Бессилие – вот и все, что она сейчас ощущала. Ни единого желания и ни малейшего движения внутри. Она была опустошена: не физически – ее тело быстро восстанавливалось, – но эмоционально. От этой болезни не помогали ни отвар коры белой ивы, ни девичья мята, ни другие травы, выравнивающие работу мышечной и кровеносной систем.

Боль крылась гораздо глубже. Тяжесть навалилась на плечи, не позволяла расправить спину, болезненно ворочалась внизу живота и тянула вниз. Несправедливая и нечистая женская участь. В такие дни смятение души в клочья разрывало внутреннюю гармонию и организованность.

Все утро девушка провела в кровати, наедине с синим лоскутом неба за окном. А где-то внизу у стен постоялого двора шумела столица: смех, брань, крики зазывал и менял, лай, карканье и свист; ах, как утомляла эта мелодия. Люди ли, нелюди, стук каблуков, скрип колес – девушка была не в силах полюбить город.

Если в лесу она просыпалась вместе с солнцем, то в городе могла проспать до самого его захода, а слух и чутье ее заметно притуплялись. В городе Джиа не ощущала себя охотником – благородным сьидам, который охраняет Закон Единого. Сюда она приходила за деньгами, и хотя Закон чтила, но все же чувствовала себя обыкновенным наемным солдатом.

Благо на этот раз чутье не требовалось. Наемнице не нужно было рыскать по улицам, «вынюхивая» заказы. Все обстояло куда проще: на восемнадцатый лунный день должен был появиться некий осведомитель, который оповестит ее о намеченной цели. А значит, в запасе оставалась еще пара дней, чтобы отдохнуть, а главное – настроиться.

Расположившись на перинах, девушка взялась за гусиное перо и бумагу. Это было одно из ее упражнений и привычка, приобретенная еще в детстве. Когда она бралась за написание историй, на душе у нее становилось живее, а мысли и чувства приходили в порядок. Джиа вспоминала свои приключения и переиначивала их на манер сказок. Впрочем, вскоре после написания девушка сминала их и выбрасывала безо всякого сожаления.

Размышления о предстоящем задании были не менее важны. Насилие удовольствия ей не приносило. Разве может врач, ампутируя ногу пациенту, ощущать какие-то чувства к самой конечности? Но настраивание сознания было вторым и самым важным упражнением в ее ремесле. Когда перед внутренним взором Джиа возникал город-организм, часть которого была поражена неизлечимой болезнью, мысль об операции, в которой ей отводилась важная роль – удалить злокачественное образование, – неизменно прибавляла сил.

Девушка сделала последние записи и отбросила в сторону испещренные аккуратными буквами листы. Она поднялась с кровати, сладко потянулась и растормошила волосы. Эта переливающаяся золотом копна была ее главной гордостью. За годы, проведенные в тайной обители Аркха, волосы отросли до самых бедер, а потому Джиа среди прочих премудростей в совершенстве освоила старинную эльфийскую науку плетения кос.

Взгляд девушки невольно упал на отражение в зеркале, и она недовольно поморщила носик. Затем, вздохнув, посмотрела на свои руки и ноги. Ей следовало набраться терпения и привести себя в порядок не только внутри, но и снаружи. И это было третьим обязательным упражнением наемницы.

По волосам, лицу и рукам можно было судить не только о здоровье человека, но и о роде его деятельности, – и ничто из этого не должно было выдавать информации более того, чем пожелает охотник. Настоящий профессионал обязан бережно ухаживать за рабочими инструментами: точить, полировать и смазывать – не только меч, но и тело.

Сила рук нужна, чтобы держать оружие, взбираться и пролезать там, где это кажется невозможным, а чувствительность пальцев – чтобы взламывать замки, определять слабые точки на теле жертвы и многое другое. Для этого мышцам, сухожилиям и суставам требуется давать как нагрузку, так и хороший отдых.

Как Джиа ни брезговала городами, а возможностей пополнить запасы ингредиентов да и получить хорошие денежные заказы здесь было значительно больше, чем в лесах и деревнях. Было у крупных городов и еще одно существенное преимущество – библиотеки. Наемница любила читать и проводила за книгами много времени, изучая фольклор и историю мира Сия.

Она слышала, что в столице располагается самая большая и старая библиотека во всей стране. В ней Джиа помимо прочего надеялась найти и записи о том кровожадном духе с болот, с которым она так неудачно столкнулась пару дней назад. Прежде чем снова приближаться к лесам, необходимо было разузнать об этом явлении как можно больше.

Ближе к вечеру Джиа вышла на улицу и первым делом принюхалась. В каждом городе пахло по-своему, но по большей части в местах скопления людей просто воняло. Даже в самых чистых кварталах охотница ощущала чрезмерно плотный и грубый привкус. Запахи, звуки, суета – все в городах было чрезмерно.

Изучение ольфакции (языка запахов), как и аускультации (мелодии жизненной силы ви́тали), довольно сложно для человеческих существ, чьи нюх и слух не столь остры, как у эльфов или тем более у лис. Но Джиа отличалась особым талантом.

Она была так хороша в чутье, что учителя эльфы в обители Аркха не упускали случая напомнить девушке ее место. Они любили повторять, что для непредвзятого восприятия ученик должен быть чист и свободен от личных страстей, иначе он рискует услышать собственную историю. Беспристрастность и доверие внутреннему чутью – вот главные качества профессионального охотника.

Три самые яркие звезды в созвездии Сьидам: Кайкэс – слепота, Мутэс – немота и Сурдэс – глухота – символизировали основные принципы работы охотника. В поисках жертвы сумеречные лисы не имели права ориентироваться лишь на зрение или слух и уж тем более рассуждать о заказе с кем бы то ни было, включая самих себя.

Девушка задумалась о случившемся в деревне: все эти актеры, болотная тварь и ведьмак – не слишком ли глубоко запали ей в душу? Вздохнув, она выполнила серию незаметных выдохов, очищая обоняние, и вновь принюхалась.

Самторис пах пылью и солнцем, цветущими садами и шумными базарами, сладко надушенными богачами и горьким потом нищих. Но помимо этого скрывалось в его аромате нечто новое, даже приятное, но пока неясное для Джиа.

Основу составляли насыщенные, яркие – горячие запахи, доступные обычному обонянию. Однако среди них наемница различала и более тонкие, прозрачные – холодные сплетения ароматов. Они, словно голоса, рассказывали истории проходящих мимо нее людей. Лишь незаметное движение ноздрей и…

От пятого яруса к четвертому неспешно поднимался плотный господин средних лет. Он шел прямиком из терм, и просторные одеяния его источали чистоту и свежесть. После бани его кожу щедро удобрили заморскими маслами, а одежду выстирали, избавив от недопустимых для его статуса следов ночных развлечений. Но менее яркие запахи, как правило, куда въедливей, и за пряностью духов Джиа почуяла легкий аромат юношеского тела.

А вот прошествовали молодые девушки. Обе громко смеялись. Одна из девиц восторженно щебетала, демонстрируя подруге обручальный браслет – тонкое кольцо на запястье, выполненное из золота и переливающееся драгоценными самоцветами. Девушка пахла искренней радостью и нетерпением. Подруга же ее звучала иначе. От ее розовых губ, застывших в напряженной улыбке, веяло некой давней и словно бы подтухшей кислинкой обиды.

Джиа прошла мимо двух старцев строгого вида. Перебивая друг друга, они ожесточенно спорили о несовершенстве мира. Одного из пожилых мужчин искренне огорчала безнравственность внуков, а второго – пошлость современного искусства. И оба они ругали слишком уж жаркое лето, которое, по их мнению, стало причиной ужасающего запаха на верхних ярусах города.

Изнемогая от пота и тяжелой моральной ноши, старцы соревновались, кому из них живется тяжелее. Они говорили на северном энсолорийском, но то и дело принимались бурно жестикулировать, совсем как южане, а пальцы их искрились рубинами и сапфирами.