Мог ли он знать её? Если он был здесь по делу короля, то это было не важно. Но почему, если дела обстоят именно так, ящики в его фургоне содержат что-то столь отвратительное и смертоносное? Предатель, даже предатель-инквизитор, мог убраться восвояси, если бы обнаружил, что Белая Сестра следит за его поведением.

Она остановилась рядом с Великим Магистром, дрожа от жуткой магической ауры. Она знала это заклинание. Однажды, в Окендауне, ей показали образец этого колдовства или чего-то очень похожего. А затем оно было на зубе размером с большой палец мужчины -— на зубе, который вытащили из челюсти одного из монстров, который ворвались во дворец Греймер Ночью Псов.

Великий Магистр так и полыхал. Он схватил письмо обеими руками, теребя его, словно собираясь разорвать пополам. Изумруд не могла разглядеть печать, но поставила бы жизнь своей бабушки на то, что завладей она письмом -— узнать штамп не окажется трудной задачей.

— ...не верите мне, — говорил Милашка. — Тогда почему бы не открыть письмо благородного лорда и не узнать, что там?

— Я возмущен вашей дерзостью и неповиновением, — в конце концов Великий Магистр был клинком и разделял мнение своих рыцарей о Темной Палате. Он поморщился в сторону Изумруд. — Клоп. Иди, и скажи магистру Конюшен, что нам нужно четыре человека, чтобы передвинуть мебель.

Затем он заметил слоняющихся юниоров и взревел так, что те разлетелись, словно мякина на ветру.

Клоп бросился к конюшне. Несколько дней назад она отказалась от своих старых ботинок в пользу более удобной пары, вытащенной из закромов. Никто не заметил, что её ноги стали меньше. Через несколько минут она вернулась с двумя конюхами и двумя молодыми кухонными мальчиками. К тому времени, Великий Магистр молча стоял на ступеньках, а Милашка уже опустил задний борт повозки.

— Это и эти два, будьте так добры, — вяло сказал он. — Покажете дорогу, сир Саксон?

Он все еще не смотрел на Изумруд, потому она спряталась в тени Великого Магистра, когда тот пересек прихожую и направился к большой лестнице в Королевские Покои.

— Его настоящее имя -— Милашка, — тихо сказала она. — Сеньор Инквизитор Милашка. И в этих коробках у него смертельное колдовство.

Единственным ответом магистра был хмурый взгляд. К тому моменту, как внушительные главные двери были открыты, Саксон претерпел одно из своих поразительных изменений. Он приветливо улыбнулся инквизитору.

— Это приемная, хотя Его Величество редко использует её с этой целью, — он указал на стул, письменный стол и другую мебель. — Эта дверь ведет в комнату отдыха и спальню.

— А это закрывает окна, как я понимаю, — магистр Милашка бродил по покоям, одобрительно кивая похожей на полированный мяч головой на балкон и большие окна. — Да, это место должно подойти. А, положите это на тряпку, ребята... осторожно!

Четверо задыхавшихся носильщиков боролись с первым ящиком инквизитора. Он был достаточно велик, чтобы вместить два трупа, а выражения на лицах мужчин предполагали, что он, так же, достаточно тяжел. Подозрений Изумруд о его содержимом хватило бы, чтобы по телу её побежали мурашки. Два других ящика были почти такими же большими.

— Клоп! Пойди и отнеси это в мой кабинет, — великий Магистр бросил ей письмо канцлера.

— Да, Великий Магистр, — сказала она, и ушла.

У неё было стойкое подозрение о том, что Саксон не желал, чтобы Милашка узнал её. Она также подозревала, что тот уже это сделал.

Было очевидно, что Великий Магистр наверняка мог спрятать бумаги в кармане камзола. Потому Изумруд смогла прийти к выводу -— если бы озаботилась размышлениями -— что он действительно хотел, чтобы она прочитала письмо.

Она так и сделала.

Печать не принадлежала канцлеру, как она и ожидала, но почерк был его. Сообщение было очень кратким.

В этот день поток людей, проходящих через Холмгарт был необыкновенно плотным. Солнце светило ярко, но не грело. В тени лежала серебристая изморозь, и дыхание Доблестного давало не меньше пара, чем его тачка. Все утро он устало шатался туда-сюда, делая перерыв, чтобы передохнуть, а затем снова продолжить шатания. Туда-сюда. Туда-сюда. Раз в некоторое время он загружал свою ношу в фермерский вагон. Поднять борт, наклонить телегу, и бежать дальше. Все это время он должен был изучать лица входящих во двор.

Королевская Гвардия проехала здесь около полудня. Неожиданно, двор заполнился синей униформой, мечами с кошачьим глазом и знакомым смехом. Разумеется, не вся Гвардия прибыла разом. Это была лишь группа, скачущая в авангарде. Дюжина, примерно столько, сколько мог бы обслужить персонал. Сир Херрик носил офицерскую перевязь. С ним ехали высокопоставленные члены Гвардии -— люди, которые годами провожали Его Величество в Айронхолл. Они дали Доблестному множество уроков фехтования: Брок, Флинт и Фэйртру, один из героев Ночи Псов... Здесь был Ворон, который исполнял обязанности Первого в бытность Доблестного Клопом, и подростки, которое были его друзьями прежде, чем их связали несколько месяцев назад. Яростный, Шарант, Гектор...

Доблестный запаниковал. Он развернул свою тележку и побежал в стойла так быстро, как только мог шнырять между лошадьми, людьми и экипажами. Он делал это ради своего короля, и потому в его положении не было ничего позорного. Вскоре он будет во дворце, нести стражу вместе с этими разодетыми мужчинами, расхаживающими вокруг. Возможно, тогда это будут лишь забавные воспоминания. Они все смогут посмеяться над тем, как не заметили шпиона канцлера, служащего королю с лопатой прямо под их носом. Но, ох! — что, если они все-таки смогут узнать его? Конечно, он предвидел эту проблему, но истинный ужас не был ведом ему до этого самого момента. И он не смог посмотреть страху в глаза. Пот струился по его ребрам.

Он спрятался в пустом стойле, забившись в угол и укрывшись за тележкой, и дождался, покуда его дыхание не успокоиться, сердце не перестанет колотиться, а живот -— скручиваться от ужаса. Обязанности оставались обязанностями. Трус! Трус! Он убегал, уклонялся. Серебряный Плащ в эту самую минуту мог быть во дворе, волк, скрывающийся среди сторожевых собак.

Он должен был вернуться. Дрожа от страха и слабости, сир Доблестный выкатил свою вонючую тележку во двор и вернулся к работе. Он обнажал клинок, сражаясь с врагами короля, но даже это потребовало меньше усилий.

Большинство людей в синих ливреях уже скрылись в гостинице. Неподалеку от конторы, Геррик болтал с толстым Шервином. Доблестный толкнул свою тележку прямо к ним, едва не врезаясь в живот шерифа. Но ни один человек не обратил на него внимания. После этого ему стало лучше. Он смотрел на лица, стараясь не встречаться глазами с Клинками. Юноша не видел Серебряного Плаща, и был почти удивлен, когда Геррик крикнул Гвардии седлать коней и мужчины запрыгнули в седла.

Варт снова мог дышать свободно.

— Отлично сработано, Прыщ, — ухмыльнулся в свою бороду Шервин, показывая, что сказанное им -— не оскорбление.

— Вы заметили!

— Да. Он -— нет. Конечно, остальные еще в пути.

Гвардия никогда в точности не повторялась от поездки к поездке. Сегодня король так и не появился, хотя, несомненно, был где-то поблизости. Несомненно, запасные лошади были для него, так как он всегда должен был иметь свежих животных, на случай крайней необходимости. Позднее явился Бандит, возглавивший вторую партию, а Доминик -— третью. Они сменили лошадей и ушли, так и не заметив своего брата Доблестного, сражающегося с горами помета своей верной лопатой. Варт почувствовал себя намного лучше. Если он смог обмануть всю Гвардию, можно будет об этом шутить.