В конце концов, Ангелина тоже была живым человеком и имела полное право на личную жизнь. Два тура, о которых она мечтала, Анатолий преподнес ей в качестве подарка. Поездка на Бали должна была стать свадебным путешествием Ангелины и Анатолия. Но за день до свадьбы Ангелиной овладело чувство страха за слишком поспешный брак. Она не хотела, чтобы ее отношения с Анатолием уподобились скоропалительному роману Кати и Голубева. Поэтому официальное предложение, ожидаемое Ангелиной каждый день из пяти месяцев бурного романа, пугало ее, раздирало мятущееся женское сердце на две половинки: одна из которых стремилась к семейной жизни и трепетала от мыслей об одинокой старости, а вторая — боялась повторной ошибки и разочарования в обожаемом мужчине, как это, увы, уже случилось во дни прошлого, неудачного замужества.
Да и обстоятельства явно не способствовали укреплению ее морального духа. Лучший в городе свадебный салон по пошиву эксклюзивных нарядов испортил заказанное платье: портниха прожгла утюгом дыру посередине лифа. Времени на исправление ошибки не было, на складе закончилась выбранная Ангелиной ткань, платье переделке не подлежало, а в качестве компенсации ей предложили подогнать по фигуре готовую демонстрационную модель.
Когда расстроенная, но все еще упорствовавшая в своем намерении стать невестой Ангелина распаковала доставленный курьером ящик Пандоры, она обнаружила сверкающее люрексом и жемчугами платье, пошитое по меркам девушки рубенсовских форм, и гигантскую подвязку, украшенную белоснежными шелковыми розочками. В такой наряд можно было завернуть трех Ангелин сразу, а при примерке она выглядела в нем, словно сувенирная игрушка «Баба на чайник».
Анатолий воспринял это как личное оскорбление, вытащил запутавшуюся в складках необъятного подола невесту и учинил допрос с пристрастием, откуда, мол, она раздобыла шутовскую, расшитую блестками попону для слонихи. Они даже поссорились из-за чужой оплошности, потому что возлюбленный не поверил ей на слово, перезвонил в салон, самолично пообщался с администратором и обвинил Ангелину в рассеянности, необязательности и сумасбродстве. Поругавшиеся жених и невеста, наговорив друг другу гадостей, чуть не разошлись как в море корабли, но в последний момент любовь все же возобладала над рвущимися наружу эмоциями и наставила пару на путь истинный. Анатолий и Ангелина достигли консенсуса и решили, что отложенная на время свадьба и взятый ими таймаут только упрочат сильное взаимное чувство, а радость от долгожданного брака будет неописуемо громадной.
После предсвадебного путешествия им еще предстояло назначить дату официального бракосочетания, которое напрямую зависело и от того, насколько быстро разрешатся проблемы Голубева, отвоевывающего свое имущество у Виктора Каррераса и от скорости восстановления здоровья Платона Платоновича, и от благополучного завершения зависшей сделки. Анатолий готов был ждать свою возлюбленную, не отказываясь от предложения и женитьбы, сколько угодно — но не до бесконечности же!
Чиркнув жениху записку, она вставила ее в ободок висящего в прихожей зеркала, тихонько закрыла входную дверь, вышла за порог, вызвала лифт, и в этот момент в ее сумке завибрировал и заиграл полонез Огинского мобильный телефон. Неужели Анатолий проснулся? Ангелина вытащила трубку, на дисплее высветился номер Кати. Что опять стряслось у этой горемычной парочки… Опасаясь услышать очередные неприятные новости, Ангелина ответила беспокойной юной подруге.
Но на этот раз предчувствия обманули ее. У Кати и Ильи не случилось ровным счетом ничего: ни плохого, ни хорошего. Как и Анатолий, Голубев заснул на вахте возле телефона в ожидании новостей от своего врага Виктора Каррераса и своего друга — бывшей жены Татьяны, плывущей на помощь молодоженам. Катя замесила тесто для пирожков, поставила его подходить, поджарила капусту для начинки и ощутила гнетущую тревогу и душевный вакуум. Посуда валилась у нее из рук, мысли хаотично метались в голове, как частицы в расщепляющемся атоме водорода. Во избежание ядерного взрыва Катя позвонила Ангелине, чтобы напроситься к ней в гости.
— Я не дома, дорогая, — уже в лифте поведала ей Ангелина. — Чем я буду заниматься? Хороший вопрос! Мне опять передавили все сувениры. Да, да, именно те, что подарил Валерий Александрович. Как это произошло? Лучше не береди мои душевные раны, позже расскажу. Сейчас мне нужно заехать в магазин сувениров, потом в агентство, потом… Ты со мной хочешь?! Тебе не лень в такую холодину из дома выползать? Сидела бы возле телевизора и спящего супруга в тепле, с чашкой кофе на коленях. Нет, мне не жалко. Подгребай к агентству, если тебе так дома опостылело.
— Ой, спасибо! — поблагодарила Ангелину Катя. — Я мигом, тачку поймаю и подскочу к твоей работе.
Вот дурында! Мороз крепчает, а ей неймется. Ангелина не переносила морозы, зимой ее производительность труда резко падала, а организм стремился впасть в спячку до весны. С пробуждением природы она расцветала, в ее карих глазах загорались задорные кофейные искорки или чертовщинки, как ласкательно называл Анатолий. В Новый год Ангелина через силу накрывала стол, стараясь закупить в супермаркете уже готовые салаты и закуски, и после боя курантов и бокала шампанского устраивалась на диване, заворачивалась в одеяло, включала телевизор с праздничным концертом и засыпала под песни и пляски народов мира.
На близящийся Новый год Ангелина ждала от Анатолия серьезного разговора о дате бракосочетания и перебирала в голове тысячу причин, чтобы перенести свадьбу на апрель, а еще лучше на май или июнь. Они планировали пышное торжество: как-никак, а Анатолий женился впервые. Но ведь гораздо приятнее праздновать свадьбу при хорошей погоде, ярком солнце, в тепле, без верхней одежды. А не кутаться в пальто или шубы под пронизывающим питерским ветром, моросящим снегом с дождем и прыгать через серые сугробы, по слякоти в белых туфлях и поднятым подолом длинного платья.
Зачем Каррерасу понадобился Илюхин ресторан… На Бали — вечное лето, даже в сезон дождей температура не опускается ниже двадцати пяти градусов тепла, все осадки выпадают ночью, и ливень длится не более часа, а к утру промытая зелень тропических деревьев и лиан сверкает, точно отполированная, и распустившиеся цветы благоухают, будто откупоренные флаконы с туалетной водой в парфюмерной лавке.
А в Питере зима частенько начинается в ноябре, а заканчивается к концу апреля, в долгожданное лето — плюс пятнадцать — стандартная температура, а при двадцати градусах горожане изнывают от жары и повышенной влажности, обливаются потом и томятся в пылище и духотище мегаполиса.
То ли дело бабье лето: еще тепло, но нет зноя, и природа торопится поделиться дарами полей, огородов и лесов, и все прилавки магазинов и ларьков ломятся от овощей и фруктов, а бабульки возле рынков и станций метро торгуют свежесрезанными гладиолусами, астрами, георгинами и пучками зелени с грядок.
В сезон бабьего лета Ангелина садилась на диету из арбузов, чтобы к зиме прочистить организм, промыть почки и сохранить до весны накопленную красоту. Было бы здорово перенести свадьбу на это время, но она заранее знала, какую бурю негодования вызовут ее аргументы у Анатолия, который обязательно посчитает их нелепыми отговорками, прикрывающими серьезные претензии невесты, и будет мучить ее идиотскими вопросами и странными подозрениями.
Удивительно, сколько всего может промелькнуть в хорошенькой женской головке, пока старенький лифт в панельном доме спускается на первый этаж. Но возле машины Ангелину ожидал следующий сюрприз: здоровяк сенбернар Дик, насладившись беготней по кустам и кочкам за быстроногим дворовым котярой, отдыхал, возлежа на багажнике ее красавицы «ауди». Металл на капоте вибрировал и прогибался в такт прерывистому собачьему дыханию, а слюна, капающая из пышущей жаром пасти, выжгла в льдистой корочке желтоватые дорожки.
Ангелина нажала на кнопку выключения сигнализации, кнопка не сработала. Наверное, сигнализация сломалась, а иначе бы сирена завыла на весь двор еще раньше, когда Дик устроился на багажнике машины. То ли проводка где-нибудь замкнула от внезапно стукнувших после долгой слякотной погоды морозов, то ли еще какая неисправность приключилась, но в электрике, как, впрочем, и в механике автомобилей, Ангелина не разбиралась.
