— Что ты здесь делаешь? — улыбаюсь, тяну, а он в ответ задорно смеется.
— Как что? Приехал навестить бабушку. За два года первый отпуск…
— Дай хоть посмотреть на тебя!
Отстраняюсь и во все глаза на него смотрю. Изучаю каждую черточку родного лица, которое я так давно не видела, разве что на фотографиях в его аккаунте. Леша действительно изменился, возмужал. Он уезжал совсем мальчишкой, а за эти два года поменялся так кардинально. Знаю, что отец отдал ему один из филиалов своего бизнеса, неужели его так изменила работа? Глаза хоть по-прежнему веселые, но под ними залегли плотные тени. Я слегка касаюсь их пальцами, а Леша сжимает мою ладонь и смущенно улыбается.
— Устал. Перелет был сложным.
Пару раз киваю и смотрю на его волосы. До отъезда он их стриг совсем коротко, а сейчас они густой копной завитушек красиво поблескивают на солнце. Волосы у него мамины. И улыбка мамина — теплая. Я в ответ не могу не подарить свою.
— Волосы отрастил.
— В Мадриде парикмахерские — дрянь.
Смеюсь.
— Ну конечно…Тебе так намного лучше. И загорелый весь…
— Я бы в это поверил, конечно, только в офисе совсем нет солнца.
— Ты из него по-прежнему не вылезаешь?
— Неа. Если бы вылезал, непременно с тобой встретился.
Это правда. Я когда была в Испании, ему звонила, но у Леши было очень много дел, а я, кстати, затаила обиду. Точно! Я же обиделась. Складываю руки на груди и театрально дую губы.
— Кстати об этом, — тянет он и кивает, — Ты обиделась.
— Вообще-то до глубины души.
— Прости, лисенок, я правда не мог вырваться. Но я здесь.
— Если так ты пытаешься меня задобрить…
— Срабатало?
— Черт, да! Я…
— Алиса.
Мое имя звучит со спины, как приговор. Я совсем забыла о том, почему здесь и как вообще попала, а главное для чего. Ну это не страшно. Мой муж, обдавая холодом с лопаток, всегда готов придти на помощь. Поворачиваюсь и сразу вижу Олега. Он стоит чуть поодаль, смотрит на меня прямо и тяжело, а потом добавляет.
— Нам нужно сделать пару фотографий.
— Сейчас.
— Твой отец зо…
— Я сказала — сейчас!
Олег поджимает губы, отворачивается, а я возвращаюсь обратно к Леше. Он за нами наблюдает с легкой улыбкой, но в глазах отражается что-то доселе мне незнакомое. Я не успеваю понять, что именно — пора идти.
— В раю проблемы?
Слегка жму плечами, опускаю глаза, но выдавливаю улыбку и снова смотрю на него.
— Нет, все нормально. Мне надо…
— Иди. Слышал.
— Ты можешь пойти с нами. Мама будет так рада тебя видеть…
— Лисенок, мне надо ехать. Забежал, потому что знал, что тут твой отец выступает, а значит и ты где-то рядом, но я дико устал.
— Понимаю…
— Я остановился в SK Royal. К бабушке поеду только завтра, как ты? Не хочешь со мной?
— Ты не будешь жить у бабушки Маруси? Как она позволила только такое?
— Буду, конечно, но вдруг задержусь в городе допоздна. Мы же тут все продали…Так как? Поедешь со мной?
— Конечно, я с радостью!
— Тогда набери меня вечером, договоримся.
— Хорошо. Пока?
— До встречи.
Леши улыбается еще раз, оставляет на моей щеке нежный поцелуй, а после уходит к своей черной машине. Глядя ему в спину, я еще немного даю себе времени надышаться, чтобы вновь нырнуть с головой в самые дебри своей унылой участи.
Вспышки фотокамер ослепляют. Я стараюсь улыбаться изо всех сил, но Олег так сильно сжимает пальцы на моей талии, что в какой-то момент я не выдерживаю и морщусь — он на это тут же реагирует. Наклоняется ближе, касаясь моих волос носом, и шепчет.
— Улыбайся.
— Ты делаешь мне больно, не сжимай меня так…
Олег тут же отпускает, а после я получаю еще один странный взгляд, который разгадать не могу — не успеваю. К нам подходят учредители праздника, потом еще какие-то люди, и еще, разделяя нас — и слава богу. Я сейчас не хочу ни о чем таком думать, только о завтрашнем дне, когда уж точно не буду ощущать на своей шее удушающие оковы брака.
«Надо будет купить ее любимый сыр…» — думаю, когда наконец могу отделиться от толпы и взять себе хоть что-нибудь поесть, — «…И конфеты. «Птичье молоко», я хорошо помню, мы ведь в детстве только и делали, что спрашивали: бабуль, а почему они так называются? Их что делают из птичьего молока? Оно существует? А почему его тогда не продают, как коровье?»
Даже усмехаюсь такой детской непосредственности, присаживаясь на скамейку. Я расслаблена и спокойна, вокруг бегают дети, а Олег и отец о чем-то говорят далеко от меня. Чего мне напрягаться? А надо было. Вообще, надо будет запомнить: тебе, Алиса, расслабляться не вариант. Точно не здесь.
— Алиса?
Резко поворачиваюсь на произнесенное, собственно имя, как на удар кнутом, которого я никак не ожидаю. А я не ожидаю его, точнее не ожидаю, что ОНА посмеет ко мне подойти и обратиться.
Но Алену ничего не смущает, походу дела. Она слегка улыбается, придерживая бежевую сумочку за ремешок, потом подходит и садится рядом. Я за всем этим наблюдаю молча, опешила ведь. Нет, серьезно, я даже способность думать целыми предложениями потеряла, кажется.
— Я хотела поговорить с тобой…
Давлюсь смешком и двигаюсь от нее дальше. Показательно максимально, так, чтобы она поняла — мне неприятно находиться рядом с ней, пусть далеко нам быть не вариант. Места просто нет — скамейка достаточно маленькая, чтобы мы все равно были слишком близко.
— О том, как ты трахала моего мужа?
Молчит. Интересно, теперь она потеряла способность думать целыми предложениями, как я, или она прост о не ожидала, что я смогу ей как-то ответить?
— Это нечестно.
Нет, это, скорее, еще более неожиданно, чем я думала. Заявление меня настолько забавляет, что я начинаю смеяться, прикрыв рот рукой.
— Так ты пришла сюда…строить из себя жертву?! Ты?! Телка из гостиничного номера?!
— Алиса, я люблю его.
— Поздравляю, дальше что? Он — мой муж.
— Ты знаешь, что в нашей ситуации…все немного сложнее.
— Просто потрясающе… — улыбаюсь, сама изо всех сил стараюсь не ежиться от внезапно накатившей боли, — Шлюха моего мужа сидит и говорит о сложности ситуации, а по-простому просто откровенно насмехается, что он то любит не меня, а тебя. Меня любить его заставили.
— Я не насмехаюсь.
— Да, ты просто пытаешься обелить свое имя. Не выйдет. Ты всегда будешь дешевой шлюхой, а теперь прости. Пойду. Мне страшно сидеть с тобой рядом, вдруг подхвачу что-нибудь?
Собираюсь встать и уйти, но она вдруг хватает меня за запястье и так сильно сжимает, что уже от физической боли, как от выстрела, я, роняя свой бублик на траву, чуть ли не пищу.
— Ты охре…
— Закрой свой рот, — цедит сквозь зубы, метая молнии глазами, — Думаешь, что мне просто?! Или я к тебе так хорошо отношусь?! Да черта с два! Я всего лишь хотела приехать домой и выйти замуж за любимого человека, но появилась ты и все разрушила!
— Он сделал мне предложение!
— Твой папаша этого добился путем шантажа и угроз! Не смей думать, что ты — выше меня, поняла?! Это ты — разлучница!
— Если ты пришла расставлять роли, мне неинтересно.
— Я пришла сказать — если ты не прекратишь носом воротить и строить из себя жертву, твой чертов папаша заставит дать Алисе еще одну игрушку, чтобы она успокоилась наконец!
— О чем ты?!
— О ребенке, — замираю, — Что уставилась?! Он уже заговорил об этом, так что прекрати, твою мать! Олег много сделал, чтобы этого избежать, но мэр умеет быть убедительным. И…
Какого хрена, Алиса?! Почему ты это слушаешь?! Ты серьезно?! Возьми себя в руки!
— Отпусти меня немедленно, или я заору на весь парк все грязные подробности. Посмотрим, кто тогда будет жертвой, а кто шлюхой.
Мы смотрим друг другу в глаза с ненавистью, но у Алены нет выхода — нехотя, она расцепляет пальцы, а я поднимаюсь и смотрю на нее сверху вниз с ухмылкой.
— Пытаешься на меня все перекинуть? Так вот не выйдет, дорогая, потому что о твоем существовании я знать не знала, а ты была в курсе. Какая ты нормальная женщина, после того, как спала с чужим мужем?! Да никакая! И ты никогда от этого не отмоешься. Навсегда останешься дешевой шлюхой из гостиничного номера, которая скакала на члене чужого мужчины. Когда-нибудь, я очень на это надеюсь, бумеранг долбанет тебя прямо в лоб, и мне безумно жаль, что я не увижу, каково тебе тогда будет.
