– Приятно получать впервые, Сант. Потом привыкаешь. Благодаришь на автомате. Вот тут, – Данила кивнул на тумбу, – место освобождаешь. Ставишь. Но удовольствие это не приносит…

– А что приносит?

Санта знала, что сейчас лучше не развивать – стоять, молчать, кивать, сослаться на работу и откланяться. Но зачем-то спросила. Успела забыть, как на неё действует его присутствие. Будто день не пила, а здесь – родник.

– Разное…

Санте казалось, что изначально он хотел сказать не это. А может она просто придумала себе. Смотрела, как загипнотизированная, не могла ни сглотнуть, ни пошевелиться…  Пока он снова не прокашлялся, пока не сделал шаг назад.

– Я предложил твоей маме вместе поехать. Мне не сложно будет за ней смотаться. Она отказалась…

И перешел наконец-то, кажется, к тому, ради чего позвал.

Рационализировал… И сделал чуточку больно. Хотя больно быть не должно. Оно ведь того не стоит.

– Мама не любит доставлять неудобства. Я у нее спрашивала, она сказала, что закажет такси.

Данила выслушал, задумался на несколько секунд, потом кивнул, принимая.

– Но спасибо вам за предложение…

Реагируя на торопливо брошенную вдогонку благодарность – тоже кивнул, но уже медленней… И с улыбкой.

Санта откуда-то точно знала: в голове он сейчас произносит что-то способное заставить её сердце замереть. Но она сама решила, что подобные слова навсегда останутся только в головах. Публично же только нейтральное:

– Не за что…

Её чувство неловкости, потому что не о чем говорить. Его внимательный взгляд.

– Не делай так больше, Сант…

И неожиданное замечание, заставившее Санту нахмуриться.

– Звонки не скидывай. Мало ли.

Упоминание о ее поведении тем вечером снова пристыдило, Санта кивнула, опуская взгляд. В комнате повисла тишина. На сей раз – давящая. Возможно, Данила ждал от неё чего-то. Возможно, объяснений. Но Санта…

– Если вы не против, я пойду…

Спросила, рискуя снова посмотреть. В ответ получила кивок, непроизвольно выдохнула… Отвернулась, потянула вниз ручку…

Не ждала прощаний, не собиралась оглядываться, но как-то…

Само, что ли…

Обернулась, уже почти закрыв дверь. Застыла.

Он не провожал её взглядом. Но и к своим делам тут же не вернулся.

Остался посреди кабинета, взял в руки фото. То самое, единственное, с её отцом… Смотрел на него сначала. Долго. Серьезно. Потом вернул на место. Присел на угол стола, зачем-то потянулся пальцами к глазам, с силой нажимая, с силой же выталкивая из себя будто весь воздух разом.

Санта уехала из офиса чуть раньше семи. Уже после того, как его покинули партнеры и еще несколько приглашенных на мероприятие юристов, для которых этот вечер грозил стать особенным.

Для неё – нет, но голова всё равно занята им.

Попав в квартиру, Санта быстро поужинала, а потом забралась с ногами в кресло в гостиной, включила только ночник, негромкую музыку, взяла книгу. Но то и дело отвлекалась.  Пересматривала отправленные днем фотографии мамы с улыбкой, заново восхищалась её образом – действительно прекрасным.

Представляла, как всё уже произошло или будет происходить. С одной стороны, понимала, что мама скорее всего напишет ей сразу же. С другой… Немного надеялась, что элементарно забудет. Что всё получится настолько по-хорошему волнительно, что Лена на один вечер забудет обо всём плохом. Даже о дочери своей забудет. Санте не будет обидно. Санта будет очень рада…

О Даниле младшая Щетинская тоже думала. Не могла не думать. О тяжелом вздохе. О том, что рядом с ним ей по-прежнему по-особенному хорошо, волнительно, но неподдельно надежно. Неподдельно тянет.

О том, что это обманчиво.

Перед зелеными глазами мелькали одна за другой картинки. Сцена, которую она увидит только завтра – уже на фото. На ней – мама в платье в пол. Рядом – тот самый по-особенному красивый Данила. Её речь… Наверняка слезы… Его короткое объявление… Какие-то счастливые студенты… Бокалы… Разговоры… Смех…

Когда-то, будучи девочкой, и провожая родителей на подобные мероприятия, Санта всегда обещала себе же: её время тоже наступит. Сейчас же так же по-детски радовалась тому, что пусть её время ещё не пришло, но мамино – вернулось.

Санта ждала звонка и восторженного сбивчивого маминого рассказа, наверное, так же, как сама мама все эти годы ждала ее рассказа о первом свидании с любимым до невозможности мальчиком.

Вот сейчас даже немного жалела, что не согласилась пойти с Леной.

Терпела до десяти. Не тревожила, ждала. Потом же любопытство победило.

Санта набрала маму, включив телефон на громкую связь.

Слушала, как из динамика один за другим прорываются гудки, слегка дрожа, будто это её адреналин. Ещё не слыша, но уже представляя восторг в любимом голосе…

Но только гудки шли один за другим, а мама не брала…

Первый звонок рассоединил оператор. Выждав минуту, Санта набрала снова.

И снова то же самое. На ее губах – ещё остаточная улыбка, но на сердце уже чуточку тревожно…

Санта вернулась в мессенджер. Увидела, что мамы не было в сети давно. Написала короткое:

«Все хорошо? Позвони мне, как освободишься…».

Отправила и долго гипнотизировала взглядом, ожидая, что статус абонента быстро сменится на «в сети», а статус сообщения – на прочитанное.

Но пять минут проблему не решили.

Сомнений стало больше.

Санта снова набрала.

И снова гудки…

На губах – всё ещё улыбка, а в голове уже много плохих мыслей. Совсем плохих…

И одна просьба: возьми, ма…

А потом облегчение, потому что экран начинает засекать секунды звонка…

– Алло, Сантуш… Я тебе утром перезвоню, хорошо?

Мамин голос. Точно мамин. Но совсем не такой, как Санта ожидала.

Повисший в воздухе вопрос. Замершее тут же сердце…

– Ма…

Санта почувствовала неладное, но сформулировать сходу не смогла.

Обратилась просто, а потом слушала…

Дыхание. Громкое и ускоряющееся.

– Ма…

Почти сразу – с всхлипами. Причину которых не знаешь, но сердце они рвут.

– Всё хорошо, Сантуш…

И пусть Лена старается сдержаться. Успокоить и успокоиться, у неё почему-то не получается.

Санта шепчет растерянное: «мамуль…», а в ответ – мама плачет.

Глава 23

Лена не попала на мероприятие. Просто потому, что её приглашение было максимально персонализированным. В нём был указан особенный адрес. Она, конечно же, не проверяла. Просто вбила в приложении, заказывая такси. Не обратила внимание на легкое замешательство водителя, переспросившего, а точно ли туда… Была полна энтузиазма, проговаривала в уме речь, в уме же переживала бенефис, которому не суждено было случиться.

Её привезли не ко входу в горящее огнями здание с застелившей лестницу красной ковровой дорожкой, а к какому-то гаражному кооперативу на отшибе. И можно было бы подумать, что это ошибка, но кроме бесконечного желания верить в чудо, у Лены был ещё и опыт, который всё ей «объяснил».

Сколько бы лет ни прошло после смерти Петра, его «первая семья» никогда им с Сантой не простит, что посмели появиться в его жизни. Что он сам посмел их «променять». Что посмел позволить себе еще кого-то полюбить.

Когда Пётр был жив – всю желчь, боль, злость впитывал он. Когда его не стало – рухнула плотина, и на них понесло… Дерьмо, грязь, обиды… «Старшие» Щетинские пытались задушить Санту и Лену. Им хотелось крови. Им хотелось абсолютного чувства отмщения. Но, видимо, жажда до сих пор до конца не утолена. Наверное, не будет никогда. И за любым поворотом их с Сантой могут ждать вот такие «приветы».

Лена не звонила ни Даниле, ни Санте. Она молча вернулась домой. Сняла платье, смыла макияж, вытащила из прически тонну шпилек.

Чувствовала себя гаже некуда всю молчаливую дорогу, но только тут – в пустых стенах, которые без Петра стали невыносимо холодными и никак не хотели теплеть, разрыдалась. Для себя же – позорно, потому что именно этого хотели они.