– Я так понял, у вашего князя осталось не очень много времени, – напомнил Мор.

– Ждать нечего, – резко вмешалась голубоглазка, и, помня ее вчерашнее состояние, даже этот один день задержки, боюсь, казался ей бесконечным. – Путь по пещерам гномов неблизкий, за это время мы успеем много раз обсудить детали. Велад, подготовьте все, что достоверно известно про остров отступников.

Мор поднял указательный палец, словно что-то вспомнил.

– Собираясь выследить и выпотрошить убийцу брата, я покопался в библиотеке и нашел старые карты этого проклятого острова и крепости отступников. Карты и рисунки древние, но сомневаюсь, что они сильно его перестраивали.

Он посмотрел за спину и добавил:

– Элл, попроси доставить из Самогеты карты и наброски Стуфуса.

Худой Элл, не проронив и слова, тут же отправился исполнять приказ своего князя.

– Тиральда, проследи, пожалуйста, чтобы для всех наших гостей, что прибыли с князем из Самогеты, приготовили удобные комнаты. Если они отправятся с нами, им необходимо хорошо отдохнуть.

– Разумеется, Ваше Высочество, – у меня за спиной произнесла сероволосая.

– Сетсей, позаботься о снаряжении и оружии, – она сделала небольшую паузу и уточнила: – Для всех. Мор пока свяжется с Трантиной, – Ами повернулась ко мне, – а ты приведи Улрану, но ничего ей не говори, я сама предложу демонице отправиться с нами. Если надо, воспользуйся услугами Ильнара, я знаю, ты не любишь такую погоду.

Она покосилась на окно голубого зала, где разыгралась настоящая мокредь – снег вперемешку с дождем. Противнейшая погода, я даже поежилась.

Мор усмехнулся и поднял бокал.

– За Амидеру, которая наконец стала похожа на княгиню. Обзавелась вулпином и теперь всеми командует.

– Вулпина, хочу тебе напомнить, я приобрела, одолев тебя, – Амидера тоже подняла бокал, отвечая на шутливый тост.

– Именно! Поэтому я не возражаю, а пью за это. В тот раз я отделался легкими ожогами, но опасаюсь, вдруг ты решила, что маленькая птичка более тебе не подходит, и подумываешь обзавестись вулпином-драконом.

– А так можно? – неясно, в шутку или всерьез, спросила голубоглазка.

Все рассмеялись. Удивительная способность балабола. Мы тут настоящий самоубийственный поход обсуждаем, а все веселятся, словно яснотки надышались. Дворф прав: мы спешим, и меня смутило, что Мор так легко согласился отправиться демон знает куда почти без подготовки. Если только боль от утраты брата не толкает его на безумства, как, впрочем, и Амидеру. Захотелось потянуться к нему туреей, но я не стала, понимая, что он это почувствует.

Сетсей поднялся из-за стола первым, и я сразу последовала его примеру. Пора отправиться на поиски этого портальщика Ильнара, к тому же хотелось поскорее смыться от взгляда разноцветных глаз.

– Эфира! – Мор догнал меня в конце коридора.

Я остановилась – деться было некуда, это самая темная и узкая часть длинной галереи, ведущей к лестнице для слуг, и, как назло, тут совершенно пусто. Мы наедине.

– Впервые после ночи любви дарю не драгоценные безделушки, а отличное оружие. – Он протянул мне деревянный ящик небольшого размера.

Я выгнула бровь – ничего более дурацкого и оскорбительного он мне еще не говорил. За кого он меня держит, раз решил, что мне надо что-то дарить взамен? Я уже была готова отказаться от подарка, даже если там его собственноручно вырезанное сердце. А именно это ему стоило сделать, если он хочет со мной заговорить еще хоть раз, но, похоже, балабол считал гнев с моего лица.

– Я пошутил. Я так не делаю. Иногда делаю, но не всегда… Не в этот раз. Не отказывайся. Это просто подарок, – он выдохнул. – Видишь, даже бормочу что-то глупое, как мальчишка. Это специально для тебя, и не имеет никакого отношения к… Мне будет приятно, если они у тебя останутся, и ты не выколешь мне ими глаза за всю чушь, что я сейчас несу.

– Ты часто несешь чушь, – буркнула я, растерявшись от его прямоты.

– Иногда. – Он ухмыльнулся.

Он открыл ящик, лишая меня возможности отказаться. На темной ткани лежали трехзубчатые саи. Я не удержалась и схватила один из пары. Неизвестный черный металл, короткое, обитое плотной кожей древко. От рукояти и по центральному зубцу проходила тонкая серебряная линия. Блестящие, удивительно легкие, превосходно сбалансированные и убийственно острые. У меня даже дыхание перехватило от их красоты и смертоносности.

Мор внимательно следил за моим лицом и, кажется, приходил в восторг от моего восторга.

– Они прекрасны…

– Они для тебя, и это никак не связано с нами, – прочистил горло Мор.

– Я поняла. Хорошо. Я оставлю их.

– Это оказалось проще, чем я предполагал. – Он с облегчением провел рукой по своим волосам.

– Могу еще побабничать, если желаешь, но они бесподобны, совершенны. Мастер, изготовивший их, не виноват в твоей страсти к бестолковой болтовне. Гудр. – Я помнила, что он знает значение этого слова на моем языке.

– Оружие, достойное самого прекрасного воина.

Я с хлопком закрыла крышку ящика и поскорее забрала его, чтобы он не заметил, как меня смутили его слова. Он ухмыльнулся, и это была одна из его дерзких ухмылок, которые раньше меня раздражали, а теперь раздражали еще больше, потому что заставляли чувствовать себя с тысячью иголок в заднице. Мы замерли, глядя друг на друга. Молчаливая мука затянулась, и вдруг он сделал шаг вперед, забрал у меня из рук подарок и положил на столик рядом. Я не разгадала его намерений, пока он не подошел еще ближе. Я резко уперлась рукой ему в грудь, жалея, что ящика, увеличивающего расстояние, между нами больше нет.

– Стой, где стоял.

– Угрожаешь?

– У меня теперь прекрасное оружие для выкалывания княжеских глаз.

Он сделал еще шаг, и его ладонь легла на мою у него на груди. Я попыталась убрать руку, но он не дал, прижимая сильнее.

– Думал о тебе.

– А я нет.

– Злючка – плохая лгунья, – он наклонился ниже, к моим губам.

– Слишком самоуверенный князь.

– Нам, князьям, так положено, – прошептал он уже мне в губы.

Моя грудь наполнилась воздухом, и я напряглась. Надо его остановить. Надо. Но эта его ямочка на подбородке. Его губы коснулись моих, и, вместо того, чтобы отпрянуть, что мне следовало сделать, я, наоборот, придвинулась ближе, отвечая на поцелуй. Готова спорить, я ощутила, как его губы изогнулись в довольной улыбке. Он наклонил голову, и поцелуй стал преступно страстным. Мор вдавил меня в стену, его руки начали опускаться к моим бедрам и на миг замерли, нащупав за поясом кинжал. Не размыкая губ, я улыбнулась, когда его тело слегка дрогнуло, стоило мне обвить руками его шею. Я стянула капюшон, который он уже успел напялить обратно после завтрака. На лестнице рядом послышались шаги, я быстро опустила руки и вновь уперлась в его грудь, отталкивая. Он напрягся и, наоборот, обнял еще крепче, не желая отпускать. Я запрокинула голову назад, прерывая поцелуй, и мы оба тяжело задышали.

– Отодвинься, – шепнула я, продолжая его отталкивать.

– Или что? Нас застукают? С чего вдруг тебя начало заботить, что подумают другие? – Он все же меня отпустил и отошел к стене напротив.

Из-за темноты я не видела его взгляд, но чувствовала, как он пронзительно на меня смотрит.

– Дело не в этом.

– А в чем? – он сложил руки на груди, и его голос стал отстраненным.

– Ты понимаешь, – я проводила взглядом служанку, которая поднималась выше и не заметила нас.

– Нет, не понимаю, – он не шелохнулся и больше ко мне не приближался.

Я схватила со столика ящик, снова создавая иллюзию преграды между нами.

– Это бессмысленно, – я чуть не бросилась бежать по коридору, оставляя его одного.

Слава Духам, он за мной не последовал. Мне хотелось удариться башкой о стену от своего нелепого поведения. Чего я стыжусь, почему убегаю? Я тянусь к нему и отталкиваю одновременно. Он прав, я испугалась, что нас застукают. Почему меня вообще это волнует? Как жаль, что саму себя туреей не прочесть. Он назвал меня самым прекрасным воином. Неправда. Лучшие воины не бегут трусливо с поля боя, даже если эта война внутри них самих.