Словно серебряная комета, его яркий, отражающий свет силуэт нёсся к земле. Тринкуло приближался к тёмным развалинам Школы Улькастера, раздражённый мучительной медлительностью, сковавшей крылья и конечности. Если он вовремя не среагирует, то точно свалится. Хотя он не видел Хальта посреди камней, он знал, что эльф был где-то здесь, а ещё знал, что тот задумал. Они вместе довели эту технику до совершенства во время охоты на виверн в Лесу Амтар. Дракон подметил две центральные колонны, выглядевшие достаточно высокими и крепкими, чтобы сойти за толстые деревья.

– Авачел, благослови шутов! – вскричал он, готовясь врезаться в землю.

 Сжав зубы, ртутный дракон пытался заставить тяжёлое тело двигаться, поднимая себя выше и толкая вперёд. Кости слушались медленно, оказывая непереносимое сопротивление его усилиям. Чешуйчатое брюхо скребнуло по земле, когда Тринкуло, наконец, прервал своё падение, распугав овец. Непослушное тело провалилось между колоннами, и когда он всё-таки позволил себе обернуться, то увидел, что Чалинташ, как он и надеялся, там же пролетел за ним.

Сверху в медного дракона прилетела стрела, пробив чешую и застряв в точке, где крылья соединялись с туловищем, и откуда он не смог бы достать её зубами. Дракон оглянулся, пытаясь увидеть стрелка, но вместо этого обнаружил лишь поблёскивающую белую верёвку, привязанную к стреле и ведущую к одной из колонн, мимо которых он только что пролетел. Привязь натянулась, и стрела прочертила борозду в драконьей плоти.

Чалинташ взвизгнул, когда острая боль сотрясла всё его тело. Древко принадлежало эльфийской стреле притяжения, устроенной так, что снаряд мог поразить цель и оставаться в ней несмотря ни на что, а верёвка с чарами крепости была обвязана вокруг сломанной колонны. Медный дракон прервал погоню за своей жертвой и развернулся, пытаясь найти того, кто в него стрелял. И увидел на вершине колонны эльфа, подготовившего вторую стрелу.

Хальт выстрелил; стрела полетела прямо в морду дракона. Тот едва успел увернуться и зацепил державшую его верёвку когтем. Дёрнул изо всех сил – но колонна стояла надёжно и почти не шевельнулась. Эльф ловко спрыгнул с каменного столба и скрылся где-то в руинах.

Чалинташ попытался раскусить привязь, но не смог. Тогда, подлетев ближе к колонне, он внимательно изучил её. Верёвка уходила в трещину на боку колонны. Дракон поцарапал её когтем, но не смог подцепить. На его морде что-то отразилось – будто он пытался выкопать из трясины своего разума наилучшее решение.

– Я здесь! – вдруг раздался голос. – Неужели ты так быстро забыл меня?

Тринкуло взгромоздился на камень дальше вглубь руин. Чалинташ развернулся к нему, но, даже находясь под действием Ярости, был всё ещё слишком умён, чтобы просто рвануться вперёд и снова натянуть верёвку. Вместо этого он схватил большой обломок, поднял над головой так высоко, как смог, и метнул в ртутного.

Удивлённый Тринкуло попытался отползти в безопасное место, но после залпа драконьего дыхания оставался слишком медлительным. Валун попал вирму по морде, разрушившись при ударе. Тринкуло широко распахнул окровавленную пасть с переломанными зубами, и снова использовал своё оружие на медном драконе. Снова луч света осветил красновато-коричневую шкуру Чалинташа, купая его в обжигающем пламени. Безумец не пытался укрыться, лишь смотрел на своего врага, сжигаемый заживо.

Притаившийся в темноте под обрушенной стеной Хальт поражённо наблюдал, как Чалинташ парит над землёй, медленно хлопая крыльями, пока дыхание Тринкуло пожирает его.

Должно быть, это из-за ярости, посчитал эльф. Он совсем не чувствует боли, или просто не отвечает на неё?

Но вскоре поток жара иссяк, а всё, что медный дракон сделал после этого – встряхнулся, испуская дым из-под чешуек.

Затем Чалинташ развернулся, оказавшись мордой перед колонной, к которой он был привязан. Дракон явно ослаб, тяжело дышал, а его крылья опускались после каждого мощного взмаха, но он, опустив голову, со всей скоростью устремился вперёд. Через секунду он протаранил каменную структуру своим крепким лбом. Звук, с которым кость соприкоснулась с камнем был оглушающим и жутким. Колонна сотряслась, но выстояла; Чалинташ отошёл и ударил вновь, и вновь, с каждым разом всё сильнее.

Хальт достал из колчана стрелу и отправил её в полёт. Пленённый дракон повернулся на движение, но воин стрелял не в него, в между вирмами. Когда она взорвалась яркой, ярче полуденного солнца, белой вспышкой, Тринкуло развернул зеркальные крылья, собирая свет, усиливая его и отражая прямо в Чалинташа. Ослепительное сияние обожгло глаза медного дракона и ошеломило его.

Хальт вновь потянулся к колчану, пуская в обезумевшего змея стрелы одну за другой, каждая из которых утопала в медной чешуе.

Воющий дракон, обожжённый, ослеплённый и страдающий от колючих укусов по всему телу, определил положение стрелка, и бросился к нему, призывая остатки сил. Хальт был далеко за пределами досягаемости, но когда верёвка натянулась, Чалинташ продолжал тянуть, напрягая плечи так, что под чешуёй проступили кости – пока, наконец, колонна не поддалась. С громким треском она обрушилась, освобождая медного дракона. Эльф побежал, когда Чалинташ рванулся к нему.

Но прежде чем безумный вирм добрался до воина, Тринкуло набросился сбоку, прижав к полуразвалившейся стене, от удара рассыпавшейся окончательно. Эффект от дыхания Чалинташа развеялся только сейчас, и ртутный дракон осыпал врага укусами челюстей и ударами когтей. Тринкуло прижал медного змея к земле, удерживая его извивающееся тело. Коготь у шеи держал щёлкающие, истекающие слюной челюсти на безопасном расстоянии. Движения Чалинташа постепенно замедлялись.

– Эльфы… – прохрипел медный дракон сквозь стиснутые зубы. Хальт стоял рядом с другом, держа наготове направленную в морду безумцу стрелу.

– Что «эльфы»? – потребовал Тринкуло, зарывая когти глубже в чешую поверженного врага. – Что насчёт них?

Вместо ответа Чалинташ резко дёрнул головой, освобождаясь от хватки ртутного вирма. Громадные распахнутые челюсти устремились прямо к эльфу – который выпустил стрелу. Снаряд попал точно в глаз, а Тринкуло сомкнул зубы на доступном горле Чалинташа. Когда он оторвал кусок плоти, медный дракон свалился на землю, дёргаясь посреди развалин Школы Улькастера.  

Выплюнув драконье мясо, Тринкуло повернулся спиной к огромному трупу и медленно направился к колонне, когда-то удерживавшей Чалинташа. Хальт брёл рядом.

– Животное! – выкрикнул ртутный дракон. – Обычный зверь – вот всё, во что превратила его Ярость. Он мог обратить эту колонну в пыль, Хальт! Она вообще не должна была его задержать. Но он не осознавал собственной силы.

– Что, конечно, хорошо, – отозвался эльф, но сразу же пожалел о своих словах, когда серебристое тело Тринкуло едва заметно дёрнулось.

Дракон ещё глубже вонзил когти в землю, и он напрягся.

– Нужно отправляться, – сказал дракон. – У нас мало времени.

– Куда?

– А как ты думаешь? В Эвермит.

К тому моменту, как взошло солнце, Хальт и Тринкуло уже летели над серединой Моря Мечей. А к тому времени, как оно снова начало садиться – миновали Острова Муншае, держась как можно более высоко и двигаясь как можно более быстро, чтобы не привлекать внимания разозлённых людей или, что хуже, драконов. Когда закат раскрасил всё небо над Бесследным морем в красные и оранжевые тона, Хальт, надёжно закреплённый на спине несущегося дракона, спросил Тринкуло об их цели.

– Они зовут меня назад, – поделился ртутный дракон, чьи чешуйки светились красным. – Кристально-чистые озера и гибкие деревья Эвермита… и гармония. Да, Хальт. Всё, что ты слышал – правда. Если бы твой народ принял участие в Отходе, им не пришлось бы иметь дело с Дамбратом, бандитами и гноллами. Вы могли бы жить в мире.