Другая — продавцом летних фургончиков. Юэль знал: продавать летние фургончики — верный способ разбогатеть.

Юэль прервал свои раздумья. Что-то помешало ему. Он поглядел в окно и выпрыгнул из кровати.

За окном снова пошел снег. Пухлые хлопья падали на землю.

Фрёкен Недерстрём посмотрела на Юэля.

Наступило завтра. Когда Юэль уже выздоровел.

Но она посмотрела на него не так, как будто раскрыла тайну. Она просто спросила, почему его не было вчера, не болел ли он. Юэль ответил, что болел. Затем класс пропел утренний псалом. Когда фрёкен Недерстрём села за орган и нажала на педаль, Юэль затаил дыхание. Если бы трубы не издали привычные звуки, он упал бы в обморок. Он обеими руками вцепился в скамью. Ему показалось, что он вдруг очутился в лодке, которую вот-вот захлестнет огромная волна. Эва-Лиза по кличке Борза́я стояла рядом с ним и хихикала. Она ничего не знала. Просто она хихикала над всем, что было хоть чуть-чуть не так. Например, над тем, что Юэль вцепился в скамью.

Но фрёкен Недерстрём ни в чем его не подозревает. Это самое главное. Значит, его ночное посещение школы так и останется в секрете. Если только Юэль сам не решит рассказать о том, что случилось. Когда-нибудь в будущем. Может, в 2035 году, когда ему исполнится девяносто лет. Но фрёкен Недерстрём тогда уже умрет. Будет лежать на кладбище под тяжелой плитой, как Ларс Ульсон.

Так начался день в школе. И начался он хорошо. На первом уроке была география, любимый предмет Юэля. Особенно ему нравилось, когда фрёкен Недерстрём рассказывала о дальних землях и их обитателях. Однако в тот день речь шла о северных странах. Это было не так здорово. Но Юэль слушал. Он подумал, что даже фрёкен Недерстрём оживляется на уроке географии.

Как раз в это утро ему пришла в голову поразительная мысль: фрёкен Недерстрём тоже была когда-то маленькой. Сидела, как Юэль, на скамье в школе. И, возможно, больше всего любила географию.

Такие мысли всегда давались Юэлю с трудом. Представить взрослых своими ровесниками. Даже Самуэля. Иногда Юэль смотрел на фотографии Самуэля, где он был снят мальчиком. Таким же, как Юэль. Конечно, это был Самуэль. Но в это так трудно поверить. Как будто Юэль смотрел на совсем другого человека. Когда он разглядывал фотографии Самуэля, то думал о том, как изменится он сам. Что он увидит в зеркале лет через пятьдесят? Не говоря уж о ста. Юэль представлял себе, как он придет к фотографу в 2044 году, за год до своей смерти. Древний старик с длинной белой бородой. Но он не будет сутулиться. Этого не случится никогда в жизни. Он так решил. Дал клятву на всю жизнь, и будет повторять ее каждый год.

Время бежало быстро. Когда день начинался с географии, Юэлю казалось, будто он разбегался и скользил по отполированному до блеска льду. Тогда даже на скучнейшем уроке Закона Божьего находилось что-нибудь интересное. В тот день фрёкен Недерстрём рассказывала об Иоанне Крестителе, которому отрубили голову и положили на блюдо. А Саломея танцевала и получила его голову в награду. Фрёкен Недерстрём говорила, что Саломея была очень красива и танцевала в прозрачных одеждах. Юэль понял это так, что она танцевала почти голой. Или что ее тело просвечивало сквозь одежду. Борзая хихикнула. Юэль решил, что понял правильно.

Он стал потихоньку рассматривать соседку. Она немного изменилась. У нее появилась грудь. Юэлю часто хотелось дотронуться до Эвы-Лизы. Особенно до груди. Иногда, нагнувшись за чем-нибудь, он старался коснуться ее. Но Борзая была начеку. Она не только бегала быстрее других. Но могла еще и зашипеть, оскалив зубы.

Юэль принялся мечтать. О продавщице Энстрёма, о том, что она танцует в прозрачных одеждах, стоя за прилавком в магазине. Но толстые тетки ничего не замечают. Только Юэль видит, что происходит. Затем за прилавком появляется сам Энстрём. На блюде, на котором обычно лежат кольца колбасы, Юэль видит голову. Толстые тетки опять ничего не замечают. Только Юэль знает, в чем дело. Голова похожа на начальника станции Книфа, на нем форменная фуражка.

Юэль не успел домечтать, как урок закончился. Кто-то спросил его, не хочет ли он пойти поиграть на Конюшенном лугу. Вдруг там уже много снега и можно раскатать ледяную дорожку? Юэлю больше всего на свете хотелось пойти. Но он все же отказался. У него было дело, с которым не стоило тянуть.

Юэль подождал на школьном дворе, пока Борзая не убежала. Человек, к которому он собирался пойти, жил в том же доме, что и она. Юэль не хотел, чтобы она увидела его. Она тут же разболтает. А болтает она не хуже, чем бегает.

Юэль взобрался на холм к дому, где жил музыкант и покоритель женских сердец Крингстрём. Именно Крингстрёму Юэль собирался нанести визит. Он был толстый, лысый и руководил собственным оркестром. Год назад Юэль приходил к нему в гости. Тогда ему захотелось научиться играть на саксофоне. У него все еще стояло перед глазами, как Крингстрём уставился на него, подняв на лоб очки. Неужели он не хочет научиться играть на гитаре, как все другие мальчики?

Но теперь Юэль передумал. Поэтому-то он и пошел к Крингстрёму.

Король рок-н-ролла должен уметь играть на гитаре.

Он продолжал карабкаться на холм. Борзая исчезла из виду. Больше она не мелькала перед ним.

Но он все еще не мог решить, что ему выбрать. Стать королем рок-н-ролла или продавцом летних фургончиков. Наверно, у короля музыки жизнь веселее. Он скользит по сцене с гитарой в руках. Поет прямо в микрофон песню Элвиса Пресли «Hound dog». А перед сценой воет толпа сплошь из девчонок, которые мечтают оторвать у него прядь волос или кусочек одежды.

В то же время, когда тебе все время досаждают, это обременительно. Когда тебя постоянно фотографируют. И совсем нет времени свернуться калачиком в кровати и помечтать.

Юэль подумал, удается ли королю рок-н-ролла когда-нибудь поребячиться. И расстроился. Вряд ли у него есть на это время.

Совсем другое дело — продавать летние фургончики. Вообще-то эту мысль подал ему Самуэль. Как-то раз они сидели на кухне и обедали. Юэль все еще помнит, что на обед у них была жареная салака. Он осторожно спросил у Самуэля, смогут ли они когда-нибудь заработать столько денег, чтобы купить машину.

— Сомневаюсь, — ответил Самуэль, — но ты, может, и сумеешь как-нибудь заработать действительно много денег.

Юэль решил, что случай подходящий, и спросил:

— А когда ты был моряком, ты ведь зарабатывал много денег?

— Да нет, — сказал Самуэль. — Время в основном проводишь в море. А там с деньгами нечего делать. Поэтому все деньги спускаешь, когда приходишь в порт.

Тут Юэль понял, что отец снова вспомнил Енни, которую он встретил, когда был моряком. Лицо его погрустнело, словно на солнце нашла тучка. Он даже казался слегка раздосадованным. Иногда Юэль думал, что Самуэль ненавидит маму Енни. За то, что она опозорила его, сбежав от них.

Юэль сразу сменил тему. Он вернулся к тому, с чего начал: деньги. Как можно заработать действительно много денег?

— Скажи, у кого много денег? — спросил он.

— У тех, кто продает летние фургончики, — ответил Самуэль.

Юэль удивился. Но отец объяснил:

— Лет через десять каждый швед обзаведется летним фургончиком прицепом позади машины. Те, кто сегодня продает эти фургончики, вскоре разбогатеют.

«Но ведь мы не купим себе летний фургончик», — подумал Юэль. «Или нам с Самуэлем придется самим тащить его, как двум лошадям».

Зачем нужен летний фургончик, если у тебя нет денег купить машину?

Тут Юэль почувствовал, что разозлился. Так всегда случалось, стоило ему вспомнить, как мало у них денег. Ведь они с Самуэлем бедняки. Несмотря на то, что в Швеции не должно бы уже остаться ни одного бедняка. Но потом ему стало совестно. Самуэль работает изо всех сил. Он не может сделать больше, чем он делает.

После разговора за обедом Юэль много думал о том, что сказал Самуэль. И понял, что это единственный способ заработать на машину. Если Юэль продаст действительно много летних фургончиков, у них появятся деньги. И им не придется тащить фургончик на себе.