Как ни странно, больше других головой в разные стороны крутила сама гномиха. Не знаю, какие истории она слышала, но ясно, что они не вписывались в окружавшую картину. Турея считала страх Трантины, но боялась она не злых духов, ее страшила правда. Слава Духам, балабол в этот раз держал язык за зубами и не донимал ее. Возможно, хитрец понимал, что гробовая тишина сейчас красноречивее колкостей и намеков.

Молча мы вышли из мертвого города, лишь на окраине я заметила треснувшую деревянную детскую фигурку, похожую на птицу с красной спинкой и брюшком, и зачем-то взяла с собой.

Весь оставшийся путь мы провели в молчании, сохраняя силы. Трантина была права: старая шахта оказалась на месте, и даже не одна. Всякому становилось ясно: портальных тварей можно не бояться, по этим пыльным, холодным, местами полуобвалившимся коридорам давно никто не ходил. Наш путь лежал через шахту, которая выглядела лучше остальных. Те же, через которые идти казалось настоящим безумием, по словам Трантины, вели в другие заброшенные поселения дворфов. В этот раз перед тем, как лезть в новый тоннель, я кинула прощальный взгляд в небо, пусть и угрюмое.

Пробираться по заброшенному тоннелю мешали небольшие завалы. Тревожить магией старые проходы приходилось с опаской. Князь осторожно расчищал их свой силой ровно настолько, чтобы мы могли через них перебраться. Один раз нам на голову посыпалась земля, и князю пришлось остановиться. Вместо него вручную очень аккуратно проход раскопал Сетсей. Пока он работал, мы сделали привал – первый после того, как вошли в этот гномий лабиринт. Перекусили на скорую руку, Ортос даже вздремнул, ему-то в волчьей шкуре тепло, остальные жались и дрожали от холода. Разводить костер было опасно. Холод замерзшей земли подгонял нас, и мы двинулись дальше сразу же, как драгон разрыл узкий лаз. Гномиха заверяла, что мы почти у цели. Предстояло снова выйти в большой тоннель с другой стороны и надеяться, что там нас не ждут новые неприятности. Наконец, все грязные и в край замерзшие, мы выбрались из старого прохода в узкую пещеру. Тут горел один-единственный магический факел, но даже это крохотное напоминание о жизни после Покинутых земель вызывало в душе радость. Там, где огонь, всегда есть надежда. Дрожащее пламя факела освещало огромный рисунок на стене. Несмотря на вечную полутьму и холод пещеры, краски все еще не выцвели. Картина изображала битву гномов и дворфов, разумеется, показывая последних безжалостными убийцами, в то время как гномы в меньшинстве героически сражались за свою землю. Внимательно рассматривать рисунок никто не стал, и Трантина показала на арку в стене, которая должна вести в большой тоннель. Около нее все остановились, Ортос внимательно прислушался и тряхнул головой, подавая сигнал, что все спокойно. Мы с балаболом пошли в тоннель на разведку, удостовериться, что там не прячутся тихие монстры.

Крадясь, как воры в усыпальнице эльфийского императора, мы вышли в большой темный тоннель. Здесь заметно потеплело. Теперь я точно знала, что это гномья магия: всего пару шагов назад – и там опять холод и сырость.

Балабол зажег маленькую сферу, мы встали спиной друг к другу и осмотрелись. Ничего. Тут только мы. В полной тишине слышалось лишь ровное дыхание Мора. Я подала ему знак и зажмурилась, прибегая к способности, которую использовала в редких случаях. Это требовало много силы, а сильным шаманом я никогда не была. Через турею я разглядывала потоки энергии. Турея, только уже не моими глазами, а более сложное умение: видеть глазами Духов. Моей концентрации всегда хватало лишь на пару сектов. Так случилось и в этот раз. Но для усиления эффекта, как учил Карктар, я зажгла практически единственную руну, которая мне подчинялась. Ансуз – руна касты смерти, дающая священные знания или, как называют ее шаманы, руна истинного Духа. Я замерла с закрытыми глазами, но видела, точнее, чувствовала через усиленную турею интерес и удивление Мора. Теперь он следил не за темнотой коридора, а за мной.

Пара сектов – это все, что было в моем распоряжении, поэтому не стала тратить время на удивленного болтуна и погнала энергию в разные стороны тоннеля, чтобы увидеть, что скрывается за его чернотой. Поток шаманской силы понесся по коридорам и ближайшим ответвлениям, проходя сквозь стены и камень, но никого не встретил на своем пути. Где бы ни находились мерзкие твари, рядом их пока нет.

– Все чисто, – выдохнула я и открыла глаза.

– Шаманка, – как-то нахально прошептал князь.

Мы позвали остальных, и Трантина, вновь верхом на волке, повела нас темными коридорами. Пару раз большой коридор расходился, но гномиха всегда знала, в какую сторону нужно свернуть. И когда мне показалось, что этот коридор, напоминавший огромное темное брюхо бесконечного червя, никогда не закончится, впереди замаячили факелы: мы наконец добрались до цели. Впереди охранный рубеж гномов.

До сегодняшнего дня появление Эрешкиль проходило строго по плану, и я всегда присутствовала при ее недолгом освобождении из темницы. Но сегодня мне доложили, что Великая мать уже ожидает меня у себя в покоях после ритуала призыва. Такое было впервые, и это не могло не беспокоить. Неужели магистр и Великая усомнились во мне?

Быстро поднимаясь в серебряную башню по закрученной спиралью лестнице, я пыталась успокоить нарастающую тревогу с помощью упражнения, которому меня когда-то обучил сам магистр. Сконцентрироваться на сосуде мага, почувствовать свою магию, ощутить ее в ладонях, осознать, что ничто не способно встать у нее на пути. Сила аэроманта откликнулась сразу, и в лицо подул ласковый ветерок, игриво развевая мои черные пряди. Ветер – мой дар. Моя стихия – воздух: ураганный, порывистый, живительный, свежий, легкий или уничтожающий. Я сама выбираю, какая я и какой будет моя сила. Только я. И сейчас воздух невесом, и я хочу, чтобы он легко унес прочь все мои тревоги.

Помогло. Беспокойство выветрилось из головы, и я принялась размышлять, не спеша и расставляя все по своим местам. С появлением границы вокруг Людеи все пошло не совсем так, как изначально планировал магистр, но я надеялась в скором времени решить появившиеся проблемы, доказав свою преданность ордену и Первоматери.

В первую очередь, нам не хватает магов для ритуалов, помогающих Великой приходить в наш мир и создавать порталы. Аппетиты тьмы Эрешкиль растут, и сейчас ее недолгое пребывание стоило магии десяти магов, не говоря уже про вызовы порталов и перебрасывание портальных тварей из другого мира.

Такими темпами скоро мы скормим тьме всех высших светлых эльфов, и нашим главным союзникам – темным – это не нравилось. При нападении на Эленарио мы успели захватить большую часть высшего сословия светлых. Сильнейшие маги светлых эльфов всегда происходят из семей аристократов или, как у них называют, лиров. Чистота магической ветви семьи – одно из важнейших качеств лиров. За отсутствие магов во втором поколении можно навсегда лишиться титула. Разумеется, лиры, приближенные к королевской семье, всегда строго следят за своими наследниками, заключая выгодные брачные союзы. Каждый следующий наследник должен не просто появиться на свет, а прийти в этот мир сильным магом, в идеале, сильнее своих родителей. В воспоминаниях вспыхнуло давно забытое чувство унижения. Я, стоя перед отцом и всем его придворными на коленях, прошу, умоляю не лишать меня надежды на брак с любимым. Но ничего не могу поделать. В Эленарио все принадлежит моему отцу, даже жизнь, которая только зародилась во мне.

От злости я зажмурилась и ускорила шаг. Не о том думаю. Меня ждет Великая, а отец и все его приспешники навсегда в прошлом.

Если аппетиты Эрешкиль еще увеличатся, вскоре придется отсылать к ней отпрысков лиров, и темным это совсем не понравится. По договоренности темным эльфам были отданы все земли светлых, но какой прок от пустых земель? Темные надеются, что население Эленарио вернется на родную землю, в свои дома, но пока пытки над светлыми лирами не прекратятся, этому не бывать. И уж тем более если пытки продолжатся над детьми светлых магов.