Использование Сыма Цянем и Лю Сяном несхожих во многом вариантов описаний одних и тех же событий весьма отчетливо можно проследить также на примере с предысторией знаменитой битвы между чжаоской и циньской армиями под Чанпином (260 г. до н. э.)[54]. Суть дела такова: в результате кампании 262 г. до н. э. царство Цинь полностью отрезало военно-административный округ Шандан[55] от остальных земель царства Хань, и последнему ничего не оставалось, как передать циньцам эту территорию, чтобы добиться мира; ханьский ван направил туда нового наместника, который одновременно с открытой подготовкой к капитуляции тайно предложил чжаоскому вану взять Шандан под свою опеку; предложение было вскоре принято, но чжаоская оккупация Шандана привела к войне между царствами Чжао и Цинь. «Записи историографа» и «Планы Сражающихся царств» повторяют друг друга почти дословно, когда описывают тайный сговор между шанданским наместником и чжаоским ваном, а также обсуждение вопроса о присоединении Шандана чжаоскими сановниками и начало оккупации, однако вводные части этих повествований совершенно различны.
«Планы Сражающихся царств»
«Циньский ван сказал принцу Та: "Некогда в деле под Яо[56] [царство] Хань выставило свою среднюю армию, чтобы в союзе с другими правителями напасть на Цинь. Хань граничит с Цинь. [Протяженность ханьских] земель не достигает и тысячи ли. Однако [Хань] неоднократно доказывало, что с ним нельзя заключать союза. Совсем недавно Цинь воевало с Чу близ Лань-тяня[57]. Хань послало отборные войска на помощь Цинь. Война оказалась неудачной для Цинь, поэтому [Хань] переметнулось на сторону Чу. Его союзнические клятвы некрепки, а в выборе союзников оно руководствуется лишь выгодой. Хань для меня подобно внутренней болезни. Я хочу покарать его. Что ты скажешь на это?" Принц Та ответил: "Если ты, ван, пошлешь войска против Хань, то оно будет охвачено страхом. В этом случае можно и без войны добиться больших [земельных] приобретений". Ван сказал: "Хорошо!". Вслед за тем подняли войска. Одна армия дошла до Инъяна[58], другая до гор Тайхан. [Царство] Хань было испугано. Янчэн-цзюнь был послан в Цинь с извинениями. Он попросил [разрешения] передать [Цинь] земли Шандана, чтобы добиться мира... Вслед за тем [ван] послал Фэн Тина [в Шандан], чтобы он сменил [прежнего наместника] Цзинь Чжуна. На тридцатый день своего наместничества Фэн Тин тайком послал гонца к чжаоскому вану с просьбой» (цз. 6, стр. 55-б-58-б).
«Записи историографа»
«На 4-м году правления [Сяочэн-]ван увидал себя во сне одетым в платье из двухцветной материи, которое застегивалось сзади; приснилось ему еще, что он взлетел на драконе в небо, но не достиг его и упал; приснились ему груды золота и яшмы, подобные горам. На следующий день ван призвал придворного гадателя по имени Гань, чтобы тот растолковал [увиденный им сон]. Гадатель сказал: "То, что на тебе было платье из двухцветной материи, которое застегивалось сзади, означает разрушение. Ты взлетел на драконе в небо, но не достиг его и упал. Это означает, что ты будешь обладать внешними [признаками успеха], но не получишь реальных плодов его. То, что ты видел груды золота и яшмы, подобные горам, означает печаль". Через три дня прибыл гонец от наместника Шандана, принадлежащего дому Хань» (цз. 43, стр. 2708-2709).
Итак, в «Планах Сражающихся царств» повествование открывается исторической справкой о том, каким образом ханьский Шандан превратился вдруг в объект соперничества владений Цинь и Чжао. Тема политического коварства Фэн Тина в «Планах Сражающихся царств» пронизывает все повествование и находит весьма яркое завершение в следующей концовке, отсутствующей у Сыма Цяня: после того как было достигнуто секретное соглашение с царством Чжао, Фэн Тин бежал из Шандана в столицу и здесь он заявил ханьскому вану.
"Чжао, прослышав, что Хань не в силах удержать Шандан, послало войска, чтобы аннексировать его". [Тогда] Хань обратилось к Цинь: "Чжао подняло войска, чтобы аннексировать Шандан". Циньский ван разгневался, повелел Гунсунь Ци и Ван И вести свои армии на Чанпин для встречи с чжаосцами».
Сыма Цянем в «Записях историографа» был, по-видимому, привлечен в данном случае самостоятельный источник, неизвестный составитель которого стремился придать повествованию иную направленность. В начале повествования здесь приведен рассказ о дурных предзнаменованиях, якобы полученных чжаоским ваном перед приездом гонца из Шандана. Таким образом, все дальнейшие события представляются реализацией этих дурных предзнаменований, на которые не было обращено должного внимания.
Вообще в этой версии на первый план выдвинута мысль о том, что чудовищное по своим размерам поражение чжаоской армии под Чанпином было предопределено опрометчивыми и корыстными действиями чжаоского вана, пожелавшего воспользоваться затруднениями соседа и с помощью тайной сделки приобрести Шандан.
Наконец, в ходе сопоставления параллельных материалов из «Записей историографа» и «Планов Сражающихся царств» выясняется, что Сыма Цянь, привлекая те же тексты, которые впоследствии вошли в состав рассматриваемого памятника, вносил в них разного рода фактические и стилистические исправления. Бесспорность этого обстоятельства становится очевидной, если сравнить, как оба источника повествуют о событиях, имевших место при вэйском дворе после поражения вэйцев под Хуаяном[59] и позорного бегства их военачальника Ман Мао от циньских войск (273 г. до н. э.).
«Планы Сражающихся царств»
«В битве под Хуаяном [царство] Вэй не одержало победы над Цинь. На следующий год.[вэйский ван] собрался послать Дуаньгань Чуна, чтобы тот, отдав земли, договорился [с Цинь]. Сунь Чэнь сказал вэйскому вану: "Вэй не предлагало земель в дни поражения. Можно сказать, что оно умело справилось со своей неудачей. Цинь не требовало земель в дни победы, можно сказать, что оно не смогло воспользоваться своей победой. И вот теперь, когда [с момента битвы] прошел целый год, хотят отдать земли [царству Цинь]. Это делается в корыстных интересах сановников, а ты, ван, ничего [о том] не знаешь. Ведь стремящийся получить печать — это Дуаньгань-цзы, а ты, ван, на этом основании посылаешь его для передачи земель [царству Цинь]. Стремящееся к земельным приобретениям — это [царство] Цинь, а ты, ван, на этом основании посылаешь туда [Дуань-гань-цзы], чтобы он получил печать. Итак, стремящийся получить печать распоряжается землями, а стремящееся к земельным приобретениям распоряжается печатями. В этой обстановке [царство] Вэй неизбежно исчезнет. К тому же бесчестные сановники издавна стремятся с помощью земельных [уступок] завязать отношения с Цинь. Но завязывать отношения с Цинь при помощи земельных [уступок] — все равно что подбрасывать хворост в огонь: пока хворост не кончится, огонь не погаснет. Ныне твои земли, ван, сократились до предела, а притязаниям [царства] Цинь нет конца, именно об этом и говорится в [притче] о хворосте и огне". Вэйский ван сказал: "Хорошо, но я уже обещал Цинь [отдать земли]. [Я] не могу изменить [своему слову]". В ответ тот сказал: "Разве ты, ван, не заметил, как игроки пользуются фишкой с изображением совы? Когда хотят "съесть", то "едят", когда хотят ее попридержать, то оставляют без движения. Ты, господин, под давлением сановников дал обещание Цинь и поэтому говоришь, что не можешь ничего изменить. Зачем тебе прибегать к [доводам] разума, лучше используй [пример] фишки с изображением совы". Вэйский ван сказал: "Хорошо". Тогда приостановили его посольство» (цз. 7, стр. 50-а, б).
«Записи историографа»
«На 4-м году правления [вэйского Аньли-вана] Цинь нанесло поражение нам вкупе с Хань и Чжао, убило сто пятьдесят тысяч воинов, обратило в бегство нашего военачальника Ман Мао. Вэйский военачальник Дуаньгань-цзы предложил передать [царству] Цинь Наньян[60], чтобы заключить мир. Су Дай сказал вэйскому вану: "Стремящийся получить печать — это Дуаньгань-цзы, стремящееся к земельным приобретениям — это [царство] Цинь. При твоем попустительстве, ван, получилось так, что стремящееся к земельным приобретениям распоряжается печатями, а желающий получить печать распоряжается землями. Поскольку земли дома Вэй далеко еще не исчерпаны, то я не знаю, когда все это кончится. Действительно, завязывать отношения с Цинь при помощи земельных [уступок] — все равно что подкладывать хворост в огонь: пока хворост не кончится, огонь не погаснет!" Ван сказал: "Все это так, но делу уже дан ход, я не могу ничего изменить". [Су Дай] в ответ сказал: "Ты, ван, не замечал разве, за что игроки ценят фишку с изображением совы? Когда выгодно, она "ест", когда невыгодно, ее оставляют в неподвижности. А вот ты, ван, говоришь, что делу уже дан ход и что ты не может ничего изменить. Зачем тебе прибегать к [доводам] разума, лучше используй [пример] фишки с изображением совы"» (цз. 44, стр. 2755-2756).
