— Ты знаешь о Синих Медведях? — спросил он меня.

— Племя Синего Медведя? Немного.

— Мой отец сорвал этот шлем с тела одного из их воинов, которого убил голыми руками. Из всех выродившихся племен утгардтов Синие Медведи —худшие.

Я был счастлив это слышать. Шлем был помечен с одной стороны эмблемой Эверлунда, и я был немного обеспокоен тем, как он получил его.

— Я так понял, что Синие Медведи теперь вымерли. Племя распалось после того, как крепость Хеллгейт была разрушена.

«Группой владеющих магией цивилизованных», — мысленно добавил я. Тлуна кивнул.

— Это правда, насколько мы видели. Мы прошли через их территорию десять дней назад и никого не видели. Говорят, что когда они узнали, что их сволочной вождь Танта вовсе не человек, а какой-то грязный дьявол Ада, они слишком погрязли в пороке, чтобы даже беспокоиться.

Он перевел взгляд на меня.

— Так вот какими мы будем, если эти фаэриммы поработят нас?

— Не знаю, — честно ответил я.

— Любой из нас предпочел бы сражаться насмерть, чем допустить, чтобы это случилось с нами или с остальными членами нашего племени.

— Ты даже предпочел бы сражаться рядом с магом.

Когда он не сбросил меня с лошади, как я подозревал, я решил испытать судьбу еще раз.

— А что твой народ имеет против магии? Вы владеете жреческой магией.

— Жреческой? Заклинания нашего шамана — дар Утгара. Твоя магия не такая.

В каком-то смысле он был прав. Жреческая магия не исходила из Плетения, как мои заклинания.

— Магия-это не просто инструмент разрушения, — сказал я. — Она может быть полезной, благодетельной. Этот амулет — хороший пример. Без него мы не могли бы так разговаривать друг с другом.

— Если бы не твой магический предмет, нам пришлось бы учиться общаться на нашем собственном уровне. Мы были бы вынуждены чего-то достигать. Вместо этого амулет делает это за нас. Магия не делает вашу жизнь лучше, только легче.

— Магия — это Искусство. Это дар Мистры.

— Мистра, — отозвался Тлуна. — Мы знаем об этой богине, хотя и не часто думаем о ней. Когда мы это делаем, то речь идет о ловкаче, который заманивает людей предложениями огромной власти, власти без ограничений. Эти силы растут и растут, и в конце концов их становится невозможно контролировать. Она — добытчик людей и племен.

Мой гнев рос, но я знал, что это был способ Тлуны вернуть мне за то, что я сказал минуту назад. Между нами все было улажено, поэтому я не осмеливался сказать, что мы думаем о его боге.

Позже в тот же день один из утгардтцев указал на столб дыма, поднимающийся к небу вдалеке.

— Это могут быть орки, — сказал Сунгар. — Но здесь так мало деревьев. Где они берут дрова для костра?

Он был прав. Орки ели и сырое мясо, но предпочитали готовить.

— Наверное, это магический огонь, — предположил я. — Подарок от их новых хозяев.

Один из старших варваров присоединился к его совету.

— Мы должны атаковать сейчас, пока еще светло. В темноте у них будет преимущество.

— Сначала я хотел бы узнать, с чем мы столкнулись, — сказал Сунгар.

— Для этого у меня есть заклинание.

Некоторые начали было возражать, но Сунгар взглядом заставил их замолчать.

— Мне нужна тишина на пару минут, — сказал я и присел на корточки, глядя в сторону дыма. Я произнес заклинание и почувствовал, как мое сознание несется над полями Павших Земель с возрастающей скоростью. Перед нами расстилалась обширная равнина, ничем не примечательная, если не считать небольших развалин, возвышавшихся футах в восьми над нами, словно шпиль чего-то, по большей части погребенного под землей. Но кроме этого было мало укрытий в любом направлении. Руины окружали внушительные силы, состоящие в основном из орков, с несколькими бродячими багбирами и гноллами, вероятно, прибившимися по пути от Эверески. Многие из них ухаживали за своими скакунами, этими уродливыми двуногими птицами, а некоторые готовили мясо на магических кострах. Тем не менее, они выглядели так, как будто были готовы сражаться в любой момент. Я прикинул, что на каждого варвара приходится по меньшей мере десять.

Мой разум проскользнул между группой орков и продолжил путь к руинам, представлявшим собой едва ли больше, чем несколько треснувших стен и сломанных колонн. Несколько огромных и громоздких туш стояли рядом, как статуи, а на самих развалинах было длинное, тонкое змеиное тело, темного сине-фиолетового цвета, заканчивающееся человеческим лицом, которое погрузилось в брюхо его еды, мертвого орка.

«Откуда нам знать, что этот цивилизованный человек не предупреждает наших врагов?»                                                          

«Он заманивает нас в ловушку!»

Голоса пронеслись у меня в голове и отбросили меня назад в мое тело так сильно, что я упал назад.

— Молчать! — крикнул Сунгар подозревавшему утгардтцу, и тот послушно попятился. Сунгар был сильным вождём, но достаточно умным, чтобы понимать, что некоторые из вспыльчивых варваров не потерпят моего присутствия дольше. Варвары жили ради битвы. Это было единственное удовольствие в их суровой жизни, и битва была единственным, что могло защитить меня. Эти утгардтцы скорее будут сражаться рядом со мной, чем просто путешествовать.

— Все в порядке, — сказал я, поднимаясь на ноги. — Я видел достаточно. В армии, наверное, четыреста или пятьсот орков, а также несколько других гуманоидов, но я не видел ни одного фаэримма. Мы можем быть спокойны на этот счет. Их ведет темный нага.                                                    

— Темный что?

— Нага. Это змееподобные существа, которые копят магические предметы и знания. Они прирожденные исполнители. Этот, вероятно, работает на фаэримм в обмен на новые заклинания, включая заклинания управления разумом, которые держат эту армию в узде. У нагов есть ядовитые жала на концах хвостов, и они кусаются. Они также обладают телепатическими способностями и могут читать ваши мысли, если вы подойдете к ним слишком близко. Они опасные враги.                           

— Ты когда-нибудь сражался с ними раньше? — спросил один из утгардтцев. — Нет, — признался я, — но я сражался с чем-то похожим, с водяным нагом, дома. И читал рассказы тех, кто сражался с другими. Нага под охраной двух бурых увальней. Это большие подземные монстры, с которыми я сражался раньше. Они могут быть смертельно опасны в ближнем бою, но медлительны и неуклюжи на открытом пространстве. Никогда не встречайтесь с ними взглядом. У них есть сила путать мысли. Держу пари, что нага привез их с собой из Подземья в качестве телохранителей. Приятно сознавать, что он может совершить такую ошибку.

— Этих монстров можно убить? - спросил Сунгар, сжимая топор.

— Я так думаю.

Варвары одобрительно закричали.

— Я сказал, что заклинания нага контролируют разум орков. Я не могу быть уверен, но это может означать, что если нага умрет, контроль закончится. Если орочьи племена в Павших Землях так разобщены, как я слышал, то в этой армии должно быть много врагов. Мы можем извлечь выгоду из этой путаницы. В конце концов, мы не можем убить четыреста орков, но двести орков могут убить двести орков.

Хитрость в стратегии, как правило, не вызывала особого восхищения у варваров, но я думаю, что утгардтцы понимали, что их обычный прямой подход здесь не будет успешным. Я снял свой посох со спины лошади и нарисовал на сухой земле грубый набросок армии, какой я ее видел. Вскоре мы разработали план сражения.                                                                  

— Никто из нас не покинет поле битвы до того, как она будет выиграна, — сказал Сунгар, когда солнце уже садилось и наша кампания должна была вот-вот начаться, — или его вовсе никто из нас не покинет.

Это высказывание испугало меня, но я не мог бы сказать точнее.