- Мне жаль, - повторил Зеркало. – Я сделал всё, что в моих силах.

- Если вы не можете спасти мне жизнь, - прохрипел Чон Враэль, - тогда сделайте меня одним из вас.

- Даже если бы мы могли, - произнес Барерис, - какой от этого прок? Твоя церковь презирает нежить. Другие жрецы ни за что не признают законность твоих притязаний.

- Признают, - произнес Чон Враэль. – Я их заставлю.

Барерис почувствовал за спиной чье-то присутствие. Развернувшись, он увидел некроманта с покрытой плесенью кожей.

- Ты сможешь вернуть его? – спросил бард. – Разумеется, не в качестве безмозглого зомби. Нужно, чтобы его рассудок и личность остались прежними.

Красный Волшебник заколебался. Судя по всему, он вовсе не горел желанием идти на подобный шаг. Похоже, его со жрецом связывала тесная дружба и он прекрасно понимал, что означает для того подобная трансформация. Однако в конце-концов маг кивнул.

- С твоей помощью — да. Скорее всего - да.

Он удалился, чтобы принести все необходимые для ритуала предметы. К моменту его возвращения Чон Враэль уже умер. Нашептывая заклинания, волшебник воскурил фимиам и принялся покрывать его тело маслами и благовониями. Затем он обернул труп льняными бинтами, скрыв под ними изувеченную плоть. После этого они с Барерисом приступили к ритуалу, который должен был вырвать душу огнеходца из пустоты и вновь привязать её к смертной оболочке.

Наконец всё было кончено. Чон Враэль поднес иссохшую, перемотанную бинтами руку к глазам и принялся ощупывать лицо. С его губ сорвался хриплый гортанный звук. Барерис не мог сказать, был ли это смех или рыдание.

- Это ужасно. Нашему поступку нет прощения, - пробормотал Зеркало.

Барерис почувствовал укол вины. Усилием воли он подавил это чувство, превратив его в гнев.

- Мы делаем много ужасных вещей. Пора бы уже привыкнуть.

СТАЛЬ ДУШИ

Лиза Смедман

На крапчатой каменной плите, служащей в роли стола мага, лежал принадлежащий Трелвин меч; его остриё и рукоять покоились на черепах. Вдоль клинка мерцал синий свет, с лезвия меча срывались маленькие светлячки искр. Воздух наполнял аромат, похожий на запах горелых волос.

Трелвин наблюдала за дроу-личем, ведущим работу над зачарованием. Древний, немёртвый маг склонился над мечом, осыпая стальной клинок охристым порошком. Пока он не стал нежитью, Валек, как и Трелвин, был эльфом. Впрочем, в отличии от неё, он принадлежал к расе дроу, и кожа его была чёрной, цвета холодных, пустых пещер, в то время как эльфийка была скорее древесно-коричневой. В тусклом свете комнаты лич практически исчезал из виду, Трелвин могла ясно различить лишь его белую рубашку с высоким воротником. Такого же костяно-белого цвета были и его волосы, тогда как короткие кудри девушки, чем-то напоминающие листочки на плодах чертополоха, имели насыщенный коричневый оттенок всего растущего.

— Долго ещё? — напряженно прошептала Трелвин.

Валек мельком взглянул на неё. Его лицо осунулось настолько, что кожа натянулась до толщины пергамента на высоком лбу. Глаза лича, глубоко ввалившиеся в глазницы, были окрашены в бледно-розовый цвет разбавленной крови. Раздавшийся голос скорее напоминал треск сухих листьев:

— Передумала? — спросил он, прищурившись. — Боишься закончить начатое?

— Нет, — эльфийка стиснула кулаки. — Мой брат будет отомщён.

Улыбка лича приоткрыла его длинные зубы, посаженные в просевших дёснах. Он взял закупоренный стеклянный сосуд, содержащий кровь Трелвин:

— Дай мне ножны.

Девушка расстегнула портупею и сняла с неё ножны. Она осторожно передала их Валеку, стараясь не коснуться его руки. Кожаное покрытие ножен истёрлось за годы службы; вместе с мечом они принадлежали ещё её отцу. Прямое лезвие клинка выглядело столь же изношенным, а кожаная рукоять покрылась пятнами пота от длительного использования. Этому простому мечу предстояло вместить в себя могущественные чары. Заклинание магически свяжет меч с ножнами и сделает его способным на ужасающие дела.

Дроу-лич откупорил сосуд и, наклонив его над мечом, пролил тонкую линию крови от эфеса до острия клинка. Коснувшись металла, кровь шипела, как жир на огне. Искры, срывавшиеся с лезвия меча, окрасились в красный, постепенно приобретая фиолетовый оттенок.

Почувствовав жар над кистью правой руки, Трелвин потёрла место на запястье, откуда Валек брал у неё кровь. Связывание началось.

Девушка рассматривала помещение, предпочитая смотреть куда угодно, лишь бы не на дроу-лича. Свечи за абажурами из красного стекла наполняли комнату кровавым светом. Углубления в каменных стенах были забиты пыльными чёрными коробками и злобно глядящими скелетами. Эльфийке никак не удавалось избавиться от ощущения, что они следят за ней. Единственный выход был расположен за огромным круглым валуном, который закрыл проход по приказу Валека. За ним через лабиринт туннелей и пещер лежал путь к поверхности.

Приглушённое хныканье привлекло внимание Трелвин к месту, где лежал её пленник. Дварф пришёл в сознание и пытался выбраться из пут. Его бородатое лицо тёрлось о ковёр, пока он вращал головой вперёд и назад в попытках избавиться от кляпа во рту. Он пытался что-то сказать, но комок ткани заглушал его голос. В глаза дварфа красноречиво читался ужас. Он продолжал метать взгляды на тёмного эльфа.

— Не шевелись! — прошипел Валек. Он ткнул пальцем в направлении дварфа и издал гортанный звук. Кожа пленника покрылась множеством волдырей, он закричал в свой кляп.

— Это лишнее! — проскрежетала эльфийка. — Он и так скоро лишится жизни, незачем его пытать.

— Прекрасная мысль, учитывая, что именно ты и собираешься убить его, — фыркнул дроу-лич. — С моей точки зрения, дварф не более чем мясо, которому повезло, что оно ещё дышит.

— Наши законы требуют его смерти, но она должна быть быстрой и достойной.

— Удар мечом прямо в сердце, я полагаю?

— Именно так. Оставь его в покое. Больше никакой магии.

— Как пожелаешь, — дроу вернулся к своей работе. Его губа презрительно изогнулась. — Вы, поверхностные эльфы, мягки и слишком сентиментальны. Причинённую ему только что боль не сравнить с агонией, которая ждёт его, когда меч украдёт его душу.

Девушка скользнула взглядом по пленнику: его нарывы уже начали проходить:

— Но боль продлится совсем недолго, разве нет?

Улыбка Валека походила на оскал черепа:

— Напротив, пока кто-нибудь снова не будет убит этим мечом, его душа будет пребывать внутри клинка в постоянных муках, — лич провёл костяным пальцем в воздухе. — Ему будет казаться, что он долго и неторопливо соскальзывает по лезвию меча. Пытка кончится только тогда, когда меч снова убьет кого-нибудь, и другая душа окажется пойманной. Первая же при этом будет уничтожена.

— Уничтожена? — ахнула Трелвин.

— Бесследно.

— Но разве ты не говорил, что она будет освобождена?

— Я использовал слово «вытеснена». Я никогда не говорил, что она выживет, — рассмеялся тёмный эльф.

Горло девушки пересохло:

— Но…

Одна из потрёпанных белых бровей приподнялась. Валек явно наслаждался её замешательством:

— Всё ещё хочешь продолжить?

Трелвин вздрогнула. Она пришла к дроу-личу за поглощающим душу оружием: за мечом, способным изъять душу из тела и удержать её в себе, таким образом не позволяя целителям произвести воскрешение. Однако она предполагала, что после освобождения душа сможет найти путь на план своего божества.

Девушка окинула взглядом своего пленника: лицо его было бледно, глаза расширились в мольбе. Из-за кляпа доносилось отчаянное мычание. Наконец она отвела глаза. Убийство — это одно, ведь тело, в конце концов, не более чем сосуд, но уничтожение души…