– Ну, хоть кто-то оказался глупее меня, – облегченно вздохнул Летодор. – А вот у меня денек выдался отличный. Тут озеро в десяти шагах… Умойся иди, что ли. А потом я угощу тебя действительно неплохим вином.

– А для начала можно ли угоститься мылом? – спросила Джиа, бросив на ведьмака жалостливый взгляд.

Летодор знал, что вода в озере холодная, но мылась Джиа долго и, по-видимому, весьма тщательно. Вернувшись к костру, девушка распустила косу и дрожащими руками принялась перебирать волнистые локоны. Некоторое время мужчина любовался этим действом.

Волосы у наемницы были красивые и густые. Под действием ягоды крепускулы ведьмак не мог оценить их оттенка, но свет костра играл на прядях, словно они были выкованы из драгоценного металла.

– На, держи, – сказал он, протянув ей флягу с вином. – Тебе не помешает согреться, а то вон зуб на зуб не попадает.

Джиа сделала большой глоток, недовольно поморщилась и принюхалась. Но ведьмак знал, что голова жаба щедро замотана тряпками и надежно припрятана неподалеку. Девушка так и не поняла, чем воняет, и, видя, что перед ней мужчина весьма чистый, тактично промолчала.

По ее движениям, по тому, как она сутулила спину, то и дело кладя руки на живот и тяжело вздыхая, Летодор отметил, что Джиа нездоровится по женской части, но он тоже тактично промолчал. Они оба молчали, наслаждаясь жаром огня и сладким вином.

– Боюсь, я не совсем понимаю тебя, Джиа, – начал разговор Летодор. – Ты называешься убийцей, но запрещаешь мне убивать лешака, который явно не хотел от тебя ничего хорошего. Если же ты на стороне нечисти, то почему он напал на тебя? И, раз уж он такой могучий хозяин, с какой стати позволил нам уйти?

– Тебе обязательно надо поговорить? – устало вздохнула Джиа. – Тогда объясни, почему охотник на чудищ – и вдруг не знает повадок лешака? Ну как можно ринуться на него с мечом? Это же элементарно… Он дерево!

– Считалось, что лешаки давным-давно вымерли, – пожал плечами Летодор. – Кто ж мог знать…

– Вымерли? – Джиа презрительно фыркнула. – Глупость! Ну ладно, так уж и быть, я объясню. Лешак охраняет свой дом, как и всякий хозяин. В его лес крайне опасно заходить с недобрыми помыслами. Конечно, он относительно безопасен, если держаться подальше от главного корневища, но умеет сбивать с пути: не заметишь, как заплутаешь либо выйдешь прямиком в его лапы. – Она виновато потупилась. – Я была как бы… сердита: чувствовала и думала неправильно, понимаешь? Поэтому лешак и завел меня в ловушку. Но, честно говоря, я не знаю, почему он позволил нам уйти и даже разжечь огонь в его лесу…

Джиа подняла голову и встретилась с внимательным взглядом золотисто-карих глаз ведьмака. Не сумев сдержать улыбки и совершенно смутившись, она отвела глаза обратно к огню. Ну, может быть, она и догадывалась, почему лешак позволил им уйти, – что изменилось в ее собственных чувствах, но ни за что не произнесет это вслух.

– Я правда благодарна тебе, Летодор, – добавила она, поджав губы. – Просто мне сегодня очень плохо.

– Да, – улыбнулся он.

– Да, – утвердительно кивнула Джиа.

– Джиа, – тихо проговорил Летодор после некоторого молчания.

– А? – грустно откликнулась девушка.

– Холодно?

– Немного.

Он вздохнул:

– Могу я тебя обнять?

Джиа недоуменно посмотрела на него и пожала плечами:

– Ну ладно.

– Хорошо.

– Эй, ты сказал «обнять»…

– Прости.

Помолчали.

– Знаешь, ты была неправа насчет песни, – сказал ведьмак. – Все же, думается мне, ту сладкую боль моему сердцу причинила не она…

Девушка горько вздохнула. Сегодня ночной лес не нуждался в ее песнях. Скорее наоборот, сейчас он сам исцелял смятение ее души; он – и мужчина, такой добрый, теплый и пахнущий мылом. Признаться, Джиа хотела, чтобы Летодор снова обнял ее, как тогда.

Она положила голову ему на плечо и с нежностью провела пальцами по его жилистой руке, изучая темные волоски на коже. Ночной кошмар остался где-то далеко позади, напоминая о себе лишь болью в ушибленном боку, а здесь и сейчас она снова ощущала гармонию.

– Джиа, я не следил за тобой, – робко признался ведьмак. – Но, если честно, я хотел снова увидеть тебя и… обнять. – Он вздохнул. – Молчишь?

– Молчу, – прошептала она, улыбаясь.

– Почему… – замялся он. – Та тварь на болоте кричала, ну… Я хочу сказать, ты же красивая, но почему ты до сих пор… – Он снова вздохнул, с отчаянием подыскивая подходящие слова. – Неужели ты никогда не любила?

Джиа поежилась и спрятала свои руки под его ладонями. По сравнению с ее холодными пальцами шершавые и мозолистые ладони ведьмака были неестественно горячими. А она все никак не могла согреться после купания. И девушке вдруг захотелось стать такой маленькой, чтобы полностью спрятаться в его руках.

– Не знаю, – ответила она после недолгого молчания. – Я не знаю, что такое любовь. Понимаешь, я о ней только в книгах читала.

– Читала. – Он улыбнулся и коснулся щекой ее спутанных волос. – И тебе никогда и никого не хотелось обнять?

– Было дело, – горько усмехнулась она. – Но… В общем, я не хочу больше ошибаться…

– Когда-нибудь придется, – философски заметил ведьмак.

– А зачем? – с неожиданной злостью спросила девушка. – Вот скажи, зачем?

Летодор задумался.

– Зачем? Ну, это приятно.

– Нет, – сказала она, упрямо мотнув головой и чуть не задев по носу обнимавшего ее сзади ведьмака. – Это не только приятно, но и больно! Так устроен мир. И все же, зачем?

– Чтобы не быть одной? – предположил Летодор.

– Да? – ядовито рассмеялась она. – Чтобы быть вдвоем? Я не могу позволить себе даже лошадь, а ты говоришь про «вдвоем»! С кем такая, как я, может быть вдвоем – с таким же убийцей?

– Ну, не с таким же, а может быть, чуточку получше, – пошутил ведьмак.

– Как здорово ты придумал! – рассердилась она. – А ведь еще три дня назад ты считал меня врагом, хотел остановить, даже, кажется, пытать! Уже забыл?

– Ну, знаешь, – усмехнулся Летодор, – когда каждый твой день может стать последним, три дня – это даже многовато для начала отношений…

– Отношений? – буркнула Джиа. – Да не льсти себе…

– Джиа, – вздохнул ведьмак. – Ты помогаешь исцелению природы, но почему ты сама такая… злая?

Девушка не ответила. А Летодор ощутил, как вздрогнули ее плечи. Она шмыгнула носом.

– Я не знаю, – наконец произнесла Джиа. – Может быть, это тоже один из законов мира. Я могу помочь кому-то, но только не себе…

Она замолчала. А Летодор понял, что зря задал вопрос. Зачем? Ему и без того все было ясно. Джиа, как бы там ни звали ее по-настоящему, когда-то причинили сильную боль. Возможно, не раз и не два. Как и ему в юности. Как очень многим. И она по неопытности не придумала ничего лучше, чем спрятаться в одиночестве.

Несомненно, она была сильной. Он заметил эту необычную, даже нечеловеческую силу, когда увидел ее впервые, и потом, когда она пела. Но в то же время он ощущал и ее слабость – обыкновенную человеческую слабость, которая заставляла огрызаться, злиться и даже плакать. И ему вдруг страшно захотелось защитить ее от всего на свете, спрятать у себя за пазухой и никогда не отпускать, чтобы больше никто не причинил ей боли.

– Джиа, – прошептал Летодор с нежностью, – я бы хотел тебе помочь…

– Угу. – Она улыбнулась и сильнее сжала его ладони в своих.

Они снова надолго затихли, боясь нарушить хрупкий мир. Но вскоре костер потребовал внимания и к себе. Ведьмаку пришлось оставить девушку, чтобы подбросить ветвей.

– Послушай, Ледо… гхм, Летодор, – на этот раз тишину нарушила Джиа.

– М-м? – подал голос мужчина, заботливо поправляя огненную конструкцию.

– Как думаешь, жабалак может похищать девиц?

– Жабалак? – насторожился ведьмак и поморщился. – Хм, ну может…

– А лешак? – снова спросила девушка.

– Я не очень хорошо знаком с этим чудом, как ты заметила. Но по моим наблюдениям – может, – ответил Летодор. – Как вот тебя совсем недавно.