В связи с даосским наследием семейства Гэ необходимо вспомнить о двоюродном деде Гэ Хуна — знаменитом Гэ Сюане (он же — Сыновнепочтительный Бессмертный Гэ — Гэ Сяо-сянь, или Господин Бессмертный Гэ — Гэ Сянь-гун, или Бессмертный Старец Гэ — Гэ Сянь-вэн). Об этом своем предке Гэ Хун неоднократно вспоминает на страницах своего труда, порой рассказывая о нем весьма забавные и совершенно невероятные истории. Отметим, что Гэ Сюань был не просто даосом, его считали бессмертным чудотворцем и великим святым, а более поздняя традиция Линбао (Духовной Драгоценности), основанная, кстати, потомком Гэ Хуна Гэ Чао-фу около 380 г., считала его своим провозвестником и первоучителем.

Хотя в ранней молодости образование Гэ Хуна носило преимущественно классический конфуцианский характер, он очень рано приобщился к даосскому оккультизму под руководством даосского наставника Чжэн Сы-юаня (Чжэн Иня), традиция которого восходила к знаменитому магу рубежа Хань и Троецарствия Цзо Цы (Цзо Юань-фану) и его учителю Ма Мин-шэну. Позднее, после того как Гэ Хун женился на дочери крупного чиновника и признанного даосского авторитета Бао Цзина, последний приобщил его и к филиировавшей от основного древа традиции двоюродного деда самого Гэ Хуна — Гэ Сюаня (в среде последователей «письмен Трех Августейших» было не принято учиться у своих кровных родственников, что также отличало их от адептов «пути Небесных Наставников», передававших посвящения и сан по наследству).

Семья Гэ Хуна была знатна, но бедна, и в своем трактате Гэ Хун не пожалел черной краски для живописания своей бедности и даже нищеты, по-видимому преувеличивая свои материальные затруднения.

Самостоятельная жизнь Гэ Хуна началась с военной службы. В 303-304 гг. в Цзяннани разразилось крестьянское восстание Ши Бина, в подавлении которого Гэ Хун принял участие в должности младшего офицера (ему было тогда около двадцати лет). За проявленное мужество он впоследствии получил почетный, но не приносивший дохода титул «гуаньнэйский маркиз» (гуаньнэй хоу) «маркиз земель внутри пограничных застав»). Этот титул был, впрочем, весьма распространен в то время; в частности, им был пожалован и упоминавшийся выше Гань Бао. Надо сказать, что и позднее Гэ Хун не порывал полностью с военным делом, находясь достаточно длительное время на службе в должности именно военного советника.

После окончания военной кампании Гэ Хун отправляется на север в поисках неизвестных ему рукописей эзотерических даосских текстов. Эта поездка, однако, оказалась неудачной, север был охвачен мятежами и смутой, и Гэ Хун не нашел там ничего, заслуживавшего его внимания.

Узнав, что губернатором Гуанчжоу (Кантона) назначен его друг Цзи Хань, также увлекавшийся даосизмом (см. 20-ю главу «Баопу-цзы»), Гэ Хун отправляется к нему (видимо, в 306 г.) и служит в канцелярии Цзи Ханя в качестве военного советника и инспектора. Однако вскоре Цзи Хань оказывается жертвой покушения и гибнет от руки убийцы. Гэ Хун через некоторое время возвращается в Нанкин (Цзянькан), куда вскоре прибывает принц Сыма Жуй, будущий первый император Восточной Цзинь (с 317 г.) Юань-ди. Всеми делами при нем вершит всемогущий фаворит, магнат и богач Ван Дао, про которого ходила молва, что свое несметное богатство он заполучил благодаря общению с нечистью (эти слухи не мешали Ван Дао быть одним из первых высокопоставленных покровителей буддизма). Гэ Хуну удалось устроиться в штат помощников Ван Дао, ставшего после создания новой империи имперским канцлером (в штате помощников Ван Дао служил и литератор Гань Бао). В это время (между 317 и 320 гг.) Гэ Хун и пишет свой трактат «Баопу-цзы».

На службе Гэ Хун оставался до 333 г., когда на престоле находился уже император Чэн-ди. Гэ Хун испросил у него назначения на должность на крайний юг империи, в провинцию Цзяочжоу (территория северного Вьетнама; по-вьетнамски — Зяотяу). Императору, удивленному тем, что такой известный ученый намеревается отправиться в столь глухой уголок государства, Гэ Хун ответил, что хочет ехать в Цзяочжоу исключительно потому, что там особенно хороша киноварь, необходимая для алхимических опытов. Чэн-ди не стал отговаривать Гэ Хуна, и тот отбыл на юг.

Однако добраться до Цзяочжоу Гэ Хуну не удалось, ибо губернатор Гуанчжоу Дэн Юэ не захотел лишиться общества столь выдающегося мужа и удержал Гэ Хуна у себя. Не имея возможности продолжать путь, Гэ Хун смирился с судьбой и поселился на горе Лофушань близ Гуанчжоу, где, окруженный учениками, он и занимался алхимическими изысканиями под покровительством Дэн Юэ, с которым успел по-настоящему подружиться. Своим ученикам (некоторые из них были его родственниками) Гэ Хун передал имевшиеся у него тексты и преподал тайные даосские посвящения.

Перед смертью Гэ Хун письмом пригласил Дэн Юэ срочно навестить его, но губернатор задержался и прибыл на гору, когда Гэ Хун был уже мертв. А далее начинается легенда. Она гласит, что Дэн Юэ обнаружил, будто тело Гэ Хуна остается легким и гибким, не подвергаясь трупному одеревенению и окоченению. Во время похорон удивленные легкостью гроба ученики открыли его и обнаружили, что гроб пуст. Так и вошел Гэ Хун в даосский пантеон в качестве «бессмертного, освободившегося от трупа» (ши цзе сянь), то есть святого, обретшего бессмертие через смерть и воскресение.

Гэ Хун слыл среди своих знакомых человеком крайне скромным, неприхотливым, безыскусным, молчаливым и непосредственным. Поэтому его и прозвали Мудрецом, Объемлющим Первозданную Простоту (Бао пу чжи ши). Выражение «обнимать Первозданную Простоту» (бао пу) восходит к даосскому классическому тексту «Дао-дэ цзин», считающемуся произведением великого даосского мудреца Лао-цзы. Там это выражение означает следование естественности (цзы жань) и отказ от хитросплетений лжецивилизации. Это прозвище Гэ Хун и использовал для названия своего знаменитого трактата.

За свою жизнь Гэ Хун написал множество сочинений; это трактаты исторического, историко-политического, этического, медицинского и даосско-оккультного характера. Большая часть из них до нас не дошла. Кроме трактата «Баопу-цзы» сохранилось несколько медико-фармакологических сочинений Гэ Хуна, характеризующих его как одного из крупнейших светил древнекитайской медицины, краткие трактаты даосского содержания (дублирующие, по существу, отдельные фрагменты «Баопу-цзы») и агиографическое сочинение «Жизнеописания святых- бессмертных» («Шэнь сянь чжуань»), задуманное как продолжение первого даосского житийного сочинения «Жизнеописания бессмертных» («Ле сянь чжуань»), приписываемого знаменитому филологу I в. до н. э. Лю Сяну. Однако текст «Жизнеописаний святых-бессмертных» в том варианте, который имеется ныне в нашем распоряжении, не тождествен написанному Гэ Хуном; скорее всего, оригинальный текст был сильно переработан и дополнен позднейшими авторами. Приписываются Гэ Хуну и заведомо апокрифические сочинения — например, предисловие к трактату «Гуань Инь-цзы», якобы написанному учеником Лао-цзы стражем заставы Инь Си, в действительности же появившемуся между VIII и XI вв. Но подлинную посмертную славу Гэ Хуну принес его знаменитый трактат «Баопу-цзы» («Мудрец, объемлющий Первозданную Простоту»), который обычно и ассоциируется с его именем.

Как уже отмечалось, трактат писался Гэ Хуном между 317 и 320 гг., то есть когда Гэ Хуну было приблизительно 34-37 лет. Вначале он написал «экзотерические» главы, которые, собственно, и назвал «Баопу-цзы». Они посвящены исключительно этико-политической проблематике и полемике с оппонентами по вопросам социально-государственного характера (особенно известна 48-я глава, содержащая критику даосского утописта Бао Цзин-яня); здесь Гэ Хун выступает как конфуцианец-эклектик, в мировоззрении которого также присутствуют элементы легизма и моизма. Интересно, что в этом разделе нет и намека на основные сюжеты «эзотерических» глав «Баопу-цзы» — учение о бессмертии и путях его обретения, алхимию, магию и т. п. Очевидно (и это подтверждает сам Гэ Хун в 16-й главе «эзотерической» части), что автор первоначально собирался ограничиться этой проблематикой и не имел ни малейшего намерения демонстрировать свои эзотерические познания. Однако вскоре планы Гэ Хуна изменились, и он пишет новый, совершенно самостоятельный и независимый от предыдущего, законченный текст, который условно, и даже несколько искусственно, соединяет с уже созданным в одно произведение в двух частях: первая (теперь, однако, идущая второй) получает название «внешнего», или «экзотерического», раздела (бай тянь), а вторая (теперь — первая) — «внутреннего», или «эзотерического», раздела (нэй пянь).