В помещение заносят на носилках младшего лейтенанта Лагошу с перебитым бедром. Пришлось накладывать шину. Не успел поправиться с этим раненым, как под руки заводят младшего лейтенанта Федю Дорофеева…В это самое время, когда в селе находились наши и немцы, прославленные «Катюши» накрыли село. Сразу начался пожар. Один из реактивных «катюшиных» снарядов разорвался рядом с домом, где был КП и медпункт. Хорошо еще, что как-то сумели по рации связаться. Иначе бы еще раз пальнули «Катюши» по селу. Действительно, «Катюши» еще раз стрельнули, но на этот раз снаряды разорвались далеко за селом. Многих раненых засыпало отлетевшей штукатуркой. В общем, более-менее легко отделались. А вот кто находился на улицах села, тем пришлось плохо. Много было убитых и раненых, ранения у многих были тяжелые. Среди раненых был командир взвода автоматчиков мл. лейтенант Яблочкин. Вот это называется помогли! Подбросили огонька…Досталось от «Катюш» и немцам. И много больше, чем нам. После этого они почти уже не сопротивлялись. Многие, конечно, успели убежать из села, но в плен сдалось тоже порядочно. И сдались только тогда, когда увидели, что из села им уже живыми не выйти.
Среди пленных был один русский парень лет так 25-26-ти. Он оказался даже земляком нашего комбата Федосова. Оба из города Новосибирска и даже с одной улицы. Допрашивал его сам комбат. На допросе присутствовало несколько офицеров. Я тоже там был и коротко запишу его.
– Расскажите, как вы оказались в рядах немецкой армии, с которой ведет войну весь советский народ?
– В 1941 году я попал в плен. В Германии перебывал во многих концлагерях. Когда начали вербовать во Власовскую армию, я сразу же завербовался. Но я завербовался с той целью, чтобы вырваться из плена и если пошлют на фронт, то сразу перейти на сторону Красной Армии. Не хотелось умирать в лагере от голодной смерти. А сюда я попал как пополнение, а не в составе Власовской армии. Я не стрелял в русских солдат. Я стрелял вверх. Иначе немцы могут заподозрить неладное, если я не буду совсем стрелять. Хотите, верьте! Хотите, нет! Дело ваше…Я в ваших руках…Я виноват и себя не оправдываю.
– Я тебе верю в одном, сказал комбат, что ты действительно мой земляк. И учились мы с тобой даже в одной школе. Сибиряк…Сибиряк и вдруг – солдат немецкой армии…Это несовместимо. Может, ты и действительно попал в плен при тяжелых обстоятельствах…Но ты пошел не по тому пути…Ты захотел спасти свою шкуру! Ты оказался самым последним негодяем! Мерзавец! Выходи на улицу! Я собственноручно расстреляю тебя…А, ну! Живо!
Под общее обозрение всех присутствующих солдат и офицеров комбат расстрелял своего бывшего земляка, солдата в зеленой немецкой форме.
Группу немецких пленных отправили в тыл в сопровождении двух молоденьких солдат с автоматами. Часа через полтора-два солдаты вернулись обратно. Сказали, что пленные начали разбегаться, и их пришлось перестрелять. На самом деле это было не так. Но об этом узнали уже много позже. Эти молодые солдаты боялись отстать от своего батальона. Потом, мол, не скоро его найдешь. Вот и решили немцев перестрелять. Вот поэтому-то и вернулись обратно быстро. Ничего тут особенного нет. Они с нашими пленными похлеще еще расправляются. Я хорошо знаю, так как видел своими глазами.
Раненых эвакуировали на трех машинах. Погрузили сразу всех. Одна машина была наша, с ней и приехал врач Незамов. Сопровождать раненых отправили Лену. Врачу приказали никуда не отлучаться. И так ему дали хорошую взбучку за свое отсутствие. Убитых хоронили здесь же в селе в одной большой братской могиле. И хоронили ночью. Днем ведь нас уже здесь не будет. Вражеские трупы продолжали лежать на улицах села. Их никто не убирал. Их потом уберут сами жители и где-нибудь зароют. Могилу для них копать не надо, готовых ям достаточно.
Утром, отъехав от села 5-6 километров, снова встретились с противником. Он окопался за небольшой речушкой и вел оттуда сильный огонь из пулеметов и минометов. Батальон рассредоточился. Начали обходить противника с флангов. Речка была мелкая и ее скрыто от противника перешли. Маневр удался. Противник был окружен. Бой длился не более часа. Немногочисленная группа противника была разгромлена полностью. Пленных не было. Около сотни вражеских солдат остались лежать между речкой и лесом. У нас тоже были убитые, человек около десяти. И столько же раненых. Даже в самом незначительном бою, кого-нибудь да недосчитаемся.
Вторые сутки находимся в дороге. Переезжаем на другой участок фронта. Ехали больше всего лесом. Около небольшой железнодорожной станции встретились с немцами. Сразу же завязались бои. Немец бил сильно из пушек и минометов, которые были расставлены на территории станции. Особенно сильный огонь был из пулеметов, которые были установлены на водокачке. На этот раз с нашим батальоном находились танки. Вот они и открыли огонь по водокачке. Выстрелы были точные. Вражеские пулеметы замолчали. Батальон пошел в атаку. Вот бои уже идут на территории самой станции. Танки начали бить по станционным постройкам, так как из каждого окна нас поливали свинцом. Бой длился недолго. Много немцев было уничтожено, но многим из них удалось и скрыться в лесах. Здесь пленных тоже не было. Чувствительные потери были и у нас. Погибших похоронили около вокзала. Раненых забрали с собой. Врач Незамов тяжелораненым оказал квалифицированную помощь. Среди раненых был и командир батальона капитан Федосов. Ранение было не особенно тяжелое, но все равно, командовать он уже не мог. Командование батальоном принял его заместитель по строевой капитан Салютин. Во время боев за станцию было несколько жертв и среди гражданского населения.
Над станцией начала кружиться «Рама». Это самолет – разведчик-корректировщик. От нее добра не жди…Она сделала один круг, а потом даже спикировала и сбросила несколько небольших бомб. По ней открыли огонь из пулеметов, которые были установлены на машинах. Били и из ружей ПТР. Потом начали бить чьи-то зенитки. Видимо какая-то часть стояла недалеко от станции. В общем, огонь был мощный. Редко бывает, что «Раму» сбивали. Но на этот раз, «Рама», потеряв равновесие, рухнула в лес. Раздался сильный взрыв. Сотни солдат приветствовали такое событие громким «ура». Но кто сбил этот самолет? Или зенитчики, или кто-то из наших пулеметчиков, или ПТРовцы?
Оставаться здесь дольше рискованно, могут налететь немецкие самолеты. Действительно, как только мы покинули станцию и углубились в лес, сразу налетели немецкие самолеты и начали бомбить станцию. Дорога через лес была узкая, и ветви деревьев скрывали нашу колонну от вражеских самолетов. На нашем пути оказалась небольшая речка. Большинство машин сумели переправиться через речку и уже находились в лесу вне опасности. А вот несколько машин попали под бомбежку. Три машины были разбиты полностью. Только убиты были более десяти человек. Много было и раненых. Среди раненых был помкомхоза лейтенант Семенов. Раненых и убитых оттащили от переправы, поместили в машины и как можно быстрее увезли от этого места. Самолеты снова могут налететь. Проехали около десяти километров лесом, потом начались поля. Место открытое. Впереди показалось большое село с высокой белокаменной церковью (костелом). Не доезжая до села по нам открыли пулеметный огонь. Затем начали бить минометы. Потом из села вышли несколько танков и начали бить прямой наводкой. Но наш батальон к этому времени сумел развернуться и короткими перебежками начал продвигаться к селу. По немецким танкам открыли огонь наши 45-ти миллиметровые пушки и ПТРовцы. А затем подоспели приданные нам танки и самоходки. Вскоре два немецких танка загорелись. Остальные начали разворачиваться обратно. И в это время батальон под крики «Ура!» при поддержке танков и самоходок пошел в наступление. Кроме того, по селу вела сильный огонь рота под командованием старшего лейтенанта Мурзахметова. Не одну сотню мин выпустила рота по селу. Этот казах Мурзахметов был одним из самых бесстрашных и отчаянных офицеров нашего батальона.
Село пытались окружить, чтобы отрезать немцам пути отхода. Но немец опередил нас. Из села они сумели убежать, так что в самом селе боев почти не было. Но остановился враг где-то недалеко, так как по селу начали бить его артиллерия и минометы. И били сильно. Машины с ранеными успели подойти к церкви. С разрешения священника всех раненых поместили в церкви. А раненых скопилось много. На этот раз врач Незамов находился при раненых. Священник из церкви не уходил, боялся, как бы наши солдаты не украли ценностей, хотя его заверило командование, что никто и ничего не украдет. Несколько молодых девушке литовок пришли в церковь помогать в чем-нибудь при уходе за ранеными. От такой помощи не отказались. Делов с ранеными было много. Батальон за селом снова находится в бою, и раненые продолжают поступать.
