— В первый раз вижу, чтобы молодой человек после танцев дышал свежим воздухом один, без дамы. Вы ее случайно не пристукнули, сэр?

«Интересно, — подумал Брет, — что бы он сказал, если бы я ответил: «Нет, даму я не пристукнул, но являюсь косвенным соучастником другого убийства».

— Она мне отказала, — сказал он.

— А, вот в чем дело. Приехали сюда погрустить в одиночестве. Поверьте мне, сэр, через неделю вы будете плясать от радости, что дешево отделались.

И он пошел дальше по тропинке, ведя велосипед за руль.

Брета вдруг стал бить озноб.

Он сел в машину, догнал полисмена и спросил:

— Где тут можно выпить чего-нибудь горяченького?

— На перекрестке есть ночное кафе, — сказал полисмен. — Всего две мили отсюда.

В кафе, которое после нескольких часов, проведенных в предрассветной пустыне, показалось Брету необычайно теплым, светлым и обыденным местом, он выпил чашку обжигающего горячего кофе. Дородная хозяйка жарила сосиски для двух водителей грузовиков, а их третий товарищ бросал монетки в щель стоявшего в углу игрального автомата. Они без интереса взглянули на смокинг Брета, ответили на его приветствие и больше не обращали на него внимания.

Брет вернулся в Бьюрес к завтраку и поставил машину в гараж. В холле гостиницы царил беспорядок. Было только полвосьмого утра, а веселье после выставки обычно продолжалось всю ночь. Брет поднялся в семнадцатый номер. Саймон крепко спал у себя в постели. Его одежда грудой валялась на полу. Брет стал переодеваться. Сначала он старался двигаться бесшумно, но вскоре понял, что Саймона ничто не разбудит — разве потрясти его за плечо. Он постоял над ним, глядя на его лицо. Удивительно! Тот спал сном младенца. Неужели он за эти восемь лет так привык к мысли о своем преступлении, что его совсем не мучает совесть? А может быть, он вообще не считает, что совершил преступление?

Какое красивое лицо, вот только рот сложен в капризную гримасу. Прекрасное лицо: правильные тонкие черты. Человека с таким лицом просто невозможно заподозрить в серьезном проступке, но ведь и красавца Тимбера ни в чем таком не заподозришь.

Брет спустился вниз и умылся, пожалев, что не принял ванну. Но он так спешил переодеться, опасаясь, что Саймон проснется, и ему придется с ним разговаривать.

В ресторане Беатриса завтракала вместе с близнецами, и Брет сел к ним за столик.

— Нелл и Саймон все еще спят, — сказала Беатриса. — Поедем домой с нами. А Элеонора привезет Саймона на «блохе», когда они проснутся.

— А где Тони?

— Его вчера увезла миссис Стек.

Как хорошо, что можно будет спокойно уехать в Лачет с Беатрисой.

Сандра и Джейн принялись осуждать выходку Тоби: было очевидно, что его подвиг останется в анналах Лачета. Брету не надо было участвовать в разговоре — Беатриса только спросила, красивая ли была заря, и заметила, что ночная поездка пошла ему на пользу.

По дороге домой в Клер Брет поймал себя на том, что смотрит на освещенные утренним солнцем зеленые поля, луга и рощи с болью в сердце — как человек, которому осталось жить считанные дни: все останется по-прежнему, а меня уже не будет.

Он никогда больше не приедет в Бьюрес. Может быть, ему даже никогда больше не придется ехать в машине вместе с Беатрисой.

Что бы он ни решил делать по поводу признания Саймона, одно было ясно: его жизни в Лачете наступил конец.

Был уже четверг, а в воскресенье Чарльз Эшби прибудет в Саутгемптон. Неумолимо надвигалось празднование совершеннолетия. Брет чувствовал себя как в мышеловке. Он вышел из столовой вслед за Беатрисой.

— Вы не возражаете, чтобы я съездил в Вестовер? — спросил он.

— Не возражаю. По-моему, тебе надо немного отдохнуть от нашего семейства. Саймон только и делает, что исчезает из дома.

Брет сел в автобус и приехал в Вестовер. Дождавшись, когда мистер Макаллан в обычное время уйдет пить кофе, он вошел в контору «Вестовер таймс» и попросил разрешения порыться в подшивках за прошлые годы. Мальчик на посылках, у которого был такой вид, словно он сроду не видел Брета, отвел его в подвал и показал, где лежат подшивки. Брет еще раз перечитал все, что там было о расследовании смерти Патрика, но ничего нового не нашел.

Где бы найти стенографический отчет?

Он отыскал в телефонной книге номер полковника Смолетта. Где находится стенографический отчет о коронерском дознании по поводу моей смерти? В полиции? Как бы мне его посмотреть? Вы не можете мне помочь?

Полковник Смолетт сказал, что позвонит начальнику полиции, но добавил, что не понимает, откуда у Брета этот нездоровый интерес. «Послушайте, Эшби, бросьте эту затею!»

Однако, заручившись ходатайством полковника, Брет отправился в полицию. Начальник полиции встретил его со смешинкой в глазах, усадил в кожаное кресло, предложил сигареты и с видом фокусника, вытаскивающего из шляпы кролика, положил перед ним на стол стенографический отчет восьмилетней давности.

Брет прочел его несколько раз. Это был тот же отчет, что поместил «Вестовер таймс», только более подробный.

Он поблагодарил начальника полиции, сам предложил ему сигареты и ушел, не узнав ничего нового и ни на шаг не приблизившись к разгадке смерти Патрика. Спустившись в гавань, он долго стоял у парапета, глядя на утес, с которого, якобы, бросился Патрик.

Все упиралось в незыблемый факт: Саймон Эшби этот день провел в Клере. Об этом свидетельствовал человек, у которого не было причин врать и который не подозревал обо всей важности своих слов. Если Саймон и уходил из кузницы мистера Пилбима, то очень ненадолго, так что тот даже не успел заметить его отсутствия.

Патрик Эшби был убит после того, как с ним разговаривал старик Абель, и до того, как мистер Пилбим в шесть часов отправил Саймона домой ужинать.

Говорят, если Магомет не идет к горе…

Брет некоторое время обдумывал эту гипотезу, но тут было непреодолимое препятствие: куртка Патрика на обрыве. Записку, конечно, написал Саймон, но Саймон весь день провел в Клере.

Брет очнулся в два часа дня и пошел обедать в небольшую харчевню на пристани. К этому времени выбор блюд был невелик, но это не имело значения, поскольку он сидел и глядел себе в тарелку, пока официант не положил перед ним счет.

Он поехал в Лачет и, не заходя в дом, прошел в конюшню и велел Артуру оседлать одну из лошадей, которые не выступали в Бьюресе. Артур сообщил Брету, что все лошади благополучно вернулись и все здоровы, за исключением Бастера, который засек

— Поедете кататься в этой одежде, сэр? — спросил Артур, кивая на костюм Брета.

— Да, — подтвердил Брет.

Он направил лошадь к холмам, как в то первое утро, когда он ездил на Тимберс, и повторил тот же путь, но прежнего восторга не испытывал. Мир представлялся каким-то гиблым местом. Жизнь оставляла во рту горький вкус.

Брет слез с лошади и сел на землю на том самом месте, где он сидел месяц тому назад, глядя на зеленую долину. Тогда ему казалось, что он в раю. Даже та дурочка, которая несла такой вздор, не сумела испортить ему настроение. Он вспомнил, как она вытаращила глаза, когда поняла, что он не Саймон. Она пришла сюда, потому что Саймон любил проезжать здесь лошадей. Потому что…

Его рука, державшая повод, непроизвольно дернулась, и лошадь, почувствовав рывок мундштука, вскинула голову.

Потому что…

Он услышал в уме слова Шейлы Парслоу. Потом медленно поднялся на ноги и долго глядел на холм Десять буков.

Все ясно. Брет понял, как Саймон убил Патрика. Понял и другое: почему Саймон боялся, что Брет каким-то чудом окажется настоящим Патриком.

Брет сел на лошадь и вернулся в конюшню. С юго-запада неслись огромные тучи, и начинал накрапывать дождь. Брет занес седло в сбруйную и написал записку: «Приглашен на ужин. Не запирайте, пожалуйста, входную дверь и не беспокойтесь, если задержусь допоздна». Он положил записку в конверт и попросил Артура по пути домой занести ее Беатрисе. Затем снял со стены свой непромокаемый плащ и вышел на улицу под дождь. Ну хорошо, он знает, как умер Патрик. И что теперь делать?