— Собираюсь.

— Придется сочетать приятное с невероятным. Ваша фамилия Белый. Эта фамилия настоящая или художественный псевдоним? Я знаю, художники очень любят красивые псевдонимы.

— Это моя настоящая фамилия. Это во-первых. А во-вторых, я не художник.

— А кто вы?

— Вы же сказали, что знаете. И сами назвали ансамбль и певиц.

— Какой ансамбль? Какие певицы? — не поняла девушка.

— Голая Афродита и Афина с саблей.

— С мечом, — поправила девушка. — Но это уже не имеет значения. Я догадалась: вы не художник по фамилии Зеленый?

— Не художник. И, как легко догадаться, совсем не зеленый.

— Я вас приняла за художника, которого мне поручено отвезти к Аде. Все пропало.

Расстаться с такой красивой девушкой! Ни за что!

— Почему пропало? Я не художник, но меня тоже можно отвезти к Аде.

Она меня не слушала и повторяла:

— Все пропало! Все пропало!

— Давайте сначала поедем в ресторан и там решим, что пропало.

— Я должна кое-кому позвонить.

Она набрала номер. Немного подождала и начала ругаться:

— Это ты, Кубик? Зеленый еще не приехал. Приехал Белый. Это у тебя белая горячка. Он приглашает меня в ресторан. Он директор какого-то ансамбля и просит отвезти его к Аде. Ладно, все поняла. А про Орлеанскую деву не поняла!

Она повесила трубку, повернулась ко мне:

— Поехали.

В это время зазвонил телефон. Какой-то особенный, потому что очень дребезжал. Вильма взяла трубку:

— Приемная министра. Какая охрана? Какого арестованного? Это того, который ходил по улице голым? Вы его ждете? А он уехал. С министром и с ее помощником. В баню. А что вы хотите?! Следственный эксперимент. Сюда не вернется. Что вам делать? Поезжайте в баню.

Я был поражен:

— Министр в бане?

— У нас такая традиция. Министр сопровождает почетных гостей в баню. Древняя традиция. Уходящая в века.

— Но министр — дама.

— А это делает баню особенно интересной.

— И она меня тоже поведет в баню?

— Непременно.

— А ее можно заменить вами?

— Я подумаю.

Некоторое время спустя мы уже сидели в ресторане. Я, конечно же, заказал местное пиво. И мне оно показалось неплохим.

— Кто вы такой и откуда вы взялись, весь белый? — спросила Вильма, тоже заказавшая местное пиво.

— Сначала вы расскажите мне про свои проблемы.

— У меня проблемы государственной важности.

И она рассказала, что Ада, к которой мы поедем, и помощник министра хотят поменять подлинники картин французского художника Пьера Витро на копии, получить удостоверения, что копии — это подлинники, и отправить их в музей. А подлинники из музея продать. И у них есть художник, который подтвердит, что копии — это подлинники, а подлинники — копии.

— Это, вероятно, мошенник, — предположил я.

— Ну конечно, мошенник! Но мы хотим его встретить и предупредить, что мы его разоблачим.

— Очень благородное желание. Но пока, если я правильно понял, он еще не приехал.

— Не приехал.

— Я с удовольствием сыграю роль художника. Мама мне всегда говорит, что у меня лучше всего получатся делать то, что я делать совершенно не умею. Поехали к Аде.

— Согласна. Но вам надо переодеться, в таком виде вы похожи не на художника, а на акробата из цирка.

— Поедем в магазин, я куплю одежду.

— Мы поступим попроще. Мы поедем ко мне домой.

Это мне понравилось:

— Прекрасная идея!

Вскоре я сидел на диване в ее однокомнатной квартире, которую она назвала «моя однушка». Я поинтересовался:

— Если я останусь у вас, у вас будет «двушка»?

— У меня будет «двушка», если вы купите мне двухкомнатную квартиру. А пока подождите.

Она исчезла и вернулась через полчаса. В руках у нее были какие-то вещи:

— Идите на кухню и переодевайтесь.

Одежда состояла из кофты небесно-голубого цвета и шаровар, больших и широких. Туфли оказались малы. Я вернулся в комнату.

— Туфли мне малы.

— А не растянутся?

— Ни при каких обстоятельствах.

Она снова исчезла. И вернулась с другими туфлями, очень старыми. Потертыми и на толстой подошве.

— Взяты из музея партизанского отряда? — вежливо поинтересовался я.

— Да, они неновые, — согласилась Вильма. — Я их взяла взаймы у соседа.

— При первом же случае верну, — пообещал я, будучи уверенным, что непременно верну их при первом же случае.

Туфли на удивление подошли.

— Теперь покажитесь.

Я встал.

— Пройдитесь.

Вильма осталась довольна:

— Рубашка подчеркивает вашу молодость и любовь к экстравагантному. А в шароварах вы похожи на запорожского казака. Но казака интеллигентного. Запорожского казака с высшим образованием. Что касается туфель, то они подчеркивают вашу любовь к прогулкам по лесу.

— А не похож ли я на огородное пугало?

— Вы похожи на милого чудака, с которым приятно выпить кофе.

У меня затеплилась надежда:

— Теперь кофе?

— Непременно. Приедем к Аде, и там нас угостят кофе.

Через час мы подъезжали к вилле, над дверьми которой белыми кирпичами была выложена надпись «Нескучная жизнь». Мне это понравилось. Хотя теперь задним числом я бы назвал ее «Вилла, где совершаются убийства».

Сразу после цековской столовой мы с Григорием отправились на виллу к Аде. Первой, кого я там встретила, была Дина. У нее был озабоченный вид. Я не придала этому значения, у нее всегда озабоченный вид, но спросила:

— Что-нибудь произошло?

— Неприятность с датчанкой.

Я помню эту датчанку. Она хочет доказать, что в условиях полной изоляции от внешнего мира человек в течение долгого периода времени может питаться исключительно одними витаминами. Почему-то подходит наша пещера, на севере, в десяти километрах от моря. Мы заинтересованы в этом эксперименте. Тут не только престиж. Финансирует эксперимент компания, производящая витамины, которая выразила готовность субсидировать некоторые наши проекты.

— Что с ней приключилось?

— Пока точно не знаю, мне должны позвонить через полчаса.

— Хорошо. Тогда и доложите. Что произошло с Лимоной?

— Какая-то чепуха. Она спокойно подметала пол. Вдруг появились три мужика. Повалили ее на диван, задрали юбку и начали насильничать. И мало того, что насиловали, еще и изощренно глумились.

— Как они проникли в дом?

— Лимона сказала, что они прошли сквозь стену. Раздвинули стену и вышли.

— Позови Аду и Лимону. Где они?

— На кухне. Я позову их.

Первой появилась Ада. И начала рассказывать:

— Утром я поехала по магазинам. Возвращаюсь, слышу крики. Вбегаю на кухню, вижу: Лимона сидит на шкафу. Почти голая. Я помогла ей слезть со шкафа.

В разговор вступил Григорий:

— Вызывали врача?

— У нее был только сильный шок. Врача мы решили не вызывать.

— Это понятно. Шок от неожиданности. Не каждый день насилуют.

Появилась сама Лимона.

— Меня звали?

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Нормально.

— Расскажи, дитя мое, как все произошло.

— Да, неожиданно. Я подметала в мастерской и вдруг раздвинулись стены.

— Прямо так взяли и раздвинулись?

— Да, в разные стороны.

— И что потом?

— Появились три здоровых мужика. Один — мне по физиономии, а другие начали насильничать. Потом посадили меня на шкаф и ушли. Со мной и раньше такое бывало, но чтобы потом на шкаф…

— Нам сказали, что они изощренно глумились…

— Так, да. Но рассказывать мне стыдно.

Вмешалась Ада:

— Мой супруг работал в этой мастерской. Там остались его мольберт и краски. Так они, негодяи, раскрасили бедной девочке задницу. Одну половину — в желтый цвет, другую — в розовый.