Ведь если не познавать сущее, то мы не познаем многого и о тех растениях, которые растут прямо в наших садах, и о тех животных, что обитают в наших полях и озерах, не говоря уж о более удивительных существах и странных тварях.
«Предание о черепаховых планах» в «Исторических записках»[141] гласит: «Люди, живущие между реками Цзян и Хуай[142], ставят постели своих детей на черепах, и только если те состарятся и умрут, их домашние убирают эти постели, но черепахи остаются живыми». А ведь проходит не меньше, чем пятьдесят-шестьдесят лет, в течение которых черепахи не едят и не пьют, но несмотря на такой срок, они не умирают. Это свидетельствует о том, что сии черепахи отнюдь не обыкновенные существа, и о том, что они далеко отстоят от простых тварей. Так можно ли сомневаться в том, что они могут прожить и тысячу лет? Разве нет основания у того обстоятельства, что книги о бессмертных рекомендуют нам при дыхании подражать черепахам?
Начальник округа Тайцю, господин Чэнь Чжун-гун из Инчуаня[143], был честным ученым мужем. В составленной им книге «Записки об услышанных чудесных историях»[144] говорится, что в их округе жил человек по имени Чжан Гуан-дин. Во время смуты ему пришлось бежать из родных мест. У него была четырехлетняя дочь, которая не могла ходить быстро и переправляться вброд через реки, а он, в свою очередь, не мог все время нести ее на себе. Поэтому отец решил оставить ее, после чего она непременно должна была умереть от голода. Поскольку Чжану не хотелось, чтобы ее останки лежали под открытым небом, он нашел у входа в деревню древний могильный курган, наверху которого зияла большая дыра. Привязав к большому кувшину веревку, он опустил свою дочь в глубь могильника, снабдив ее едой и питьем на несколько месяцев, а сам ушел. Когда через три года Гуан-дин дождался наступления спокойных времен, он вновь вернулся в ту деревню с тем, чтобы поднять из могильника останки брошенной дочери и как подобает похоронить их. Взглянул Гуан-дин — а его дочь жива и сидит себе в могильнике как ни в чем не бывало. Увидев своих родителей, она страшно обрадовалась, а родители поначалу испугались, решив, что это нави — призрак. Отец, однако, спустился вниз, приблизился к девочке и сразу же убедился, что она не умерла. Он спросил ее, откуда же она брала пищу, и девочка рассказала, что когда запасы пищи закончились, она сильно голодала, но потом заметила, что в могильнике кроме нее есть еще какое-то живое существо, вытягивавшее шею и захватывавшее таким образом воздух. Девочка стала подражать дыханию этого существа, и более она уже не чувствовала голода. Так и продолжались дни и месяцы вплоть до того момента, как пришли родители. Одежда, которую ей оставили родители, была еще в могильнике; поскольку девочка никуда не ходила, то и одежда не сносилась, а потому она не страдала и от холода. Гуан-дин тогда стал искать существо, о котором говорила его дочь. Им оказалась огромная черепаха, и только. Когда девочка вышла наружу, то начала есть зерновую пищу. Вначале у нее болел живот, не принимая непривычную пищу, но через некоторое время она привыкла к еде.
Этого рассказа вполне достаточно, чтобы понять, что черепахи владеют способом обретения бессмертия. А если, овладев этим путем, использовать его, то и человек сможет обрести возможность прожить столько же лет, сколько и черепаха. И историк Сыма Цянь, и Чэнь Чжун-гун отнюдь не безответственные рассказчики пустых побасенок. Живых существ, птиц и зверей в Поднебесной великое множество, но древние, выбрав из них именно этих двух животных, ясно показали таким образом, что они принципиально отличаются от всех прочих. Лишь бросив взгляд на сообщенные мной сведения, уже можно убедиться в правоте моих утверждений».
Некто спросил, ставя в затруднение: «Черепахи умеют впадать в зимнюю спячку, аисты умеют летать, человек же совершенно неспособен ни к зимней спячке, ни к полетам. Каким же образом он может научиться у черепах и аистов искусству долголетия?»
Баопу-цзы ответил: «Многие животные умеют впадать в спячку, и подавляющее число птиц умеет летать, но только черепахи и аисты способны обрести долголетие и продлить жизнь: ведь то, благодаря чему они не умирают, не является следствием их умения впадать в спячку или летать. Таким образом, совершенные люди лишь призывают изучать те способы гимнастики дао инь, которые помогают черепахам и аистам продлить годы своей жизни, и подражать тому, как они поглощают пневму, чтобы отказаться от злаков[145], но они вовсе не призывают учиться у них впадать в спячку или летать в поднебесье. Ведь мужи, обретшие Дао-Путь, могут наверху вознестись к облакам и тучам, а внизу снизойти в пучины рек и морей. Таким образом, Свирелевый Господин и его супруга[146] вместе с фениксами воспарили в небесные просторы, а Цинь Гао[147], оседлав карпа, скрылся в глубинах омутов, — таковы имеющиеся примеры. Так к чему же обращать внимание только на впадение в спячку и на умение летать! Драконы, змеи, кайманы, драконоиды-чи, обезьяны-цзюй, крокодилы и термиты могут обходиться без еды всю зиму, причем они в это время, когда не едят, становятся даже жирнее, чем тогда, когда питаются обычным для них образом. И при этом никто не смог перенять у них этот способ. Вполне понятно, что в ряде случаев многие существа в некоторых отношениях превосходят человека, причем это относится вовсе не только к черепахам и аистам. Так, Тай-у учился у пауков и научился делать сети, Золотонебесный, Цзинь Тянь, смотря на девять куропаток, научился правильно определять сезоны, а Ди-сюань ждал крика феникса, чтобы открыть ноты и гармонию, Тан Яо созерцал стручковые растения, чтобы распознавать месяцы года[148]; человекообразные гуйчжуны знают все о прошлом, волшебные сороки ганьцзюэ знают будущее, князь рыб заранее знает, когда водоемы начнут пересыхать[149], поденке ведомо, где есть подземные ключи, белый волк знал о возвышении дома Инь[150], феникс-чайка предвидел расцвет дома Чжоу[151]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что черепахи и аисты обладают даром знания способов гимнастики дао инь и пестования жизни.
Книги бессмертных, повествующие о пути продления жизни, рассказывают о нескольких сотнях подобных форм практики, среди них есть более быстродействующие и более постепенные, более обременительные и самые необходимые — и они отнюдь не обязательно сводятся к подражанию черепахам или аистам. Мужи наивысших способностей, используя мысль, уносятся в дальние дали и, следуя самоестественности, обретают проникновение в Сокровенное, но весьма трудно для близоруких заурядных людей продвинуться по пути, ведущему к удаленной от обыденности сути святых-бессмертных».
Некто спросил: «Мы не знаем принципов продления жизни, пригодных для совершенных людей и открытых ими. Откуда же Древние вдруг узнали о них?»
«Это похоже на речи людей темных и глупых и не соответствует тому, что говорят мужи рассудительные и мудрые. Ведь гадания по сокровенным путям светил средь небесных узоров[152], измерения расширений и сжатий орбит семи правящих[153] дают нам возможность рассуждать об аномалиях их движения по небосводу с тем, чтобы предвидеть расцвет или упадок в будущем. Мы поднимаем голову и рассматриваем знамения и предвестия, являющиеся в конфигурациях облаков; мы опускаем голову и разбираем черты гексаграмм и трещины на черепашьих панцирях; мы передвигаем три фишки, чтобы определить, ждет ли войско в походе победа или поражение; мы также двигаем девять амулетов, чтобы определить счастливые и приносящие беды участки местности; то умножая, то деля, мы наблюдаем за состоянием божеств и демонов и смешиваем воедино шесть чувств, чтобы определить, будет ли судьбоносное счастье или нет[154]. Можно познать удаленные корни всего этого и можно искать организующие принципы этого, однако люди с посредственными способностями и заурядными знаниями не смогут изучить сей глубинный порядок, и вплоть до седых волос они будут попусту пытаться отпереть замок этих тайн, достигая своей мыслью лишь шелухи и кожуры, тогда как сокровенное и чудесное зерно останется за пределами досягаемости их пытливости. Ведь даже в грубой работе колесного мастера есть не сообщаемая тайна и в жалком искусстве ловли кузнечиков есть божественное умение[155]. А ведь мастера в тех видах работы являли тончайшее совершенство! Так что же тогда говорить о пути святых-бессмертных, суть которого глубока и далека, а искать корни и стебли которого уж никоим образом не легко. Ученики Чи Сун-цзы и Ван Цзы-цяо[156] хотя и добились нужного результата, отнюдь не были способны понять то, благодаря чему этот результат достигается. Так что уж тут говорить об обычных людях! Таким делам можно учиться, и поэтому люди древности записывали их и хранили, чтобы передавать рассудительным, и только. Если разум понимает, то и воля обретается — тогда надо с доверием практиковать эти методы; а если в груди рождаются сомнения, то уж достичь успеха не судьба. К чему же бесплодно задавать вопрос, почему одни древние знали это и почему мы одни этого не знаем?! Ныне я знаю, что состояние бессмертного можно обрести. Я могу перестать есть зерно, я могу гарантировать, что благодаря текущему жемчугу можно летать и что желтое золото и белое серебро можно создать. Хотя я и искал усердно коренной принцип этих явлений, тем не менее не смог познать их сущностную основу. Мирские же люди считают, что лишь доступное их пониманию — есть, а того, что ему недоступно, — того вовсе и нет. Но тогда не слишком ли мало существующего останется в Поднебесной?
