Моя уверенность сбила недоверие к незнакомцам, и следующий взгляд был просто любопытным, без возмущения, а я понял: получилось сейчас, получится и дальше!

– Я тоже первый день, и… я правда волнуюсь. Ты фотограф? Или нет… писатель, да? – произнесла она тихим голосом.

– Угадала! Ты тоже, наверное? Поэтесса! Уверен, у тебя будут хорошие стихи! – я просиял от такого хорошего начала. – Меня братишка привёл! Он уверен, что здесь мне помогут с моей книгой, ну, написать её хорошо.

– А мне папа сказал, что здесь моё место, даже слушать ничего не стал. Было бы всё так просто… – по отведённому в сторону взгляду я понял, что натолкнулся на проблему, которая нас с братишкой, к счастью, обошла стороной: чересчур заботливые родители. Вдруг она мечтала стать спортсменкой или уйти в науку, а папа такой: «у тебя мозги гуманитария, будешь творить!».

– Хотела бы заняться чем-то другим?

– Не в этом дело, просто стесняюсь. Здесь столько творческих людей, и у каждого свои странности, а на меня смотрят, как на врага!

– Неправда! Давай я тебе докажу, что это не так! – чего я терпеть не могу, так это несправедливости, особенно по отношению к себе! То, что Поэтесса так легко разоткровенничалась, но продолжает считать, что боится общения, сигналило, что ей нужна «добрая фея» не только для попадания в Коллегию, но и для заведения новых друзей. Обедать мы закончили, поэтому я потянулся к ней, и сказал:

– Я сейчас иду знакомиться с литературным кружком, пошли вместе?! Я Лу, кстати.

– Лу? – Поэтесса улыбнулась.

– Угум! Ну, ладно, Лука полностью. Терпеть не могу, когда меня зовут полным именем, осенью двадцать стукнет, поменять планирую.

– Понимаю, «Лу» и правда хорошо звучит! А я Евгения, только не «Женя».

Здесь я тоже был согласен на все сто! Если мне замечательно подходит имя из двух букв, то моя новая подруга выглядела именно тем человеком, для которого и были созданы длинные красивые несокращаемые имена! Что я и высказал, снова вызвав у неё неловкий смешок.

– Пройдёмте, мадемуазель Евгения, нас ждут великие беседы о прекрасном! – Я изобразил кавалерский поклон, и порадовался, что меня не видел Стас! [Почему это?] Я только вчера высказывал, что Маришка переигрывает, а теперь и сам в ту же степь. Ладно, в своё оправдание скажу, настроение было сделать Добрый День ещё для кого-нибудь!

Пока мы выходили из столовой, я заметил, как остальные старательно прикидываются слепыми и занятыми, только бы не встречаться взглядом с новичками. Но перед лифтом я не выдержал, и вспомнил пару коротких дурацких анекдотов, точно так же сделав вид, что совершенно не интересуюсь, смотрят ли посторонние! Знал, что смотрят, для того и устраивал цирк! И если кому-то стало неудобно, то только оттого, что мы отвыкли от простой истины, что мир тоже может быть забавным!

У Лу сегодня день проходил хорошо, о чём он успел написать в короткой эсэмэске. В моём случае всё было намного хуже. Замену сисадмину найти просто, но студент, которого нашла Маришка, мне не понравился. Я не сноб, но в глазах моего преемника читалось: «ничего не понятно, но очень интересно», так что я, в конце концов, вздохнул, и сказал:

– Если что-то ещё непонятно, Гугл в помощь, почти все вопросы с его помощью решаемы.

Студент поправил очки, и робко поинтересовался:

– Станислав Михайлович, а к вам можно будет за советом обращаться?

– Можно, но не факт, что я на месте буду, так что сам смотри. Проблем быть не должно, я все важные места подписываю. Имеются ещё вопросы?

– Имеются, Станислав Михайлович, каков порядок действий в случае очередного отключения Интернета?

– На этот случай вся эта полка и этот ящик с дисками, – я похлопал по своей коллекции литературы, может, устаревшей, но… мы оба догадывались, что Коллегию скоро прикроют. Никто не говорил об этом прямо, но всё держалось на восьмидесятилетнем основателе, а я плохой кандидат на роль «большого начальника». [Брось, у тебя полно нужных для этого качеств!] Спасибо за поддержку, Лу, но их меньше, чем требуется для этой роли.

Пока я показывал всё новичку, я пропустил обед. От Лу проскочила ещё одна эсэмэска, что он «с новой подругой идёт знакомиться с писателями». Пожелав ему удачи, я решил подкрепить слова делом – а именно пойти к начальнице, чтобы успеть задействовать какие-то ресурсы Коллегии в пользу брата. Дверь в приёмную была закрыта, поэтому я решил немного подождать. Судьба улыбнулась мне: ожидание скрасилось появлением Маришки.

Конечно, любимая тоже была в курсе происходящего, поэтому её образ был соответствующим: чёрный однотонный костюм, чёрные перчатки, и тёмный макияж. Настроение у девушки было откровенно приподнятое, но она умело прятала его за траурной серьёзностью; любая радость меркла перед реалиями сегодняшнего рабочего дня.

– Мариш, не видела начальницу? Чем мы можем помочь начинающему писателю? – я сразу перешёл к делу. Маришка посмотрела на меня с укором и горечью.

– Ёжик, неужели ты собираешься сделать самую роковую из возможных ошибок? Или ты говоришь не о Маленьком Ёжике, а о ком-то другом?

– Его Лу зовут. Да, я говорю о нём, а… в чём ошибка? – я напрягся, поскольку примерно знал ответ.

– Я не сомневаюсь, что твой братик станет чудесным писателем, с его детским живым воображением и солнечным взглядом на мир, но неужели ты подло вонзишь ему отравленный нож в спину, проложив дорожку… – Маришка сделала драматическую паузу. – …кумовства? Талант должен быть взращён в честности, и никак иначе!

– Он и без моей поддержки смог бы убедить Цепина. – я сказал это без особой уверенности, и первая леди Коллегии грустно покачала головой.

– Чтобы стать писателем, нужно много трудиться. Получить образование, прочитать тысячу и одну книгу, не спать ночей, теряя зрение над клавиатурой, и только так рождаются истинные шедевры! Знакомо ли это мальчику, или он наивно надеется на чудо?

– Он ещё успеет всё это узнать, но ты сама понимаешь, что у Коллегии скоро начнутся тяжёлые времена…

– Ёженька, ты у меня такой наивный! Всё, что мы сейчас можем сделать, чтобы не загубить юное дарование – познакомить с умными писателями, которые научат неофита премудростям игры со словами. Дорожкой благих намерений попадают вовсе не на Олимп.

Как ни печально, моя девушка права. Я представил себе, как брат, минуя критиков, пишет и издаёт свою первую в жизни книгу, а та получает низкую оценку, разрушая всю его уверенность в себе, и остатки репутации Коллегии. Одна из причин, по которой начальнику удавалось держать марку – строгий отбор! В особенности он ценил тех, кто до последнего уверен в себе и не пасует даже перед несправедливыми и предвзятыми судьями. Поэтому я позволил себе немного покапризничать:

– А я уверен, что у него всё получится!

Маришка картинно вздохнула:

– Не будь ребёнком, милый, кому ты делаешь этим лучше? Пусть попробует свои силы в чём-то попроще, понадёжнее, приобретёт бесценный опыт, а потом встанет на дорожку к своей мечте.

На душе стало противно: Маришка практически повторила мои недавние слова, а я понял, что слишком увлёкся помощью. Будет лучше, если мой брат сам разберётся с этой ситуацией, без жульничества.

Я должен буду сказать ему это лично.

То, что Лу находится в «писательском уголке», я понял сразу: уже в коридоре был слышан смех. На меня это тоже подействовало умиротворяюще; такой гнетущей атмосферы как сегодня, я не помнил. Зайдя в «писательский уголок», я увидел неожиданную, но очень успокаивающую сцену, посреди которой сидел мелкий с чашкой чая. В креслах и на неизвестно откуда вытащенном диванчике располагалась компания наших литераторов.

– Братиш, привет! А мы тут уже перезнакомились! Я был прав, книги пишут только хорошие люди! – как любит говорить Лу, «Апофигей подкрался незаметно». Уже тот факт, что брат сидел в кресле нашего негласного литературного лидера, когда тот с добродушной ухмылкой совершенно спокойно находился рядом на диване, напоминал, что наглость – второе счастье!