— Кого ты там порвешь? — не уступает Леша, толкая его своим лбом, — Ты разве что на девчонке злость можешь срывать, старпер чертов.

Ох боже. Знаете? Я ведь действительно боюсь драк, но это выглядет настолько несуразно, что я вдруг…прыскаю. Закрываю сразу рот рукой, смотрю, как они медленно переводят горящие, фактически бычьи глаза на меня, и смеюсь сильнее. Упираю даже руки в колени, это же действительно маразм.

— Пожалуйста, прекратите, или я от смеха умру.

— Тебе весело? — цедит сквозь зубы предатель, но его я одариваю лишь таким же снисходительным взглядом, а сама подхожу ближе к Леше и мотаю головой.

— Все нормально, мы договорим потом.

— Ты не обязана с ним идти, Алис. Ты ему ничего не должна и…

— О, прекрасно. То есть ты ему еще и рассказала все?

— Ты же рассказал своей шлюхе.

— Поэтому ты решила поделиться нашей ситуацией со своей? — Олег складывает руки на груди и вдруг добавляет, — Засос откуда?

Ох черт. Я о нем вообще напрочь забыла, но теперь касаюсь кончиками пальцев, вспыхиваю, не знаю, что ответить. Стыдно. Меня только что уличили в неверности, в измене, и я теряю дар рече, пока не вспоминаю: какой измене, Алиса? Ты же знаешь прекрасно, не измена это вовсе. Поэтому я и усмехаюсь, опускаю руку, а потом перевожу внимание на Лешу и киваю.

— Все правда нормально, я тебе позвоню.

Подхожу к нему близко, легко целую в щеку и уже совсем тихо добавляю.

— Езжай. Он меня не тронет никогда.

Теперь отступаю обратно к Олегу, но Леша так и стоит, смотрит на него яростно, а потом предупреждает.

— Если ты ее хоть пальцем тронешь…

— То что ты сделаешь, а?! Ссыкун малолетний.

Да твою мать! Ситуация снова грозит стать «петушиной», поэтому я тяну Олега за локоть, забираю у него ключи и буквально заталкиваю в подъезд. Он же взгляда с Леши не сводит, спиной идет, усмехается злобно. Кажется, еще секунда и точно взорвется. Еще мне кажется на миг, что он ревнует, но до такого маразма даже я не позволяю себя опуститься. Отметаю все эти глупости и захожу в лифт.

Весь путь до нашего последнего этажа Олег не сводит с меня взгляда, потом следует по пятам, как черная тень, не смотря на то, что весь в белом. Я его стараюсь не замечать, но да, волнуюсь. Не знаю, что говорить и как себя вести. Без понятия вообще. А Олег мне не дает и секунды придумать — с порога начинает. Точнее, как только дверь закрывается.

— Как отдохнула?

Выдыхаю тяжело. Что за тупые вопросы?! Какая ему вообще разница?! Но я выяснять не хочу. Вообще в моих планах свести любые разговоры до минимума, что я и делаю, коротко кивая.

— Хорошо.

Потом разворачиваюсь и иду в гостиную. Но куда там? Он следует за мной дальше.

— Хорошо?! Прекрасный ответ! Я тебя по всему городу искал, твою мать!

— Зачем?

— Что значит «зачем»?! — Олег резко разворачивает меня на себя и аж ноздри раздувает от гнева, — Тебя дома не было!

— И?! Я предупредила! И руки свои убери от меня!

Пытаюсь вырваться, ан-нет. Хватка только сильнее становится. Это бесит, конечно, но я понимаю — чем больше я сопротивляюсь, тем больше получаю обратного эффекта. Олег ведь такой. Он принципиальный и упертый, как чертов баран. Тут надо быть умнее, поэтому я успокаиваюсь условно и перестаю трепыхаться фактически, гляжу на него твердо и говорю.

— Тебя тоже часто не бывает дома. Дальше что? Отпусти меня.

— Откуда засос? Еще раз спрашиваю.

— Это просто нелепо.

— Откуда, Алиса?!

— А ты не знаешь, как они появляются?! Да пусти ты меня!

Бью по руке и вырываюсь. Нет, сегодня даже моя мудрость ситуацию не спасла. Олег решил примерить на себя роль ревнивого и обманутого мужа? Феерично, ничего не скажешь.

— Тебе что за дело, а?! Откуда такой внезапный интерес к моей жизни?!

— Если бы мне на твою жизнь было плевать, я бы не пытался исправлять твои косяки! И вообще-то эта часть твоей жизни и меня касается в частности! Ты хоть предохранялась?!

— Тебя забыла спросить! — ору в ответ на его повышенный тон, — И для справки: эта часть моей жизни тебя больше никак касаться не будет! Отдыхай вместе со своей фантазией!

Разворачиваюсь и ухожу в спальню. Нет, не для того, чтобы ее занять, я по прежнему спать здесь не готова ни под каким предлогом, а вот вещи взять надо. Захожу в гардеробную — он за мной. Нет, да ты издеваешься?!

— То есть ты с ним спала?

— Господи, да оставь ты меня в покое!

— Отвечай, когда я спрашиваю!

— Да, понятно?! Да! — гневно смотрю на него, сама горю, но продолжаю, — И знаешь что?! Это было просто великолепно. Наконец-то я узнала, что такое секс. Нормальный секс. А не его подобие с бухим в стельку гандоном, который только о себе и думает!

Вижу, как его кадык дергается, но меня это мало волнует. Да твою мать…волнует ведь. Я не могу смотреть ему в глаза, мне по-прежнему стыдно, и я чувствую себя последней тварью, хотя знаю — неоправданно это. Я бы никогда ему не изменила, только это все еще не измена. Наш брак — фальшивка, мне приходится снова себе напоминать это, и я уже тихо продолжаю. Делаю вид, что в ящике копаюсь, но на самом деле просто не могу выдержать его взгляда — правда не могу.

— Не строй из себя ревнивого и оскорбленного мужа — хватит уже устраивать сцены. Я тебе не изменяла. Чтобы изменять, нужно любить, а у нас любви нет и никогда не было.

Еще пару мгновений он молчит, потом отступает и также тихо отвечает мне.

— Сегодня у твоего отца мероприятие. Будь готова к восьми.

Вот и все. Вот, что ему на самом деле было от меня нужно, а ревность? Алиса, ты ее снова себе придумала, как и все ваши отношения. Ты же такая вообще. Сказочница.

Прижимаюсь лбом к холодной полочной панели, считаю до десяти. Чувствую, как боль роится и собирается в плотный комок в зоне солнечного сплетения, а глаза вот-вот снова намокнут. Но я себе этого не позволяю. Подбираюсь, вынимаю чистое белье, полотенце и новую футболку.

Жизнь продолжается. К назначенному времени я стою в прихожей у зеркала и пытаюсь застегнуть цепочку, как раз, когда он выходит из кабинета. Весь подобранный, как обычно. Он вообще держится хорошо, знаете? За два года из того мальчишки, который ничего не понимал в моей жизни, сейчас стал, как рыба в воде. Я помню, как по началу на всех приемах, Олег вел себя нервно и дёргано. Волновался сильно. Помню, что он даже галстука не умел завязывать и сильно психовал подолгу у зеркала. Я ему тогда помогала. Вот приду, когда он работу собирается, сяду на тумбочку перед ним и заберу все эти мелочи на себя. Даже не спрашивая. Знала ведь, что откажется. Наверно, все же на него давила наша социальная разница, если так подумать. Олегу всегда было дико неловко обращаться ко мне за помощью, поэтому я никогда не ждала. Просто помогала. Пока он не научился все делать сам.

Вон и галстук завязан, подобран идеально к запонкам с зелеными камнями под цвет моего платья. Волосы уложены назад. Как с картинки. Молодец. Я им даже горжусь. Хотела бы иначе, а не могу. Он ведь правда молодец.

Олег смотрит на меня через отражение, потом подходит. Все также молча забирает концы цепочки и застегивает их сам. Возможно так возвращает долг? Я не знаю и не хочу знать. Все еще не могу на него смотреть, поэтому отвожу взгляд в пол, а он тихо спрашивает:

— Ты готова?

— Только туфли остались.

— Хорошо.

Это все. В сторону галереи, где назначен очередной благотворительный вечер, мы едем молча. Он помогает мне выйти — это да, но снова. Думаю, что если бы спросили его о истинных желаниях, он бы с радостью развернул машину вместе со мной и отослал бы ее к чертям подальше. Я теперь в каждом его жесте вижу море фальши.

Ох, а народа то сколько…Открытие выставки новомодного, местного художника, чья деятельность финансируется городским управлением, собрала здесь все сливки нашего небольшого общества. Все улыбаются, курсируют по зале, где на каждом шагу отмечено: все средства пойдут на нужды детям-сиротам. Отца я вижу вскользь. Он без устали все говорит, и говорит, и говорит…улыбается. Кто бы знал, как ему в действительности плевать на любых детей, включая сирот и своих собственных, волосы бы дыбом встали. Но этого не знает никто. Его считают героем. Меня же от этого лицемерия тошнит. Я отпиваю из своего бокала и отворачиваюсь, Олег делает тоже самое. Теперь мы разглядываем одну и ту же картину вместе, но порознь. Между нам не просто много сантиметров воздуха с какофонией различных, модных ароматов духов, от которых голова уже гудит, но и миллионы километров различий. Не социальных, как мне виделось раньше, чувственных. Я ведь чувствую дикую потребность прижаться к его плечу, так сильно хочу этого, что внутри все сводит. Он напротив. Ничего не выказывает, но я то теперь знаю это…а раньше ничего вокруг не замечала. Так странно теперь «замечать все»…