Речи безумцев и песни отроков[128] были записаны совершенно-мудрыми, а бывало и так, что они не могли обойтись и без слов сборщиков хвороста. «Мы собираем травы фэн и цзю, даже если и не можем использовать их нижние части»[129]. Можем ли мы сказать, что наши канонические классические тексты бесполезны из-за того, что на сто мыслей там попадается одна ошибка? Можем ли мы отрицать, что Солнце и Луна, эти свисающие с неба образы, являются великими светилами лишь на том основании, что иногда случаются затмения? За пределами нашей страны умеют делать чаши из хрусталя. Чтобы изготовить их, необходимо смешать пять видов золы. Ныне в наших провинциях Цзяо и Гуан[130] многие также научились этому способу и изготавливают такие же сосуды. Но когда мастера рассказывают об этом несведущим заурядным людям, те не могут поверить этому. Они утверждают, что хрусталь — это природная субстанция, того же рода, что нефрит и прочие минералы. Если это так, то насколько же труднее заурядным людям поверить, что существует способ изготовления искусственного золота, несмотря на то что в мире, к счастью, есть и золото природное. Глупцы не верят в то, что «желтая киноварь» и «порошок-ху» сделаны из свинца благодаря превращениям последнего[131]. Они не верят и в то, что мулы и лошаки рождаются от скрещивания ослов и лошадей; они говорят: «У каждого существа свое семя». Так что же говорить о вещах гораздо более трудных и редких?! Если человек мало видел, то он многому удивляется. Это постоянная особенность мира. О, ведь поверить в эти дела, светлые и очевидные, словно небо над головой, проще простого, а люди прячутся от них под перевернутым кувшином! Как же им понять тогда смысл речей о наивысшем!»

Некто спросил, ставя в затруднение: «Среди людей есть такие, как Лао-цзы и Пэн-цзу, которые подобны соснам и кипарисам среди деревьев. Но они таковы по своей природе; так разве можно через обучение стать такими же, как они?»

Баопу-цзы сказал: «Среди существ, сотворенных посредством трансформаций Великим Гончаром[132], нет ни одного столь одухотворенного, как человек. Самое меньшее, что он может сделать, это заставить служить себе все сущее; самое большее, что он может сделать, это продлить свою жизнь и обрести вечное видение. Тот, кто знает высшее снадобье продления жизни, может, принимая это снадобье, достичь состояния бессмертного. Знающий секрет долголетия аиста и черепахи может, используя их гимнастику дао инь, продлить годы своей жизни. Ведь ветви и листья сосны и кипариса отличаются от ветвей и листьев других деревьев, а тело и облик аиста и черепахи не таковы, как тела и облики других существ. Но Лао-цзы и Пэн-цзу — такие же люди, как и все остальные, они не другого рода и отличаются от всех прочих людей лишь продолжительностью своей жизни. А это потому, что они обрели Дао-Путь, а вовсе не потому, что они таковы по своей природе. Деревья не могут подражать соснам и кипарисам, а животные не могут учиться у журавлей и черепах, и потому их жизнь быстротечна. Люди же наделены умом и мудростью и поэтому могут идти путем Пэн-цзу и Лао-цзы. А если это так, то они могут иметь и равные с ними достижения.

Если же мы скажем, что в мире нет бессмертных, то не получится ли, что мы отвергнем записанное мудрыми людьми, которых не менее тысячи, имена и фамилии их известны, и они изучили все начала и концы? Неужели они произносили лишь пустые речи?! Если же сказать, что они были наделены особой пневмой и имели особую природу, то напомню: о них сообщается, что они достигли своего состояния благодаря обучению и приему снадобий, а не в результате обладания неким врожденным знанием.

Если же утверждать, что искусству Дао нельзя научиться, то я напомню о безусловно засвидетельствованных и имевших место деяниях, таких, как изменение тела и облика, глотание ножей, выдыхание огня, умение не отбрасывать тени, вызывание туч и облаков, заклинание змей, привораживание рыб и черепах, превращение в жидкость минералов тридцати шести видов, превращение нефрита в пасту, разжижение золота, хождение по воде, как по суше, хождение по лезвиям ножей без появления ран на ногах, создание иллюзий и миражей, — более чем девять сотен подобных дел. Всем им можно научиться, почему же лишь одному искусству обретения состояния бессмертного нельзя научиться?

Путь обретения бессмертия труден, и идти по нему следует медленно; он также предполагает множество запретов и ограничений. Те люди, у которых нет воли к преодолению мирского и нет дара мощной силы, не смогут блюсти его. Те же, в чьем сердце вскоре возникают сомнения, сворачивают с полдороги и начинают с жаром утверждать, что никакого пути бессмертных нет и плод продления жизни нельзя обрести.

«Книга бессмертных» гласит: «Принимай киноварный эликсир и блюди Одно[133] — тогда Неба конец и твой конец сольются в одно. Возвращай свое семя, используй зародышевое дыхание[134], и беспредельно долгим станет твое на земле проживание». Это важнейшие слова о высшем Пути. Живущие среди людей благородные мужи не идут против велений сердца внутри и не заставляют свою тень краснеть от стыда снаружи[135], не обманывают Небо наверху и не нарушают данного ими слова внизу. Так что же тогда говорить о древних истинных людях! Неужели они могли писать пустопорожние и бессмысленные тексты, повествующие о недостижимых и небывалых делах, чтобы морочить голову людям грядущих поколений?! Да и какая им была бы от этого польза! Если человеку не предопределено идти этим Путем, он и не поверит в него. А разве можно заставить верить насильно?!»

Некто спросил, ставя в затруднение: «Когда мы только начинаем знакомиться с существенными вещами, нам кажется, что все восемь пределов[136] и все, что вне их, лежит прямо у нас на ладони, а люди, жившие сто поколений тому назад, — наши современники. А потом мы понимаем, что весь мир отнюдь не расположился у нас во дворе, в двух шагах от нас, точно стоит бросить взгляд, как мы сразу же увидим все на свете.

«Записи нефритовых планов» гласят: «Окраска тысячелетней черепахи включает в себя все пять цветов[137]. Две кости над ее лбом выдаются вперед, как рога. Она понимает человеческую речь, она плавает на листьях лотоса или лежит в густых зарослях тысячелистника, и над ней всегда клубятся белые облака.

Тысячелетний аист всегда кричит в определенное время. Он может взлетать на вершины деревьев, тогда как аист, не достигший тысячелетия, никогда не сидит на их вершинах. Его окраска — снежно-белая, но макушка головы вся красная». Как только увидишь эти существа, так сразу же и распознаешь их. Старые животные, однако, наделены большой мудростью. Они тщательно прячутся, берегут себя, и люди очень редко видят их.

Согласно «Записям нефритовых планов» и «Книге благословенного небосклона»[138], не только этим двум животным присуще долголетие. В них говорится о соснах, ветви которых растут во все четыре стороны, хотя верхние ветви уже прекратили свой рост, — если смотреть на них издали, то они напоминают перевернутую крышку. Среди ветвей этих сосен живут животные. Также сообщается о таких существах, как синие коровы — серны и синие бараны — горалы, синие собаки и синие люди[139], — все они достигают десятитысячелетнего возраста. Говорится также, что змеи способны к ограниченному долгожительству, а макака, достигшая восьмисот лет, превращается в человекообразную обезьяну-юань. Когда человекообразной обезьяне-юань исполняется пятьсот лет, то она превращается в человекообразную обезьяну-цзюэ. Обезьяна-цзюэ живет тысячу лет. Жабы живут три тысячи лет, единороги-цилини живут две тысячи лет. Волшебный конь-тэн-хуан и светоносное благовещее создание[140] живут три тысячи лет. У тысячелетних птиц и десятитысячелетних птах лица людские, а тела птичьи, срок их жизни соответствует указанному в названиях. Тигр и заяц-олень живут по тысяче лет; когда им исполняется пятьсот лет, их волосы седеют. Когда медведю исполняется пятьсот лет, он становится способным к разнообразным превращениям. Лисы и волки живут по восемьсот лет. Когда они достигают пятисотлетия, они приобретают способность превращаться в людей. Крысы живут по триста лет. Когда им исполняется сто лет, они седеют и могут с помощью человека-медиума предсказывать будущее. Тогда их называют «посредниками». Они знают все радостное и горестное, что может произойти в течение года, а также и все происходящее в пределах тысячи ли от места их нахождения. Вот только несколько примеров из этих книг, пересказать которые полностью здесь не представляется возможным. Однако широкообразованные люди знают имена всего, с чем они соприкасаются. Искушенные в слушании проникают в принципы всего множества дел, и нет ничего, что могло бы привести их в смущение. Зачем же обязательно нужно быть в тесном соприкосновении с черепахами и аистами, чтобы познать их природу?