И это было последнее, что девушка увидела в своей жизни…

Настало утро. Мягкий свет, пробравшись сквозь неплотно прикрытые шторы, озарил лицо его возлюбленной. Девушка улыбнулась, и мужчина не смог удержаться, чтобы не поцеловать эти губы, самые дорогие и самые нежные из всех.

Они снова заключили друг друга в объятия и скрылись под легкими одеялами. Утром неожиданно похолодало, но у влюбленных не нашлось времени, чтобы чему-то удивляться. А поводов для удивления было немало!

Ученый муж так и не понял, что за проклятие владело его возлюбленной, поскольку ни вечером, ни утром он не заметил каких-либо перемен в облике Ее Высочества. Принцесса Гриерэ – белокожая и черноволосая воительница волшебной красоты, грозного нрава и еще более безудержного характера в постели – по его наблюдениям, какой была, такой и осталась.

Однако все произошедшее между ними за последние часы, по мнению Алема Дешера, было неподобающим и совершенно недопустимо для любой благовоспитанной девушки, а тем более для принцессы.

Он живо припомнил, что отец его приходится троюродным братом царю царей Джэаруба. То есть сам Алем Дешер по сути является принцем страны, которая лежала за тремя морями. А потому он, еще даже не успев одеться, незамедлительно упал на колени и торжественно объявил Ее Высочеству о своем твердом и непреклонном намерении взять ее в жены.

И вот, стоя коленями на холодном полу, совершенно нагой и беззащитный пред волей принцессы Гриерэ, что гордо взирала на него с высоты мягких пуховых перин, Алем Дешер, как и прежде, ожидал королевского гнева, дальней ссылки или чего-нибудь еще более страшного, но получил лишь смущенную улыбку и ее незамедлительное согласие.

Джиа оказалась в темноте. Темнота обнимала ее своими большими и ласковыми руками. Она вбирала в себя ее тревожные мысли и чувства. Девушку словно бы окутывала ее любимая морская пучина. И тишина – абсолютная, непроницаемая тишина.

Затем Джиа увидела, как воды безбрежного мрака озаряются крохотными искорками. Звезды над ней, звезды под ней – то там, то тут вспыхивали огоньки. Джиа искала среди них один самый важный для нее огонек. Она искала, и нашла его.

Девушка увидела взъерошенного темноволосого мальчишку лет десяти. Он плакал, кусая обветренные губы и растирая кулачками грязь по измазанным щекам. Она ощутила его боль. И очень ясно почувствовала, как в этот самый момент переворачивается его маленький и правильный детский мир.

За короткий миг все его детство пронеслось у нее перед глазами. Она видела счастливую семью в бедной, но уютной и чистой хижине. Она слышала нежность и любовь в голосах людей. Она ощущала их спокойное и размеренное счастье.

У мальчика была старшая сестренка. Они оба помогали своей матери по хозяйству. В свободное время мальчик играл с друзьями в ведьмаков. Он любил драться с другими мальчишками.

Его сестра иногда тоже играла с ними. И все его друзья знали, что девочек обижать нельзя. Мальчик не подозревал, что чужой взрослый дядя может обидеть его сестренку.

Она увидела девочку с растрепанными черными косами. Подол ее платья был испачкан кровью. Девочка плакала тихо и обреченно. Ее брат плакал горько и зло. И он пообещал себе отомстить, во что бы то ни стало сделать так же больно тому – чужому.

С раннего детства мальчик помогал своему отцу на охоте. Он знал повадки животных и умел обращаться с некоторыми из них. Он выследил плохого дядю. Затем он наловил на болотах гадюк и подкинул целый мешок со змеями в постель тому, кто обидел его сестренку.

Это было первое в его жизни убийство. Впервые в жизни он встретил Смерть. И на этот раз Смерть была на его стороне. Она помогла ему справиться с обидой.

Мальчик сильно переменился с той поры. Он стал надолго отлучаться из дома и проводил много времени в одиночестве. И вот однажды в лесу он снова встретил Смерть.

Это была вторая их встреча. Смерть была похожа на человека в волчьей шкуре, но оскал его обнажил настоящие звериные клыки.

И мальчик не испугался. Когда тварь напала, он даже не попытался бежать. Вместо этого он принялся размахивать палкой, целясь в мутные глаза чудовища. Волколак серьезно ранил мальчика, но убить не успел.

Его спас подоспевший на помощь воин с сияющим серебряным блеском мечом. Воин расправился с оборотнем, перевязал раны мальчика и строго отругал его.

– Сопляк, чтобы сражаться, для начала научись, – сказал воин мальчику, а потом посмотрел в его золотисто-карие глаза и добавил: – Хочешь научиться?

– Да! – ответил ему маленький Летодор.

– А ты не боишься смерти? – спросил воин.

– Я не боюсь! – гордо ответил мальчик. – Я уже убивал, и убью снова, если так надо.

И Летодор позволил Смерти забрать маленького мальчика внутри себя, как когда-то это сделала и маленькая Василиса. Как и она, мальчик убежал из дома.

Он учился. И убивал. Убивал много и безжалостно. И Смерть стала ему верной подругой. И это был его выбор и его путь.

Землетрясение, сопровождаемое страшным ураганным ветром, затихло. Ветер принес небывалый холод, словно бы само лето покинуло окрестности Самториса. Небо заволокло серыми тучами. И теперь из этих туч беспрестанно сыпались ледяные хлопья.

Монастырь Нороэш, что располагался в лесах недалеко от Самториса, отныне был стерт с лица земли. Вместо него посреди леса образовалась холмистая серая проплешина, будто остатки от гигантского кострища. Не осталось даже намека на строения. В прах рассыпался камень стен, не было видно и человеческих останков.

Однако мужчина, кутающийся в шерстяную мантию, знал, что глаза могут обманывать. Доверяясь слуху, он долго искал и наконец нашел среди холмов слабый, но уверенный огонек жизни.

Мужчина упал на колени и осторожно извлек из-под серого пепла хрупкое тело. Как ни странно, девушка была не только жива, но и невредима. Что бы здесь ни произошло, стихия не тронула ни волос, ни кожи, ни даже ее одежд. И только на запястьях девушки алели свежие порезы, а ее губы и шея приобрели мертвенно-серый оттенок.

Мужчина обнял ее, точно ребенка, и закутал в шерстяную мантию.

Девушка осталась жива, но только физически. Ее сознание невозможно было нащупать в этом времени и пространстве: оно унеслось куда-то далеко. А ее душа рассыпалась на осколки, словно разбитое зеркало.

Впрочем, в отличие от настоящего зеркала, осколки души обладают куда большей пластичностью. Чего только не способна пережить душа. Хотя иногда ей и требуется помощь для восстановления. Мужчина был целителем, и он мог оказать эту помощь.

Он глубоко вдохнул морозный воздух и запел. Он пел, и сильный красивый голос его разносился по омертвевшей равнине. Иссохшая природа и пепел человеческих останков были глухи к мелодии, вторящей витали, однако для потерянных душ – для десятков все еще страдавших душ – она оказывала исцеляющее воздействие.

Мелодия находила самые заплутавшие огоньки и окутывала их подобно теплым и ласковым объятиям, в которых забывались все страхи и тревоги. Мелодия помогала рассеять их гнев и забыть об обидах. Она собирала воедино разбитые и рассыпавшиеся души и, подобно путеводной звезде, указывала им верное направление.

Мужчина пел, и волшебство его голоса наполняло новыми силами жизни застывавшую у него на руках девушку. Поблекшие и разрозненные осколки ее души вновь озарялись светом и красками. И пусть отныне этот узор будет иным, нежели прежде, но оттого он не станет менее прекрасным.

Многое зависело и от нее самой. Сможет ли она использовать пережитую боль во благо или же предпочтет иной путь?

Мужчина склонился над девушкой и легко коснулся губами ее посеревших губ, вдыхая в них собственную силу.

Сознание возвращалось медленно и тяжело, словно его волочили по острым камням. Все тело пронизывала боль.

Особенно больно было в груди и в горле. Так больно, словно разом изломали все ребра и порвали мышцы гортани. Больно было дышать и глотать, ощущать сквозь веки дневной свет.