А каким позором покрыла себя страна в “перестроечные» годы, начав имитацию борьбы с алкоголизмом, уничтожив целую выгодную, отрасль-виноградарство и направления, с ней связанные – науку, питомниководство, обслуживающие производства. И опять не обошлось без глупейших решений: – из той же Молдавии, было отправлено 40000 тонн вина…в ту же знакомую нам – Башкирию, по цене 2 копейки! за литр, по версии тех, кто принимал то решение – для обогащения производимых там комбикормов!. Выходит – решили – забрать вино у людей, чтобы поднять настроение…животным. На самом деле, в стране образовались целые «пьяные» линии, на которых, по наводке и при участии железнодорожников, шел процесс под кодовым названием – «подоить корову», то есть – на станциях, по всему пути следования того вина, просто грабили эти винные поезда, не ведрами, а автоцистернами….

Все последующие антисельские, а значит- антигосударственные действия, типа – развального «распаевания» общественых земель, а потом введения частной собственности на землю и приоритетность импорта продовольствия, при одновременном уничтожении собственной производственной базы АПК – были лишь способами дележа умышленно разрушенной системы агропромышленного производства, уже в России. Примерно – то же самое, творилось и на остальном постсоветском пространстве, так как они (новые суверены) ничего своего толкового предложить не могли. Генерация «реформ» – шла из одного центра – из Москвы.

Потому мы сегодня и пьем молоко без молока, и едим колбасу без мяса с неизвестными белковыми наполнителями….Дореформировались!

Так простая рабочая поездка нашей уборочной группы, всколыхнула мою память через семь десятков лет.

Отдельные моменты из истории жизни Детей Войны, переживших три года фашистской оккупации, локальную голодовку и послевоенную разруху. Они выжили и выросли, назло всем неприятностям, большим и малым.

Они верили в справедливость. Для них – Несправедливость – считалась самой главной неприятностью, более страшной чем, голод, холод и трудные бытовые условия, и они очень надеялись, что смогут победить это человеческое Зло….

Книга рассчитана на читателей – Детей и подростков, хотя может быть полезна для читателя любого возраста.

Раньше улица была для детей – жизненной школой.

Сегодня школа – постепенно становится улицей…

Гриша Димитренко был на нашей улице за главного в послевоенные годы, среди ребят, конечно. Никто его не выбирал и не утверждал за уличного вожака, но те, оставшиеся после прошедшей через село, туда и обратно, жестокой Войны и безжалостной послевоенной голодовки, полтора десятка ребят нашей улицы, с возрастным разбросом в шесть-семь лет, считали его главным, без всяких выборов и обсуждений. Он был того достоин.

Гриша по возрасту, не был самым старшим, но его уважали все ребята, выходившие на «улицу» в те годы – и младшие, и старшие.

Обычно – мы собирались все или почти все, вечером, в канаве, напротив колхозной конторы, а сегодня Гриша, почему-то, вызвал нас утром.

Система оповещения в то время, была простая: – Гриша подходил к воротам своего двора, закладывал пальцы в рот и…свистел. Если он свистел по одному разу, через определенный отрезок времени – значит – он вызывал меня, одного. Если свистел по два раза подряд и тоже, повторяясь через определенное время, – значит он приглашал меня и Кольку Димитренко. Я жил через дорогу от дома Гриши, а Колька – по нашей же стороне улицы, но через два дома. То есть – я выступал в роли близкого соседа, а Колька – был двоюродным братом Гриши, а значит – родственником. Мы были что-то вроде «доверенных» лиц. Гриша нам доверял, а мы старались держать соответствующую марку.

Никого больше Гриша без надобности не беспокоил. Если в этом была необходимость, то в роли посыльных-связных, уже выступали мы с Колькой. Один шел в одну сторону улицы, другой в другую и собирали ребят, если это действительно было надо. Но такое случалось крайне редко, и собирались мы на место постоянного сбора, без всяких приглашений, просто к определенному времени…

Необычность нашего утреннего вызова, Гриша объяснил как-то сжато и не совсем понятно. Он сказал, что сегодня, к вечеру – поведет нас в…кино. Но кино может быть очень страшным, поэтому он заранее ничего нам рассказывать не будет, сами все увидим….

Еще сказал, что никого из наших ребят брать с собой не будем, мало ли что там может быть. И строго-настрого предупредил – чтобы и до вечера, и после того «кино», никто из наших ребят, тем более – посторонних, не узнал об этом, ни до, – ни после. Он (Гриша) сам потом им все расскажет, если это будет нужно.

А нас с Колькой, он берет в качестве свидетелей, чтобы подтвердили его слова, в случае чего….В таких делах всегда должны быть не только действующие лица, но и свидетели…И – добавил, что встречаемся в пять часов вечера, здесь же, сзади его дома. По дороге он может быть что-то еще расскажет, а пока – все – до вечера….Куда пойдем и зачем – он так и не сказал.

А так, как до вечера, было еще далеко, то мы разошлись по своим дворам, заниматься обычными ежедневными хозяйственными делами. Эти «обычные» сельские дела, при всей их общей внешней схожести, в каждом конкретном случае, конечно же, имели и свои особенности.

Все было разным – и площадь приусадебного участка, и наличие подсобного хозяйства, то есть- домашних животных и птицы, наличие во дворе источника воды (колодца), и наличия в семье трудоспособных работников… это было тоже очень важно.

Например, у нас был самый большой на нашей улице приусадебный участок- в половину гектара, на нем около ста плодовых деревьев, одних только вишневых, более тридцати. Мама с папой работали на молдавской части села, в четырех километрах от дома.

Никаких автобусов по селу, в те времена, не ходило, поэтому мои родители, выходили из дома рано, а приходили – поздно. И так – шесть дней в неделю. Воскресение было для них единственным днем недели, в котором можно было привести себя в порядок, постираться, помыться, да и просто – немного отдохнуть. Детей в семье, кроме меня – больше не было. Отсюда вывод – очень многие вопросы, включая уход и кормление поросенка, дойной козы и домашней птицы, постепенно переходили в мое ведение. Бабушка занималась домом и двором. Все остальное должен был тоже кто-то делать…А кто?.

Как я тогда завидовал ребятам, у которых были сестры – братья и было с кем-то не только поделиться, но и поделить….Правда, признаюсь, Что со временем, насмотревшись по жизни на многих и всяких, я перестал завидовать по этому поводу и благодарил судьбу, за то я так и остался в семье один….Трудно было в детстве, зато было меньше ненужных проблем в более позднем возрасте….

Можно сегодня смеяться, но больше всех неприятностей мне доставляли тогда – вишневые деревья. Вишни поспевают не одновременно. Их срывают, как правило, когда большинство ягод – спелые. А до этого, те ягоды, которые поспели раньше, просто падают на землю… И под каждым деревом образуется большой темный круг из осыпавшихся ягод. Оставлять их на земле нельзя – тут же черви появятся. Значит – надо вишни собирать с земли, практически-ежедневно и выставлять сушить на солнце.

Если это одно – два дерева- то это мелочь. А если их, тех деревьев, два ряда и во всю длину огорода! Пока подберешь руками даже половину ряда – смотришь, а сзади – опять черные пятна под деревьями и так – бесконечно, до тех пор, пока не соберутся родственники и соседи, да помогут сорвать те вишни и отправить за копейки на приемный пункт….

В тот день, когда Гриша пообещал показать нам кино – вишен еще не было, так что мы с Колькой, завершив все свои текущие дела, в назначенное время, были на указанном месте сбора. Гриша вышел из дома с каким-то небольшим мешком на плече, сказал, что там, куда они идут, это может пригодиться.

Мы пошли через огороды, на соседнюю улицу, не стали идти по своей улице, чтобы не встретить никого из своих ребят, потом—повернули к Днестру. Мы с Колькой ни о чем не спрашивали, Гриша тоже молчал, так мы и вышли к высокому в этом месте берегу Днестра, но не стали опускаться в сторону сельского пляжа, а направились вдоль высокого берега, вниз, по течению реки.