– А сестрёнка что?

– Говорит, «сначала сильно испугалась, а потом поняла, что это нестрашно». Это одеяло было её страхом! А ещё я его вкус почувствовала, как копчёная рыба, представляешь?

Я рассмеялся: взяла и съела страх, да ещё и вкусно было!

– А другие эмоции ты пробовала? Какие они?

– Ну… – Лиля замялась, не зная, стоит ли мне такое говорить, но посмотрела в мои глаза (или увидела, за мной одеяло любопытства, на половину Вселенной), и решила сдаться без боя: – Любопытство тоже попробовала, как сестрёнка попросила, странный вкус, как у жвачки, сначала яркий, но слишком быстро стихает. А когда я попробовала радость, мне стало страшно.

– Неужели настолько невкусно?

– Клубничной помадкой отдаёт, но не в этом дело. Сестрёнка после этого в жуткую хандру скатилась, я чуть с ума не сошла! Маме всё равно, но ей всегда всё равно, «помой посуду, и скучно не будет»!

– Я уверен, она пришла в себя, такие истории плохо не заканчиваются! – я сразу смекнул, что такая реакция у меня возникла потому, что у меня сейчас совсем не было страха, зато оптимизм сорвало с катушек, и тот заработал на полную.

– Да, так и было, на следующее утро с ней всё было в порядке, но я себе пообещала, что хорошие эмоции трогать не буду! А тут еду от друга, смотрю, а над тобой такое же бордовое одеяло болтается, и подумала: какой смысл бояться, вдруг я могу помочь кому-нибудь?

– Стоп, так это же полчаса назад было?

– Ну да, я решила договориться немного со своей судьбой: если мы ещё пересечёмся, то помогу! И тебе, и другим помогать буду, даже не за «спасибо», просто так! А если нет, значит сидеть мне с этим жутким даром, и не показываться никому. А потом опять с тобой сталкиваюсь!

Мне пришла в голову самая невероятная идея в мире!

– Лиля, я знаю, где тебе точно помогут с этим даром! Не боись, но судьба снова всё разрулила!

На меня посмотрели, как на начинающего охотника за привидениями, так что я добавил, не прекращая набирать нужный номер: – Не боись, говорю, слышала про Московскую Коллегию Художников? – трубка в этот момент «алёкнула», и я переключился. – Боброго дня, Евгения, у меня архисрочный вопрос!

– Лу, давай потом, я не в настроении. – судя по голосу начальницы, она не лукавила.

– Именно поэтому и архисрочный! Можем помочь одной юной и талантливой девушке, которая умеет поедать эмоции, а может и создавать новые, хорошие?!

– Она не целительница случайно? – сквозь одеяло грусти промелькнул платочек любопытства.

– Не знаю, но кто вообще знает, всё только начинается! Говори, куда ехать к тебе!

– Я с папой в госпитале, адрес сброшу текстом, советую взять такси от метро.

– Держись, я уверен на все сто, твой папа обязательно поправится! – на этом я повернулся к Лиле, – Ты же не против проехаться сейчас до… почти другого конца Москвы?

Лиля подумала, взвесила все «за» и «против», и кивнула:

– Поехали! Вдруг ещё чего-нибудь умею?

Безгранично уважаю людей, которые смело смотрят в лицо неизвестности, но говорят себе: «всё будет хорошо», и это «хорошо» с ними обязательно случается!

В метро Лиля держалась робко: не нужно быть волшебником, чтобы определить настроение людей, а моё воображение рисовало над каждым огромные полотна угрюмых расцветок, с которыми я пусть и воображаемо, но боролся. Наверное, моя новая подруга делала то же, но всерьёз, потому что пассажиры то и дело оглядывались внезапно прояснившимися глазами, кто-то даже улыбался от неожиданности, и это производило такую шикарную цепную реакцию, что мы тихо ликовали!

Мы осторожничали: мало ли что будет с Лилей, если она съест напряжение сразу сотни людей, но налицо был эффект домино – новые пассажиры заходили, и удивлялись. Какой-то подросток сам уступил место женщине с сумками, а концентрация хмурости в вагоне стремительно падала. Гроб на колёсиках превратился в паровозик из Ромашково!

– Знаешь, а мы, кажется, только что спасли мир. – шепнул я Лиле, и пояснил: – Люди заходят и светлеют, а представь, что дальше будет! Выйдут на своих остановках, придут на работу, в магазины или куда ещё они едут, другие на них посмотрят, и скажут: «может, мы все зря волнуемся?»

Где-то в поезде я почувствовал попытки телефончика сообщить о новом звонке, но решил не сбиваться с нужного настроя. Снова пришло Время Творить Добрый День!

– Собачки тоже не волнуются, – заметила подруга, когда мы вышли на своей остановке. Патрули с собаками всё ещё стояли, но мы их решили не трогать: вместо страха во мне заговорил здравый смысл, что переедать – плохо. Даже эмоции!

Уже через полчаса мы приедем к Евгении: как минимум для того, чтобы на какое-то время дать ей передышку от тяжёлых мыслей, и обговорить, можно ли как-нибудь расширить Коллегию на помощь не только творческим талантам, но и волшебным.

Дети очень легко срываются на разные споры, а Лу только по паспорту девятнадцать – временами он ведёт себя на все десять! Когда он дошёл до белого каления и убежал, я вспомнил, как это всегда происходит: у моего оригинального брата лучшим способом успокоиться была прогулка вокруг посёлка, а высказанная мысль о необходимости посетить монастырь означала, что он может остановиться в парке неподалёку, где стоит довольно старая часовня.

Приняв доставку с двойным набором бургеров, я мысленно поблагодарил Лу, что даже в своей истерике он не забыл о голодном старшем брате, и решил тоже прогуляться – можем встретиться в парке.

Как я и предполагал, люди не понимали, что происходит, но разумно ждали разных колдовских каверз. Часовня была переполнена: многие вспомнили о том, куда надо ходить за поддержкой в необъяснимых ситуациях вроде этой. Подозреваю, в других храмах тоже было много посетителей, но Лу здесь не обнаружилось.

Кто не доверял представителям официальных религий, вспоминали наследие предков, а кто-то на этом даже зарабатывал: недалеко от летнего кафе я заметил старика в косоворотке, торгующего сувенирными домовиками. Работник парка усиленно делал вид, что торговец в его поле зрения не попадает, а количество людей у стола говорило, что маленькие бородачи с веничками найдут себе новый дом за пару часов.

В квартире без брата было слишком пусто, я даже решил скоротать время за его любимым развлечением – просмотром новостей. Прочитал про нападение на телебашню, и другие статьи от наших телевизионщиков: надо отдать им должное, всё было прилично, и без конспирологии: да, что-то случилось. Нет, мы не знаем, что, и почему. Да, будьте бдительны и не выходите на улицу без нужды. Нет, пока ничего плохого не произошло, а теперь давайте перейдём к чему-то более важному, например, к строительству новой станции метро в Омске…

Сам Лу вернулся, как я и думал, через пару часов, и выдал с улыбкой до ушей:

– Братиш, у меня сразу несколько хороших новостей! Я нашёл первого таланта для Коллегии! Евгения уже посмотрела и одобрила!

– И когда успел только! – я порадовался такой прыти брата, который оказался настолько везучим. – Художника нашёл в парке? Или того деда с оберегами?

– Какого деда? А, не! Я встретил девчонку, ровесницу, которая умеет лишать страхов, любопытства, и других эмоций, так что Евгения больше не ходит вся убитая! – взгляд в мою сторону подразумевал, что я должен прыгать от восторга.

– То есть ты решил под шумок устроить из Коллегии цирк с фокусниками? – я нахмурился; идея собирать в главной творческой компании страны «супергероев» мне не казалась хорошей.

– Не цирк, лучше! Творческие люди чем хороши, они найдут ключик к волшебным делам куда быстрее, чем какие-нибудь программисты, поэтому завтра Лиля, «вампирша» та, поедет со мной к писателям, будем придумывать, как её даром вертеть!

– Писатели-то согласятся, думаешь?

– Конечно! Дядя Миша уже дал добро, сказал, ему интересно, какой на вкус и цвет его творческий кризис, и можно ли это дело тоже съесть! – брат невозмутимо закивал кудрявой головой. – Но это всё завтра, а послезавтра мы отправляемся в поездку, не поверишь, в КИТЕЖ!