– Но вообще было бы красиво. Привез бы её в заседание. Вдруг они прониклись бы, расплакались, обнимались там… Я бы посмотрела…

– Ты сегодня бред нести перестанешь?

Данила перебил, Альбина неопределенно передернула плечами. Мол, возможно…

– Волнуюсь просто.

А потом призналась уже тише, снова снижая градус раздражения Чернова и собственной сучности.

Она всегда колет других, когда волнуется сама. А сейчас… Максимально.

– Ты – профессионал, Аль. Не забывай об этом, пожалуйста.

Данила обратился, женщина кивнула.

– Я не взял Санту, потому что там правда будет Игнат. Зачем ей стресс, когда пользы не будет? Но на тебя я надеюсь. Мне нужна твоя злость. Но она должна работать за нас. Понимаешь?

– Прекрасно всё понимаю, Чернов. Просто прекрасно. Ты – манипулятор. Для всех хороший. Любят тебя все. А у тебя – везде своя выгода…

Альбина сказала задумчиво, Даня не сдержался – хмыкнул. Не обиделся, но оценил. Отчасти так и есть. Но все люди такие. Святых нет. Даже если глядя на кого-то так поначалу кажется. Верить в святость – самообманываться. Ему ли не знать...

– Особенно мне выгодно твои сопли вытирать раз в пару лет. Кайф ловлю…

Данила кольнул беззлобно, средний палец Альбины снова взметнулся ненадолго.

– Сломаю же когда-то… – реагируя на тихий комментарий, Альбина заинтригованно улыбнулась.

– Не сломаешь. На женщину руку не поднимешь…

Вроде как взяла на слабо, а в ответ получила только усмешку и перевод головы из стороны в сторону.

Альбина настраивалась, для этого ей нужно выплескивать яд, Данила понимал и вроде как позволял. А она вроде как ценила…

Только всё равно вздохнула, мотнула головой, ясно дала понять – по её плечам пробегаются мурашки, она растирает кожу пальцами.

Потом снова смотрит на Чернова, чуть щурится и говорит уже другим тоном. Доверительным.

– Ты когда Марго видишь – так же с ума сходишь?

Альбина задала вопрос, Данила ответил не сразу. То ли не ожидал, то ли задумался.

– Я её не вижу.

В итоге же произнес неопределенное.

– А Максима? – реагируя на второе уточнение – усмехнулся.

– Всегда готов дать в морду…

И ответил честно, очевидно радуя своей кровожадностью подругу по несчастью.

Которая притихла, долго смотрела перед собой остекленевшим взглядом, продолжая обнимать себя руками… Очеловечиваясь до состояния, в котором бывает крайне редко. До ранимости и искренности.

– Вокруг – сплошные мудаки…

Заключила тихо-тихо, вызывая у Чернова новую улыбку.

– И только ты – моя хрустальная нежность… – и ироничное замечание, реагируя на которое, Альбина показывает вроде как работодателю кончик своего змеиного раздвоенного языка. Про палец уяснила.

Дальше – новый серьезный взгляд, скользящий по мужской щеке, спускающийся к кадыку, возвращающийся к профилю…

– У тебя же не было ничего серьезного с тех пор, да?

– Некогда. Одни твои сопли разгребу – в других утопаю.

Данила попытался съехать на шутку, Аля даже улыбнулась – чуть кисло. Но съехать-то и не дала…

– А с девочкой развлекаешься, значит… И не стыдно же… Любимый ученик… Подло это, Данечка… Подло.

Альбина не хотела уколоть сознательно в отличие от самого Чернова, когда он напоминал ей о ползании в ногах. Но получилось филигранно. Потому что он и сам понимает, что подло. Потому что невозможно и неуместно.

Потому что едет в суд, надо бы злиться по-хорошему. По-спортивному. А он чувствует, что на душе гадко. Он обещал взять её с собой. Он обещал, что поговорят по-нормальному. В итоге… Она скорее всего сейчас думает, что он от неё вот так отделался. А сам он – что от мыслей это отделаться не помогло.

– По губам читай, Аль: не. Твое. Дело. Договорились?

Конечно же, нет. Но перебрасываться колкостями времени уже не было. Данила свернул на парковку у суда. Альбине нужно было несколько секунд, чтобы собраться.

Потому что… Это правда сложно.

От автомобиля ко входу в суд Данила и Альбина шли рука об руку. Одинаково уверенно, одинаково держа спины и лица.

Одинаково освобождали головы от лишнего, одинаково пытались отпустить эмоции.

И снова рамки, проверка документов, движение по коридору, в котором своей очереди ожидают такие же, как они, адвокаты и представляемые ими стороны.

Туда, где у одной из дальних дверей стоят двое мужчин. Максим Одинцов и Игнат Щетинский.

Данила смотрит прямо, не выражая практически ничего, а вот губы Альбины растягиваются в опасно сладкой улыбке.

Глава 19

Эти три дня Санта провела, как космонавт в скафандре. Слегка на автопилоте, чуть-чуть не понимая. Ожидая даже не инициативы, а малейшего намека на то, чего ждет Чернов и как ей себя вести.

Тот самый намек не стал неожиданным, но неожиданно сильно задел. Даже для самой Санты. Со слезами выходила обида, которой оказалось много. Но это не отменяло тот факт, что ни одна личная любовная драма не может считать уважительной причиной, чтобы встать, собраться и уйти.

Поэтому, чуть успокоившись и убедившись, что лицо не выглядит опухшим, а глаза красными, девушка вернулась на рабочее место.

Завтра у неё стоял дедлайн по одному из заданий Примеровой. К их исполнению Санта всегда относилась с двойной ответственность. Сегодня и подавно. Успела набросать проект заранее, думала, что вернется после заседания и закончит. Оказалось, отведенный мысленно на заседание час провела за другим чуть менее важным делом. Теперь же действительно вернулась.

Чувствовала опустошение и неожиданно спокойствие. Понимала, что в семь может без зазрения совести собраться и поехать домой. Захочет – доработает там. Не захочет – уже утром в офисе. Примерова – по своей природе сволочь. Даже если сделано всё будет идеально – найдет, к чему придраться. Поэтому пусть исполнять нужно хорошо, но не прикипать к работе душой. Себя не вкладывать.

Себя вообще надо беречь.

Чернов себя бережет – и он прав.

От непонятной девушки. От непонятных чувств. Какие играют в нём – Санта могла только догадываться. И иронично улыбаться, вспоминая фразу про привлекательность, чертовскую привлекательность и отсутствие необходимости терять зря время. Будь всё так в реальной жизни – времени действительно сохранилось бы много. Но ещё больше – нервов. Только люди – слишком сложные для такой простоты. Да и простота – не гарантия успеха.

После официального окончания рабочего дня офис начал потихоньку пустеть. Санта прощалась с уходящими судебщиками, улыбаясь или просто кивая напоследок. Сама тоже могла бы, но почему-то сидела. Закончила задание, полистала информацию о грядущих вступительных, поскролила соцсети.

После недолгого колебания нашла страничку Примеровой. И сама толком не знала, зачем, но пролистала её стену и фотографии, даже из-за этого кривясь. Конечно же, снимков с Черновым, которые позволили бы окончательно убедиться: они вместе, не обнаружилось. Но это ни о чём не говорит.

После странички Примеровой была уже страничка Чернова. Казалось, изученная вдоль и поперек. Выяснилось – на всё можно смотреть по-новому. И по-новому читать. Раньше Санта сталкерила его, его же не зная. Теперь каждый из постов и блогов читала будто с его интонацией, находя новые смыслы.

Это должно бы раздражать и теребить рану, а Санту будто наоборот – ещё сильнее успокаивало. Она не заметила, как пролистала практически на два года. Отвлеклась, чтобы размять чуть затекшую шею, когда поняла, что осталась в опенспейсе одна, а на часах – почти десять. И совершенно точно пора уходить. Но прежде – ещё один кофе.

В других кабинетах свет был потушен, а значит, таких засидевшихся сумасшедших в Веритасе сегодня больше нет.

Осознание себя маленькой – единственным человеком в офисе – заставило пробежаться по девичьей коже волнение. Снова пробудив ощущение из детства – когда родителей нет и дома один. Можешь делать, что хочешь… И разом разбегаются мысли и глаза.