Малышка открыла почти сразу. Шагнула и подарила долгий, лишающий выдержки поцелуй.

— Проходи, я там тесто замешиваю.

Упорхнула на кухню, а я поплёлся следом, точно привязанный. Вымыл руки и со спины к ней подошёл, накрывая её руки и помогая вымешивать тесто. Губами скользя по скуле и сжимаясь грудью в худенькую спину с выступающими лопатками.

Готовка переросла в свидание. Когда пицца была готова, переместились с малышкой в её комнату. На экране телевизора кадры сменяли друг друга, а я смотрел на спящую Мишку и рассеянно гладил пальцами по лицу. Пусть она не стала окончательно моей, но я был счастлив. Безгранично.

Мишка

Проснулась и тут же села, окидывая комнату взглядом. Идеальный порядок, тарелок, чашек и остатков пиццы нет. Тоши тоже. Вскочила и всю квартиру обошла. Ушёл. Расстроенно поджала губы. Взяла в руки телефон и расплылась в счастливой улыбке.

«Ушёл на работу. Приду, как освобожусь».

Быстро напечатала ответ:

«Доброе утро, Тошенька. Очень жду».

Я была счастлива. Неприлично. И просто безгранично.

Мы поговорили. Всё выяснили. И больше не было напряжение или неловкости между нами. Вчерашний вечер останется одним из самых тёплых и ценных воспоминаний в копилке любимых.

Честно говоря, ждала, что вчерашний вечер закончится в постели. Слишком многообещающие взгляды Тоша в автобусе бросал, слишком откровенные вещи говорил. Но оказалось, что долгие и эмоциональный день вымотал меня. Заснула почти сразу, как только свет в комнате отключили и фильм стали смотреть. И даже не помнила, как в кровати оказалась. Только запах Тоши, которым пропиталось одеяло и подушка, говорил о том, что любимый спал рядом.

Выполнив заказ и отправив клиентки обложку для книги, решила сходить в магазин, чтобы размять ноги и немного охладить мысли. В груди всё сжималось от радости, хотелось метаться от счастья. Делиться своей безграничной радостью со всем миром. И поскорее увидеться с Антоном. Вновь в его объятиях оказаться. Зажмуриться. Уткнуться носом в шею. И дышать, ненасытно дышать его запахом.

Я даже зажмурилась и улыбаться стала, представляя, как встречу Тошу после работы.

И понятия не имела, что моим мечтам не суждено было сбыться.

Когда с пакетом продуктов поднялась на этаж, увидела Настюшу, сидящую на ступенях и уткнувшуюся лицом в колени.

— Настенька, — я пакеты поставила возле двери в свою квартиру и к сестре Тоши подошла. Опустилась на колени на ступени и пальцами коснулась светлых волос. Девочка тут же вскинула лицо. Я думала, что она плакала, но глаза Насти были сухими. Только немного покрасневшими. И какими-то безумными. — Что случилось?

Настя не ответила. Она смотрела на меня, но будто не видела. Каким-то пустым, бессмысленным взглядом.

Я дико сильно испугалась. Обхватила лицо Настёны и спросила, срывающимся голосом:

— Что-то с Антоном?

Настя покачала головой. Потом её взгляд на дверь в их квартиру упал. Девочка издала странный звук, походящий на скуление щенка, подтянула колени ещё ближе к груди, уткнулась в них лицом и застыла в такой позе.

Я медленно поднялась и, обмирая от страха, нажала на ручку двери в квартиру Тоши. Она оказалась открытой. Стоило только войти, как тут же увидела ноги матери Насти. Расстегнула обувь и пошла на кухню, опасаясь, что женщина снова кого-то привела в гости.

Но на кухне она была одна. Лежала на полу в неестественной позе, странно выгнув руки и ноги. Рядом валялся жгут, несколько шприцов и какие-то баночки. Чтобы не наступить случайно на иглу, вернулась в коридор и надела обувь. В ванной комнате ничего не изменилось, всё лежало на тех же местах, что и три года назад. Поэтому я быстро нашла перчатки, савок и веник. Сначала убрала всё с пола и выкинула в мусорное ведро, после присела на корточки возле женщины. Из-за плохого зрения не сразу заметила, что в уголках её губ что-то белое запеклось. Да и излишне серой она была. Нехорошее предчувствие холодком пробежалось по коже. Я замерла, перестала моргать, наблюдая за грудью матери Антона. Она не дышала.

Опустилась на корточки, сняла перчатку с руки и пальцами попыталась нащупать пульс на её запястье. Но уже притронувшись к прохладной коже, поняла, что женщина мертва.

Меня затошнило. С трудом успела добежать до раковины. С трудом привела себя в чувства. Умылась и вышла с кухни в комнату Антона, где вызвала скорую и полицию. Сначала в полной растерянности несколько минут сидела на кровати Тоши, смотря в стену, потом всё же нашла в себе силы, чтобы подняться и найти документы матери Антона. К счастья, они все лежали в одной папке. Подхватила её и, ничего больше не трогая, покинула квартиру. Опустилась на ступени рядом с Настюшей. И перетянула девочку к себе на колени. Настя сначала замерла. А потом уткнулась лицом мне в плечо и заплакала. Я ничего не говорила, только пальцами поглаживала светлые волосы.

— Знаешь, — Настя успокоилась быстро, — я думала, что не буду плакать, когда она умрёт. Но всё равно…

Я поцеловала девочку в лоб и прижала к себе ещё ближе. Согревая её. И сама согреваясь. Потому что меня трясло от пережитого стресса.

— Антон не поднимает трубку, — я нарушила тишину. Голос звучал надломлено.

— Работает. Он всегда оставляет телефон в куртке и звук отключает, чтобы не отвлекали. Она умерла от передозировки, — Настя горько рассмеялась.

— Малышка…

— Мой отец герой, а моя мать наркоманка. Просто шикарно. Отец погиб от пули, а мать от передозировки. Мне двенадцать. И я уже сирота. Интересно, как быстро я окажусь в детском доме?

— Не окажешься, — я обхватила лицо девочки ладонями и заглянула в голубые глаза. Даже перетряхнуло от того, сколько боли и отчаяния я увидела в них. Насколько взрослым был взгляд. — Тоша оформит опеку. Он совершеннолетний.

— В прошлый раз ничего не вышло, — Настя ломко улыбнулась.

— Тогда твоя мать была жива. Всё будет хорошо, малышка. Не бойся. Иди пока ко мне в квартиру, хорошо? Сейчас скорая и полиция приедут, я разберусь.

— я лучше в мастерскую схожу в Антону.

— Уже темно, Настя. Я не могу тебя отпустить. Иди ко мне, пожалуйста, малышка.

Настя всё же кивнула. Поднялась с моих колен и приняла из моих рук ключи от квартиры. Открыла дверь и подхватила пакеты с продуктами, скрывшись в квартире.

Следующие сорок минут я разговаривала с сотрудниками полиции, подписывала какие-то заявления и с содроганием наблюдала за тем, как уносят тело матери Антона.

Я убрала квартиру, вымыла полы и только тогда пошла в мастерскую. Всеми силами пыталась оттянуть момент, когда придётся сообщить Антону новость о смерти его матери.

В автомастерской, где работал Тоша и его друзья, я была всего один раз. Я с адресом на карте несколько раз сверилась, прежде чем зайти.

— Добрый день, чем мы можем помочь? — передо мной появился высокий и темноволосый парень. Игнат. Тоша как-то показывал фотографии.

— Здравствуйте. Я Антона ищу.

— Тоху? — парень вскинул брови. — Сейчас позову.

Он кинул на меня ещё один взгляд и ушёл.

— Мишка? — Тоша расплылся в счастливой улыбке, когда появился в поле моего зрения, вытирая руки о белую тряпку. — Ты что здесь делаешь? Что-то случилось? — я с болью в сердце наблюдала за тем, как с его лица сходила улыбка.

Шагнула к нему. Замерла. Прикусила губу и покачала головой. Слова из горла не шли. Я просто не могла сообщить ему новость о смерти матери.

— Малыш, что случилось? — Антон обхватил руками моё лицо, с тревогой заглядывая в глаза. — Что такое? Говори!

— Тошик, — я перехватила его руки и сжала в ладонях пальцы, — твоя мать умерла.

— Что? — губы Антона дёрнулись в странной улыбке. — Что?

— Антон, она умерла от передозировки.

— Бред. Нет, — Тоша головой мотнул, пытаясь мои руки сбросить, но я только сильнее надавила ладонями на его щёки, заставляя смотреть на себя.

— Настя нашла её.