3. В период работы Лю Сяна над текстом «Планов Сражающихся царств» это название уже было забыто, вместо него появились другие. Лю Сян в своем предисловии говорил лишь о доступных ему вариантах сочинения Куай Туна.
Заключая краткий обзор аргументов Ло Гэнь-цзэ, выдвинутых в защиту версии об авторстве Куай Туна, следует сказать, что точка зрения этого исследователя получила известное распространение среди авторов, занимающихся древнекитайской литературой[90].
Современный китайский литературовед Цзинь Дэ-цзянь, подобно Моу Тин-сяну и Ло Гэнь-цзэ, исходил из того убеждения, что сочинение, вышедшее из рук Лю Сяна под названием «Планы Сражающихся царств», было известно Сыма Цяню как труд Куай Туна[91]. Однако в предложенной им схеме формирования первоначального текста этого памятника кроме сочинения Куай Туна оказался еще один компонент. Последний, по Цзинь Дэ-цзяню, сложился после завершения труда Сыма Цяня, поэтому в нем он не упомянут и не использован. Среди ученых периода Ранней Хань, интересовавшихся чжаньгоской дипломатией, Цзинь Дэ-цзянь выделил Чжуфу Яня[92], произвольно представив его в качестве ближайшего преемника Куай Туна. Как известно, в литературно-библиографическом разделе «Истории Ранней Хань» под рубрикой «школа цзун-хэн» упомянуто сочинение Чжуфу Яня, состоявшее из 28 связок, которое, как и другие книги этого раздела, утрачено много столетий назад. Цзинь Дэ-цзянь, связав имена Куай Туна и Чжуфу Яня, постулировал близость принадлежавших им сочинений. Первоначальный текст «Планов Сражающихся царств», по его мнению, сложился в результате простого суммирования 5 связок «Куай-цзы» и 28 связок «Чжуфу Яня»[93]. Совпадение полученного числа (33) с числом связок в принадлежавшей Лю Сяну редакции памятника Цзинь Дэ-цзянь счел достаточно основательным подтверждением предложенной им версии[94].
Не требуется тщательного анализа, чтобы установить беспочвенный схематизм Цзинь Дэ-цзяня, полный отрыв его построений от подлинного текста «Планов Сражающихся царств». Это отмечалось даже сторонниками авторства Куай Туна. Ло Гэнь-цзэ писал о том, что теория двух компонентов, предложенная Цзинь Дэ-цзянем, противоречит коренным особенностям структурного строения памятника[95]. Он, в частности, указывал на следующие обстоятельства: каждая из 33 глав «Планов Сражающихся царств» посвящена определенному этапу в истории одного из царств V-III вв. до н. э., поэтому создание единого сочинения, подобного рассматриваемому памятнику, методом простого суммирования двух источников было бы возможным лишь в случае тесного сотрудничества их авторов[96]. Поскольку Куай Тун и Чжуфу Янь не были современниками, а конструируемая Цзинь Дэ-цзянем идейная преемственность между ними не находит никаких определенных подтверждений, версия Цзинь Дэ-цзяня буквально повисает в воздухе.
Более сложной представляется оценка гипотез Моу Тин-сяна и Ло Гэнь-цзэ. При критическом разборе их аргументации сразу бросаются в глаза несоответствия, подрывающие веру в авторство Куай Туна. Действительно, его сочинение должно было, по-видимому, содержать серию иллюстрированных рассуждений о дипломатическом искусстве государственных деятелей периода Чжаньго. Что касается «Планов Сражающихся царств», то составляющие основу их текста исторические материалы имеют сугубо самостоятельное значение и никоим образом не укладываются в узкие рамки собрания примеров к чьим-либо теоретическим построениям. Несомненно, что и древний текст «Планов Сражающихся царств» обладал этой же особенностью.
Традиционное представление о характере исследуемого памятника, сложившееся в древней и раннесредневековой библиографической литературе, было совершенно определенным. Уже в первой древнекитайской научной библиографии Лю Синя (ум. в 23 г. н. э.) и Бань Гу памятник был отнесен к разделу «исторических сочинений» (чуньцю)[97]. Составители монументальных сводок — «Истории династии Суй»[98] и «Истории династии Тан в старой [редакции]»[99] также видели в нем прежде всего историческое произведение. Лишь Чао Гун-у (ум. ок. 1144 г.) внес изменения в библиографическую классификацию «Планов Сражающихся царств». Трактуя исследуемый памятник как произведение безымянного представителя «школы цзун-хэн», он причислил его к разделу «цзы» — «авторские сочинения этико-политического и философского содержания»[100]. Однако в библиографическом труде Чэнь Чжэнь-суня, жившего в ту же эпоху, «Планы Сражающихся царств» вновь оказались в разделе «цзаши» — «разные исторические сочинения»[101]. Точку зрения Чао Гун-у на рассматриваемый памятник поддержал Ма Дуань-линь (ум. ок. 1325 г.)[102]. Однако несколько столетий спустя ученые-библиографы цинского времени в «Каталоге всех книг четырех разделов» восстановили полностью прерванную было традицию. восходившую к авторитету Лю Синя и Бань Гу.
Недоверие к утверждению, что Лю Сян при создании «Планов Сражающихся царств» имел дело с сочинением Куай Туна, подкрепляют и слова самого Лю Сяна. В его предисловии к рассматриваемому памятнику достаточно определенно сказано, что при составлении «Планов Сражающихся царств» были, использованы шесть книг с различными названиями. Это позволяет думать, что и содержание их было несходным. Даже если встать на позиции Моу Тин-сяна — Ло Гэнь-цзэ и признать эти книги вариантами одного и того же сочинения Куай Туна, вряд ли можно найти удовлетворительное объяснение тому, что ни одна из них не называется «Цзюань-юн». Что касается объяснения Ло Гэнь-цзэ, то оно выглядит явной натяжкой.
Особое место среди вышеприведенных доводов Моу Тин-сяна — Ло Гэнь-цзэ занимает комментарий Сыма Чжана. Его можно назвать «ключевым» аргументом их концепции. Естественно, что вопрос о том, мог ли текст «Планов Сражающихся царств», вышедший из рук Лю Сяна, содержать речь Куай Туна, произнесенную в 203 г., до н. э., заслуживает специального рассмотрения. Как известно, во всех современных изданиях памятника, восходящих к ксилографическим изданиям Яо Хуна и Бао Бяо, историческое повествование прерывается на событиях, непосредственно предшествовавших объединению Китая под властью дома Цинь (221 г. до н. э.). Однако в тексте Лю Сяна, по-видимому, содержались речи государственных деятелей, относящиеся к более позднему времени. В своем предисловии Лю Сян дал сжатый обзор содержания памятника, включающий его собственные высказывания о причинах падения шести царств и возвышения дома Цинь. Завершает его следующий пассаж: «По этой причине [Цинь] Ши-хуан использовал неприступность четырех застав, опирался на теснины Сяо[шаня] и Хань[гу], оседлал плодородные области Лун и Шу, выслушивал планы, предложенные множеством людей, применял достижения шести поколений, благодаря чему, как шелковичный червь, пожрал шесть царств, уничтожил местных владетелей, овладел Поднебесной. [Он] полагался на низость коварных планов, что привело к исчезновению искренности и доверия. [В его правлении] не было ни нравственных наставлений, ни преобразующих начал гуманности и справедливости, которые помогли бы объединить сердца Поднебесной. [Он] учреждал наказания и считал это [истинным] правлением, верил мелким ухищрениям и считал это [истинным] путем. Тогда-то [он] и сжег "Ши-[цзин]" и "Шу-[цзин]", казнил конфуцианцев. Углубляясь в древность, [он] умалял Яо и Шуня; что касается более поздних времен, то [он] удалился [от образца] трех ванов. Эр Ши превзошел [злодеяния отца]. Милости не распространялись в низах, любовь не достигала верхов, господин и подданные пребывали во взаимном недоверии, кости отделились от мяса. Преобразующие начала и [истинный] путь изничтожились, устои рухнули, народ отвращал лик свой от справедливости и пребывал в беспокойстве. Четырнадцать лет держали они в своих руках Поднебесную, и в Поднебесной начался великий разброд, вызванный тем злом, которое таилось в коварстве и лжи [правителя]». Отсюда со всей очевидностью следует, что первоначально текст «Планов Сражающихся царств» содержал исторические материалы, относящиеся к четырнадцатилетнему периоду существования империи Цинь. Действительно, в другом месте предисловия Лю Сян говорит о том, что одной из хронологических граней «Планов Сражающихся царств» было время, когда «восстали Чу и Хань» (т. е. 209-208 гг. до н. э.).
