— Но прыгаешь с ними в постель.

— Ну... вы были очень убедительны.

Снова тягостный стон — и мой гость без сил повалился на сидение. Какое-то время гул двигателя нарушали только пронзительные крики чаек. Несчастный миллиардер сидел с совершенно убитым видом, явно не видя ни чаек, ни резвящихся поодаль дельфинов. Иногда из его груди вырывался тяжкий вздох — будто титан Атлант столкнул небесный свод со своих плеч на его, и я почувствовала укол совести. Веселье весельем, но парень и правда переживает, что изменил своей невесте. А измены-то никакой и не было. Пожалуй, самое время ему в этом признаться и снять небесный свод с его плеч.

— Кирье Константинидис!

Он будто очнулся и махнул рукой.

— Какой уж... после всего. Называй меня Кир.

— Кир, — кивнула я. — Может, не стоит так уж расстраиваться из-за прошлой ночи? На самом деле ведь...

— Не стоит?! — его глаза цвета переменчивого моря метнули молнию. — Я изменил моей Эвелине... в день празднования нашей помолвки!

— Ну, я бы не была в этом...

— И с кем?! С какой-то... — он шлёпнул губами, выбирая подходящее определение, и моё благое намерение рассеялось, как туман над морем.

Я резко дёрнула штурвал, катер качнуло, и мой пассажир тут же схватился за живот.

— Изменил и изменил, что теперь? Можно подумать, она безгрешна!

— Ты... осторожнее с-со ш-штурвалом... — он постарался подавить икоту. — Конечно, моя Эвелина б-безгрешна! Она — с-совершенство!

Иногда думаешь, у успешных мужчин, управляющих большими компаниями, множеством работников, заключающих сложные сделки, в голове должно быть немного больше, чем у среднестатистического самца. А потом встречаешь вот такого Кира, и, послушав его, понимаешь, что успех в бизнесе и мозги — далеко не одно и то же: первое совсем не предполагает наличие второго. На вечеринке я видела «с-совершенство». Правда, не очень рассмотрела лицо — его не было видно за накачанными, словно надувной матрас, губами. Ещё больше «накачки» в... язык не поворачивается назвать это грудью. Вымя? Да, пожалуй, наиболее точное определение. И как он не боится задохнуться под одной из этих штук во время бурной ночи? Да и остальная фигура — кривоватые будто высохшие ножки, тощий столбик вместо талии. Меня даже передёрнуло, когда представила «с-совершенство» без одежды. А поведение! Первая мысль при взгляде на неё: ну и бл... лизко же посаженые глаза у этой девушки! Чего наверняка не скажешь о ногах. Если это — совершенство...

— Когда доберёмся, оставишь меня на причале, — подал голос почитатель «прекрасного». — Не хочу, чтобы нас видели вместе.

— Заботитесь о моей репутации? — съехидничала я. — Это так мило!

— Нет, я... — начал он, но запоздало разгадав издёвку, замолчал.

— Кстати, ещё не обсудили мой гонорар.

— Г-гонорар? — напрягся он. — За молчание?

— За то, что доставлю вас на пристань. Молчание идёт бонусом — там и говорить-то особо не о чем.

— Как не о чём? — растерялся он. — В смысле... что ты имеешь в виду?

Я сделала вид, что смутилась.

— Упсс...

— Меня? — не унимался он. — То, как мы... как я... Тебе не понравилось?!

Я чуть не выпустила штурвал. Терзания из-за предполагаемой измены, раскаяние, страх, что нас увидят вместе! Но стоит намекнуть, что ночью не смог доставить к звёздам — и всё остальное отходит на второй план.

— Так что? — он даже нахмурился.

— А вам понравилось? — перевела я стрелку.

Герой-любовник слегка сник и неохотно признался:

— Я не помню.

— А я должна помнить?

— Ну, ты ведь не была в таком... или была? Ты тоже была пьяна?

— Так легче думать, правда? — подмигнула я. — Не помнит, потому что была под действием алкоголя, а не потому что... — и красноречиво замолчала.

Может, сейчас всё-таки догадается, почему никто из нас ничего не помнит? Но Ромео дёрнул желваками, подозрительно прищурил глаза и выдал:

— Никто из моих девушек никогда не жаловался. Хочешь меня унизить? Не выйдет! Я знаю, что был на высоте!

Я захлебнулась воздухом, пытаясь подавить смех, но поймала на себе свирепый взгляд и, сдерживаясь из последних сил, кашлянула:

— Кажется, проглотила жука. Будьте осторожны, они так и норовят залететь в рот и устроить себе гнездо! Так что лучше пока помолчим.

И, отвернувшись, затряслась в беззвучном хохоте.

— Пытаешься его выплюнуть? — с опаской спросил Кир. — Никогда не слышал, чтобы жуки вили гнёзда — ничего не случится!

— Спасибо, — с трудом отдышавшись, я снова повернулась к штурвалу. — Мне сразу стало легче. А вон и пристань!

— Слава Богу, меня не ищут! — присмотревшись, выдохнул он.

— «Слава Богу»? Вас не было всю ночь, вы не давали о себе знать... Почему, кстати, не позвонили сейчас?

— Не знаю, где сотовый, — развёл он руками.

— Вы запросто могли утонуть, и никто даже не озаботился, а вы говорите: «Слава Богу»?

И, передёрнув плечами, начала подруливать к берегу. Миллиардер притих.

— Когда ты так об этом говоришь... действительно странно. Хотя, наверное, Эвелина вне себя от тревоги, и родители пытаются успокоить её!

— Чьи родители? Ваши?

— Ну да. Родители Эвелины в разводе и... не думаю, что даже она знает, где они сейчас. Зачем, вообще, тебе это рассказываю?

— Сама теряюсь в догадках. Можете выходить.

— А ты? — выбравшись на пристань, он подозрительно проследил, как я выпрыгнула из катера вслед за ним. — Разве не поплывёшь сейчас обратно?

— Сначала позавтракаю, — и выжидательно уставилась на него.

— Ах да, гонорар, — вынув бумажник, он вывернул его чуть не наизнанку. — С собой у меня около двух тысяч.

— Пополам? — предложила я.

— Забирай все, — он сунул мне пачку банкнот.

Что ж, хотя бы не скупой.

— Эфхаристо[1], — кивнула я. — Если снова соберётесь на Крит...

— Маловероятно, — поспешно возразил он.

Очень хотелось посоветовать не зарекаться, но на сегодня переживаний с парня достаточно, и я просто улыбнулась:

— Удачи!

Уже двинулась вдоль набережной, но он крикнул мне вслед.

— Как тебя хотя бы зовут?

Не оборачиваясь, я махнула рукой.

— Какая разница?

— Спасибо, что помогла добраться сюда, «Какая разница»!

Я снова махнула рукой. Надо же, ещё и чувство юмора прорезается! Вот посмеётся, если узнает, как «с-совершенная» Эвелина «переживала», причём ещё до исчезновения суженого! Уверена, что именно её белокурую головку видела, когда брела ночью к катеру. Тогда решила, что она милуется со своим женихом, но если жених в это время мирно похрапывал в моём катере... Что ж, не женись на шал... ловливых девушках!

[1] Спасибо (греч.).

Мне нравится Санторини — самый красивый из всех греческих островов, на каких мне посчастливилось побывать. Узенькие уютные улочки, белоснежные домики с синими окнами, красные, белые и чёрные пляжи, захватывающие дух пейзажи и поистине божественные закаты и рассветы — особенно в окрестностях Ии, небольшого туристического городка километрах в двенадцати от Фиры, столицы чудо-острова. И, конечно, археологические сокровища утерянной цивилизации — незабываемый опыт для любителей древности и для меня — будущего архитектора, изучающего особенности архитектуры Эгейского мира. На практику в древний центр Крито-Микенской культуры — Крит я попала, можно сказать, чудом — не иначе звёзды-Плеяды расстарались. Вероятно, они же помогли и с жильём на острове — прямо на берегу моря. Комнатка, правда, крохотная, зато хозяева, пожилая супружеская пара, относятся ко мне, как к родной — даже разрешили пользоваться своим катерком в любое время. Управлять им я научилась за неделю. Чуть больше потребовалось для освоения разговорного греческого, который я начала учить ещё в России. Это здорово помогло в поисках подработки — благо летом здесь настоящий рай и для туристов, и для тех, кто хочет на них заработать. Практика длилась четыре недели и, вообще-то, закончилась, но, попав в рай, только глупец торопится его покинуть, а я себя таковой не считала и решила остаться в «райских кущах» до конца лета. Теперь, курсируя между Критом и Санторини вот уже больше месяца, я полагала, что очень неплохо здесь обжилась. И сейчас, оставив на пристани незадачливого миллиардера, направила стопы к главной «достопримечательности» острова. Берег залива Аммуди изобилует миленькими ресторанчиками и кафе, но мой абсолютный фаворит — «Кудри Артемиды». Да, название не особенно удачное, но оно с лихвой компенсируется просто потрясающим «видом». Я начала заглядывать в кафе около недели назад — выпить кофе, съесть сэндвич с сыром хлоротири, который не найти нигде, кроме Санторини, или несколько томатных оладьев. Ну и... полюбоваться «видом». До полудня в кафе довольно спокойно, и девушки-официантки бродят по нему, как душа Эвридики — по царству мрачного Аида. Я знакома со всеми и довольно дружна с одной, Вероникой. Её первую и увидела, едва переступила порог.