В противоположном конце зала на каменном полу кистью из хвостовых волос минотавра были нарисованы два замысловатых круга. Диаметр каждого такого круга-лабиринта равнялся примерно двум шагам, и внутри каждого стояла женщина с гордым узким лицом и длинными рыжими волосами. Одна из женщин убрала волосы, перетянув сзади золотой лентой, глаза и губы были подведены рубиновым порошком, длинное серебристо-серое платье было усыпано мелкими черными крапинками, завитки из которых струились по нему словно легкий дымок. У второй – волосы были распущены, из одежды на ней были серые колготы, свободная серая рубашка и длинные ботфорты с потертыми носками и коленями.

Несмотря на то, что две женщины выбрали изумительно разную одежду, чтобы явиться в суд – одна выглядела так, будто собралась на торжество в башню Лорда Карсуса, другая – словно собралась в дорогу – они были похожи друг на друга как две капли воды. Даже выражения лиц были одинаковыми. Обе стояли неподвижно, одаривая друг друга высокомерными взглядами сквозь мерцающие круги скрытой магии, которая заставит их заблудиться внутри кругов-лабиринтов, попытайся они переступить их физическим или магическим способом. Обе женщины даже свое напряжение выражали одинаково: прищуривая бледно-зеленые глаза и время от времени постукивая пальцами правой руки по бедру.

Одна из женщин, согласно показаниям, была теневым двойником, но магия его создания была настолько искусной, что невозможно было сказать, кто из них чародей, а кто – магический конструкт. Верховный Судья Вентар перепробовал уже все стандартные тесты, но ни один их них не пролил свет на этот вопрос. Обеих женщин окружала плотная аура магического двеомера, но было хорошо известно, что Бламира, как и большинство чародеев, продлила срок своей жизни с помощью могущественной магии. Вентар устал, пытаясь определить, какое именно заклинание создавало эту ауру, и у него так ничего и не получилось. Магия Бламиры была слишком сильной.

Затем он приказал женщинам полностью раздеться и проверил каждую снятую вещь на предмет нефункциональности. Если они появились в то же время, что и двойник, как часть заклинания Бламиры, то магия была бы не в состоянии поддерживать их, как только они утратят контакт с двойником. Но все вещи были полностью свободны от двеомера – обычные предметы, полученные теневым двойником уже после его создания.

В последнем тесте Вентар на короткое время телепортировал одну из женщин на другой План в надежде, что вторая рассеется – то, что обычно происходит, когда магическая связь между чародеем и конструктом на таком большом расстоянии разрывается. Как и предыдущие, этот тест не дал никаких положительных результатов.      

Внимательно следя за женщинами, Андорис отметил, что одна двигается независимо от другой и, казалось, полностью контролирует свои действия. Не было никаких обычных признаков того, что теневой двойник управляется своим создателем: никакого замешательства в речи, никакого копирования движений.

Магия, поддерживавшая теневого двойника, была продолжительной. Вентар слушал показания уже большую часть дня, а теневой двойник ни на йоту не потускнел. Было очевидно, что его создатель применил заклинание с постоянным эффектом.

Из комнаты Андориса – где был надежно заперт гомункул – послышался нервный, обеспокоенный голос.

Нам не нравится это дело, сказало существо, сжимая руки. Оно напоминает нам о…                

Сходство несущественное, перебил Андорис. Тихо.

Он спокойно смотрел на чародея, дававшего показания. Алгар Птак, мужчина с высоким лбом и жидкими светлыми волосами, достигавшими плеч, ходил из стороны в сторону перед креслами, в которых сидели судьи. На нем был алхимический кожаный фартук, надетый поверх брюк, и просторная белая рубашка. На манжетах рукавов осел желтый порошок, от одежды исходил запах горящей серы – свидетельства того, что он явился прямо из лаборатории, чтобы дать показания. Глаза выглядели огромными за стеклянными линзами, висевшими в воздухе прямо перед лицом. Давая показания, Птак сверлил взглядом обеих женщин внутри магических кругов.

Время от времени он поглядывал на судей, как будто ища поддержки, но не находил ее в пустой маске Вентара и бесстрастном лице Андориса. Мантия, которую Птаку было приказано надеть на время дачи показаний – тонкая золотая накидка, – развевалась позади него и с каждым произносимым словом издавала звуки, похожие на переливы мелодичной арфы.

– Вы знаете, что я не могу лгать – не с этой вещью на мне, – проворчал Птак. – Я говорю правду. Ширис Бламира – воровка. Я нанял ее в качестве консультанта для… ээ, для моего последнего исследования. Мне нужен был ее опыт в экстрапланарной магии. Она догадалась, что в моих исследовательских записях, и вычислила, как… где я их прячу, – поморщился он. – И я ей еще доверял! Никогда больше не буду работать с другим магом… тем более, если он из Союза Тени.

Со стен послышался ропот приглушенных голосов, после того как слова Птака поднялись по спирали костяной инкрустации. Толпа зрителей увеличивалась в течение всего дня, как только разошелся слух, что ученик Тени обвиняется в краже государственных секретов.

В голове Андориса раздалось злобное хихиканье: Тени теперь лучше действовать осторожно! Если его ученика признают виновным, Карсус может лишить его своей милости.                                                                    

Андорис проигнорировал хихиканье гомункула.

– Это серьезное заявление, – предупредил он Птака. – Вы обвиняете товарища-чародея, члена Союза Тени, в государственной измене, но до сих пор не предоставили никаких доказательств, кроме своих слов о том, что записи магического исследования были украдены вчера вечером и что кражу совершила Ширис Бламира.

Глаза Птака вспыхнули за линзами висящих в воздухе очков.

– Есть свидетель, – он произнес. – Один из моих слуг. Он все видел, но Верховный Судья Вентар отказался выслушать его показания.

Вентар, до этого сидевший молча, резко выпрямился. Белая пустая  маска скрывала выражение его лица, но голос выдавал раздражение:

– Он хотел вызвать элементаля! Это слишком опасно. В этом зале нет надлежащей магической защиты от…

Андорис знаком попросил коллегу замолчать и сказал:

– Если есть свидетель, показание должно быть заслушано.  

– Если Птак потеряет контроль над ним, элементаль может убить нас всех! – поспешно возразил Вентар.

В комнате Андориса гомункул нервно покачивался взад-вперед, грызя один из когтей.

Что если он освободится? Что если он убьет кого-нибудь? Винить будут нас! Стоит ли так рисков…

– Cвидетельские показания будут заслушаны, – объявил Андорис.

Наверху толпа стала рассеиваться – зрители переглядывались, качали головами и телепортировались прочь.

Андорис повернулся к Птаку:

– Вызывайте своего свидетеля.    

Кивнув, Птак залез в карман брюк и вытащил оттуда комок сырой глины. Опустившись на колени, он нарисовал им толстые линии на полу, после чего, растерев остатки глины между ладонями, отступил назад и, делая над знаками пассы, похожие на подкапывающие движения, начал произносить заклинание.

Через мгновение камень у его ног начал увеличиваться в размерах. Еще мгновение – и он стал принимать форму лица. Глаза медленно повернулись в сторону Птака со звуком, будто волочили булыжники по твердой поверхности. Образовавшаяся трещина приняла форму рта, источая запах сырой земли. Губы начали медленно двигаться, и пол под ногами задрожал.

Когда, наконец, послышались слова, их звук был тягучим и тяжелым, напоминая звук работающего жернова:

– Хозяяяинн.

Со стен послышались вздохи облегчения, когда зрители – те, что оказались достаточно храбрыми, чтобы остаться – поняли, что элементаль действительно успешно контролируется. Некоторые телепортировались, чтобы сообщить новость, и постепенно зал начал снова заполняться. Возбужденный гул голосов стал громче, когда зрители осознали, свидетелями чего являются.