказы. Долматовский с Шостаковичем вообще натуральную оперу в нескольких действиях поставили «Песнь о лесах». Сегодня её уже никто не помнит, а вот в начале пятидесятых она звучала из каждого приёмника:

Звучит призыв на всю страну,

Разносит ветер голоса:

«Объявим засухе войну,

Оденем Родину в леса,

Оденем Родину в леса!»

Мой дед служил у Жукова в штабе в годы Отечественной. Недолго, но на всю жизнь сохранил глубокое уважение к маршалу. Тогда не догадался спросить, а теперь уже не посоветуешься, увы. Никогда не мог понять этого восторженного отношения к маршалу. Возможно, полководец был выдающийся, но в отношении к людям, да и в смысле банальной порядочности фигура крайне неоднозначная.

Понятно, мы там не жили, да и завистников, недоброжелателей у маршала Победы было немало. Но крайне недоброе впечатление о Георгии Константиновиче осталось после прочтения его же собственных парадных мемуаров. Особенно сильно и наглядно, если тут же перечитать мемуары Рокоссовского.

Насколько близко шли судьбы двух будущих маршалов и насколько разные люди. Оба из достаточно простых семей, начинали ещё в царской армии, дослужились до унтеров. Оба кавалеристы, военные храбрые, отчаянные даже. Гоняли немца в Первую Мировую.

И потом всю жизнь рядом. Курсы красных командиров закончили с разницей в один год. То один другим командовал, то другой. Вплоть до Берлина, который по праву первого должен был освобождать Рокоссовский. Но его притормозили, как говорят, из соображений политических. Негоже, чтобы главную битву Отечественной выиграл поляк по рождению. Потому пришлось дожидаться прилёта из Москвы Жукова.

Кстати и парадом Победы командовали вместе. Рокоссовский войска вёл, а Жуков парад принимал. Я больше того скажу – большое счастье, что до двух великих маршалов не дошли руки Носовского и академика Фоменко. Любимое дело – исторических двойников искать.

Хотите поразительный факт? Рокоссовский и Жуков даже родились в один год. Не просто год – оба в декабре. Какие ещё нужны доказательства? Любому виршеплёту от истории очевидно – это же один и тот же человек! Осталось только докопаться, что польское словечко «Рокошовшке» переводится как «Жуков» и вообще пасьянс сойдётся идеально! Фамилия-то одна!

Шутки-шутками, только даже из сравнения мемуаров двух маршалов очень видна разница. Рокоссовский – человек крайне интеллигентный. С отношением как к офицерам, так и простым солдатам крайне деликатным. Способный вдохновить на подвиг, но даром людей на пулемёты не бросавший. Берёг людей.

И Жуков – скандалист с подчинёнными, и скажем так, совсем другого склада фигура с начальством. Любимое дело – сначала наорать, обвинить во всех грехах, а потом уже приказы раздавать. Собственный авторитет, беспрекословная власть над людьми и субординация, а уже потом военные расчёты. Великий в своей жестокости и беспощадности военачальник.

Может быть, впечатления обманчивые, мы там не жили. Сужу исключительно по собственным мемуарам Жукова. Они, кстати, в отличие от книги Рокоссовского, довольно скучные. Более-менее любопытны молодые годы, а дальше уже сплошные «батальоны пошли на запад». Есть подозрение, что Жукову воспоминания, не говоря уже о размышлениях, писали некие литературные призраки. Дело для крупного офицера не такое уж и редкое.

Опять же, не мне судить боевого маршала, но полное впечатление, он – командир поля боя, великий и ужасный языческий бог сражений, как назвал его один из историков. А вот штабная культура давалась крайне тяжело, ровно в силу отсутствия порядком военного образования.

Поэтому когда перед Великой Отечественной Жуков возглавил генштаб – это была беда. Сравните умницу, во многом кабинетного интеллектуала Шапошникова и кавалериста-рубаку Жукова. Не на своём месте оказался будущий маршал. Многие современники, мягко говоря, не в восторге от того, что творилось в Генштабе при Жукове.

Кстати, товарищ Сталин Шапошникова всегда уважительно, в полу-шутку называл «мозгом армии». А вот про послевоенного Жукова сказал как припечатал «шкурником был, шкурником и остался». Если кто не помнит, подростком у своего дяди-мануфактурщика юный Георгий шапки шил. Только, сдаётся мне, совсем не про шапки намекал товарищ Сталин.

Надо сказать, Сталин очень чутко угадал сильные стороны Жукова. Поэтому из генштаба будущий маршал ушёл достаточно быстро. А на фронтах цены такому командиру не было. Про недостатки Жукова тоже написано не в бровь, а в глаз. Рокоссовским написано и вовсе не в мемуарах.

В тридцатом году, будучи командиром дивизии, Рокоссовский пишет известную характеристику своему подчинённому, командиру бригады его же дивизии Жукову. Пишет много дежурных фраз о воле и решительности, инициативности и дисциплине. И тут же припечатывает словом:

«По характеру немного суховат и недостаточно чуток. Обладает значительной долей упрямства. Болезненно самолюбив».

Положа руку на сердце и оглядываясь на жизненный путь Жукова, ведь прямо в точку Константин Константинович написал! Кстати, опять Фоменковщина – оба Константиновичи. Да что ты будешь делать, тьфу.

И вывод Рокоссовского вполне совпадает с более поздним решением Сталина. Толковый офицер для командования войсками в поле. А вот штабная работа, извините, там другой частью головы работать надо. Вот как пишет Рокоссовский:

«Может быть использован с пользой для дела по должности помощника командира дивизии или командира мехсоединения. На штабную и преподавательскую работу быть не может – органически её ненавидит».

Дорожки будущих маршалов разошлись ненадолго в тридцать седьмом. Рокоссовский под арестом по непонятному обвинению. Что-то такое пишут и на Жукова, но тому удаётся пройти по краешку. В сороковом Рокоссовский выходит на свободу и оказывается в Киевском округе, под командой у своего бывшего командира бригады.

При обороне Москвы опять Жуков командующий фронтом, в который входит армия Рокоссовского. История как Рокоссовский собирал отступающие части с разрушенным управлением и создавал из них, по сути, с нуля оборону столицы известна хорошо.

Именно тогда у берегов реки Истры, вернее даже при Истринском водохранилище, происходит история, которую историки с пеной у рта обсуждают полвека. И прямого ответа кто прав – в общем-то нет. Одни представляют Жукова в этой битве самодуром, положившим зазря кучу солдатских жизней, чтобы дать укорот Рокоссовскому. Другие, наоборот, видят в решении прозорливость комфронта, непонятую командующим армией.