- Чего же вы хотите? - спросил жрец.

- Присоединиться к тем, кто сражается с Сзассом Тэмом, - произнес Барерис. - Все знают, что несколько противостоящих ему отрядов находятся в Амрутаре. Учитывая, что ты в открытую выступаешь против него, тебе должны быть известно, кто они и как с ними связаться.

- Но сейчас важнее другое, - вмешался Зеркало. - Твой последователь, Урмас Сетдем, был убит. Возможно, находящиеся в городе агенты Сзасса Тэма намереваются одним ударом уничтожить всех его врагов. Ты должен предупредить своих товарищей об этой угрозе.

Чон Враэль сморгнул.

- Во имя Черного Пламени! Бедняга Урмас. Идите за мной.

Пройдя сквозь дверной проем, они спустились по лестнице. Великан последовал за ними. Коридор был слишком тесен для существа его размеров, но, судя по всему, никаких неудобств он от этого не испытывал.

Из освещенной единственной подвесной лампой комнаты, где они оказались, вело несколько утопающих во тьме арочных проходов. Пытаясь понять, зачем Чон Враэль привел их в место, которое выглядело, словно декорация для пьесы о заговорщиках или убийцах, Барерис огляделся.

Внезапно жрец бросился вперед, разрывая дистанцию. Пойманный врасплох, бард ничего не успел предпринять. Развернувшись, Чон Враэль полоснул пылающим кинжалом по воздуху и произнес слова приказа.

Из-под ног Барериса взметнулись языки пламени. От боли он пошатнулся, а силуэт Зеркала задрожал - божественный огонь принялся поглощать его нематериальное тело, словно бумагу.

Барерис сделал шаг вперед, чтобы выбраться из очага возгорания, но увидел, что путь ему преграждает великан. Огромный воин уже отвел клинок назад, чтобы нанести удар - удар, который у барда, учитывая, насколько он пострадал от огня, не было ни единого шанса отразить.

- Нет! Его нужно взять в плен! - рявкнул Чон Враэль.

Огромной рукой гигант схватил Барериса и швырнул обратно в пылающий костер.

Языки пламени принялись жадно пожирать его плоть, пока в мире не осталось ничего, кроме боли. Спустя некоторое время огонь расступился в стороны, образовав вокруг них нечто вроде огромной клетки. Зеркалу также удалось уцелеть, хотя присутствие призрака едва ощущалось.

- Идея была не так уж и плоха, - насмешливо произнес Чон Враэль. - Но байку вам стоило придумать получше. Урмас, иди сюда и продемонстрируй нашим гостям, на чем именно они прокололись.

Из затененного прохода появилась фигура. Всматриваясь сквозь языки пламени, Барерис, перед глазами которого всё плыло, смог различить лишь смутный темный силуэт, однако он не сомневался, что новоприбывший выглядит точь-в-точь как настоящий Урмас.

- Кто они? - спросил самозванец.

- Убийцы, - произнес Чон Враэль. - Убийцы, которые поведали крайне занимательную историю, чтобы втереться мне и Рангдору в доверие, - очевидно, так звали великана. - К счастью, я вовремя раскусил их ложь, ведь ты всё это время ждал меня здесь, живой и здоровый.

Барерис открыл было рот, чтобы объясниться, но поперхнулся — его глотку пронзила невыносимая боль.

- Значит, началось, - произнес фальшивый Урмас. - Сзасс Тэм попытался от тебя избавиться.

- Он - или же Тола Мапрет.

Урмас покачал головой.

- Поверить не могу. Разве могла верховная жрица Коссута в Амрутаре опуститься до использования нежити?

- Она и сам город личу сдаст, лишь бы сохранить свою должность. К тому же никому  в голову не придет, что она способна послать за мной призрака и ревенанта. Её никак нельзя сбрасывать со счетов.

- Возможно, - произнес Урмас. - Что теперь?

- Без толку стоять здесь и гадать. Нужно досконально выяснить, что происходит. Значит, придется выбить из пленников ответы.

Урмас хмыкнул.

- Думаешь, что это мне не по плечу? - с возмущением спросил Чон Враэль. - Ловушка-то сработала идеально.

- Думаю, что мало кто может сравниться с тобой, когда речь идет об уничтожении нежити. Однако получится ли у тебя взять их под контроль? Если не ошибаюсь, тебе никогда не приходилось делать ничего подобного раньше. Однако у твоих коллег или их подчиненных может оказаться больше опыта в подобных делах. Предлагаю созвать общий сбор.

Чон Враэль заколебался.

- Неплохая идея.

- Верно, просто отличная, - продолжал настаивать самозванец. Несмотря на то, что боль притупила чувства Барериса, он сразу же понял, что его слова были пропитаны магией убеждения. К сожалению, ни Чон Враэль, ни Рангдор ничего не заметили.

Бард снова попытался заговорить, но с его губ не сорвалось ни звука.

- Ты прав, - произнес Чон Враэль. - Судя по всему, в опасности оказался каждый из нас. Я призову их.

- Тогда, полагаю, мне пора идти, - произнес Урмас. Барерис снова ощутил в его голосе пульсацию силы.

Несколько мгновений Чон Враэль сохранял молчание. Затем он произнес:

- Нет. В одном сомневаться не приходится —  врагам о тебе известно, и, следовательно, домой вернуться ты не можешь. К тому же твоя верность не вызывает сомнений. Пора бы тебе начать играть более важную роль в нашем деле и лично встретиться с остальными.

- Я помолюсь о том, чтобы Коссут даровал мне силы оправдать твоё доверие!

- Если хочешь, займись этим прямо сейчас. Мне нужно провести ритуал, чтобы связаться с нашими товарищами. Рангдор присмотрит за пленниками.

Урмас удалился наверх, якобы для того, чтобы вознести молитвы среди икон и священных огней. Чон Враэль исчез в одном из арочных проходов. Некоторое время Рангдор стоял, сверля Барериса гневным взглядом сквозь языки разделяющего их пламени. Затем великан отошел и сел, прислонившись спиной к стене.

Бард понял, что вряд ли им представится иная возможность для побега. На Зеркало рассчитывать не стоило - сила Коссута выжгла его практически дотла. Призрак едва ли отдавал себе отчет в том, что происходит вокруг, а для того, чтобы к нему вернулась ясность мыслей, требовалось время.

Изо всех сил напрягая сожженные связки, Барерис попытался прошептать слова, которые позволили бы ему обрести связь с источником темной силы, что питает нежить. Эта энергия являлась ядом для всего живого, но существам вроде него она была необходима, как воздух.

Его глотку снова скрутил спазм агонии. Как же ему тогда использовать магию?

Он попытался игнорировать боль. Сосредоточился. Но его усилий все равно оказалось недостаточно...

Неужели так всё и закончится? Неужели он погибнет здесь, в этом склепе, или же окажется вынужден влачить жалкое существование в качестве беспомощного пленника, даже не успев приступить к своей вендетте?

Барериса захлестнули неистовые эмоции - гнев, ярость, решимость и отчаянье - и внезапно что-то в нем надломилось. Его сущность словно разделилась на две части, одна из которых полностью утратила способность испытывать чувства. Она извне взирала на его раздираемую страстями душу, словно на актера, отыгрывающего роль в пьесе.

Таммит, которая стала вампиром задолго до его превращения в нежить, пыталась объяснить ему, в чем состоит суть подобного расщепления сознания. Она говорила, что те, кому было даровано проклятье посмертия, не могли время от времени не терзаться мыслями о том, что все их чувства и эмоции являются лишь плодами воображения, призванными скрыть невыносимую боль и ужас пустоты бытия. Однако вплоть до сего момента он этого не понимал.

В разуме его воцарился полный хаос, грозя навсегда ввергнуть его в пучину безумия, однако некий древний первобытный инстинкт вынудил барда собраться и взять себя в руки. Справившись с приступом помешательства, Барерис осознал, что этот опыт, сколь бы ужасающим он ни был, может оказаться полезным.

Если то, что он ощущает, не является реальным, значит, и боль — тоже.

Попытавшись от неё абстрагироваться, он прошептал несколько слов - безуспешно. Он испугался, что повреждения, нанесенные огнем его гортани, оказались слишком серьезными. К счастью, после нескольких попыток ему удалось выдавить из себя несколько звуков.

Увы, слова, вылетающие из его рта, звучали так же неразборчиво, как и слова настоящего Урмаса — точней, его трупа. Тем не менее, он приложил все усилия для того, чтобы говорить членораздельно и с требуемой для творения магии интонацией.