Рука Бромара рефлекторно потянулась к висящему у него на шее священному символу. Внезапно он осознал, что так и не забрал амулет своего учителя с тела Милры. Скорее всего, горожане закопают его вместе с ней. 

- Верни её тело земле, - закрыв глаза, произнёс он вслух. – Мы все – дети Чонтии...

Внезапно его ушей достиг какой-то звук. Не успев договорить молитву, Бромар развернулся. Из кустов появился захоронитель, таща с собой бессознательное тело Торана.

Бромар вскинул священный символ, и на поляне вспыхнул солнечный свет. Уцелевшие деревья жадно потянулись к источнику сияния, и даже сама земля всколыхнулась, подавшись в сторону священника.

- Богиня да низвергнет тебя во тьму! – воскликнул Бромар. От звука его голоса по коже захоронителя поползли мурашки, и он уронил тело Торана на землю. Из его зашитых губ засочилась черная жидкость. Монстр сделал шаг вперед, словно пытаясь определить, насколько это сияние опасно для его мёртвой плоти.

- Правильно, - выдохнул Бромар. – Иди сюда, - отведя руку назад, он развязал веревку на мешке, в котором лежало яйцо. Когда захоронитель окажется достаточно близко, то непременно учует запах своей добычи. Единственное, что стоит между ним и его целью – это Бромар.

Прикрыв глаза рукой, чтобы защитить их от обжигающего света, монстр продолжал приближаться.

- Чонтия, не оставь меня! – взмолился Бромар. – Используй моё тело и сокруши зло!

Над его рукой возник сияющий символ розы в окружении спелых побегов пшеницы. Ветви деревьев заколыхались под мелодичными порывами ветра. Захоронитель взвыл и вцепился в нити, сшивающие его губы. Пригнувшись, он кинулся на Бромара.

Священник схватил свою косу. Лезвие ярко вспыхнуло. Его удар начисто отсек левую руку твари, и отрубленная конечность упала на траву, окропляя её черной жидкостью.

Однако монстра это не остановило.

Уцелевшей рукой он ударил Бромара в грудь, отбросив его в одну из глубоких борозд, оставленных когтями роха. Тот вскинул руки, готовясь защищаться от следующей атаки… но её не последовало.

Захоронитель с силой ударил кулаком в стену ямы. На Бромара обрушился поток перемешанной с камнями грязи, ослепив его. Удар следовал за ударом, земля продолжала содрогаться.

Бромар попробовал подняться на ноги, но вес, придавливающий его к земле, оказался слишком велик. Грязь забилась ему в глаза, ноздри и рот. Пытаясь сделать вдох, он отчаянно принялся отбрасывать её от лица. Бесполезно. Он закашлялся.

«Чонтия, нет! Только не это, Мать! Прошу!»

Он не имел возможности дотянуться до своего священного символа – и руки, и ноги его оказались полностью обездвижены. Всё, что он слышал – это шуршание падающей вниз земли, но и оно постепенно становилось всё глуше и глуше.

Сердце Бромара бешено колотилось. Он попытался сделать вдох, но не смог. Лёгкие разрывались от недостатка воздуха. Вскоре у него не останется сил бороться. Неужели он навсегда останется здесь, похороненный заживо?..

Чёрный туман клубился в его голове. Бромар попытался закричать. Его рот был забит грязью, и из горла его не вырвалось ни звука.

В отчаянии он сосредоточился на своих ощущениях – на холоде  наваленной на него земли, на священном символе, прижатом к его груди. Когда сознание почти покинуло его, в его голове зазвучали слова его наставника: «Эта смерть – часть бремени, которое накладывает на нас Чонтия. Мы принимаем и расцвет, и распад, ведь без одного не бывает другого».

«Смерть и жизнь», - подумал Бромар. – «Все мы – дети Чонтии».

- Мать, - безмолвно взмолился он. – Возьми моё тело. Используй меня.

В его груди вспыхнул жар. Бромару представилась пылающая алая роза, чей свет пробивается наружу сквозь оскверненную умертвием землю. «Возьми моё тело. Используй меня».

Что-то слегка коснулось его кожи. На миг ему показалось, что это были черви, которые спешат приступить к пиршеству, но нет – это ощущение оказалось совсем иным. Мягкие тёплые усики обвились вокруг его живота, рук и ног. Ноздри его наполнил запах свежей травы и первой весенней поросли. Вокруг него взбурлила жизнь, прокладывая путь через толщу земли, и он начал медленно подниматься вверх.

Зелёные побеги становились всё крепче и крепче, вознося его тело на поверхность. В его груди пылал обжигающий жар, похожий на маленькое солнце – золотое бьющееся сердце, откуда берёт начало всё живое.

Вынырнув наружу, Бромар полной грудью вдохнул благословенный воздух. Протерев глаза и выплюнув изо рта остатки грязи, он перекатился на живот, чтобы сполна насладиться запахом новой жизни.

И яйцо, и захоронитель исчезли. Торан лежал там же, где монстр его бросил. Мальчик так и не пришёл в сознание, однако его грудь размеренно поднималась и опускалась. Он был жив.

- Спасибо, Мать! – прошептал Бромар.

Подползя к ребёнку, он аккуратно обхватил его сломанные руки и начал молиться. Вспыхнул свет, и переломы срослись, а тело мальчика полностью очистилось от смрада смерти и разложения.

Бромар прижал кончики пальцев к ладошкам ребёнка.

- Торан, - тихо позвал он. – Очнись.

Сын трактирщика пошевелился. Глаза его распахнулись. Увидев перед собой Бромара, он издал долгий вздох и облегчённо обмяк.

- Это ты, - произнёс он.

Бромар кивнул.

- Я пришёл вернуть тебя домой.

Не торопясь, он помог мальчику сесть. Торан уставился на что-то, находящееся за спиной Бромара. Его глаза расширились.

- А это здесь откуда?

Священник повернулся. Несмотря на то, что вокруг по-прежнему царила полная разруха, из борозды, оставленной когтем роха, росло огромное дерево. Ветви его раскинулись над поляной, словно защищая её, а корни глубоко уходили в землю.

- Отсюда, - Бромар указал на свою грудь. – Моя жизнь истекала, так что я предложил её земле. Это дерево выросло на том месте, где я едва не погиб. Оно спасло меня.

Протянув руку, Торан коснулся его священного символа, в котором до сих пор теплился жар.

- Приятно, - произнёс он. Однако его страх окончательно не исчез. – А что случилось с тем монстром?

Бромар уставился в темноту лесной чащи.

- Он ушёл. Вернулся к хозяину. Больше он вас не побеспокоит.

Ему не хватило сил на то, чтобы справиться с чудовищем. Однако, вспомнив о гниющем яйце, Бромар представил, какое разочарование постигнет его хозяина, когда он выяснит, что поиски его прислужника оказались тщетными. Эта мысль слегка утешила его.

«Бремя Чонтии», - подумал он. – «Смерть всегда вокруг нас».

- Но не здесь, - произнёс Бромар вслух, устремив взгляд на новорождённое дерево. – И не сейчас.

ПИРШЕСТВО ЛУНЫ

Кристофер Роу

Тигр взревел, раздирая когтями содрогающуюся плоть своей жертвы. Его ноздри широко раздувались, жадно впитывая аромат свежей крови. Однако новый запах — запах куда более привлекательной добычи — заставил его промедлить.

Его взгляд устремился на черную с белыми подпалинами лошадь, которая подошла настолько близко, что он мог бы преодолеть разделяющее их расстояние всего за один прыжок. Весьма подозрительно; хотя мясо травоядного и было намного вкусней, чем жилы и хрящи того кабана, которому не повезло сегодня стать его добычей, даже опытный боевой конь, почуяв его, несомненно, бросился бы в паническое бегство. Тем не менее, эта лошадь, опустив голову, сделала еще один шаг вперед.

В глотке тигра зародилось утробное рычание, и он присел, готовясь к прыжку. И замер. Его мохнатое ухо дернулось — посланный лошадью ментальный импульс каким-то образом сложился во фразу, понятную его звериному рассудку.

«Ты не тигр», - произнесла лошадь. - «Ты человек. Ты Джег».

Эта мысль помогла человеку вынырнуть из глубин разума зверя. Его мышцы с дрожью трансформировались. Джег Фелидак, Глава Охоты племени Аркаюн, рухнул на колени, упираясь покрытой шрамами рукой в землю.