– Сказочным? – Я лишь повторил за ней обрывок фразы, она как-то поёжилась, но повернула поблескивающие карие глаза.

– Ну, это как для тебя Прага, понимаешь такой эталон. Мы же в принципе, нигде не бывая, можем только копировать чьи-то куски. Конечно, хочется ощущать себя… как она… успешной, не… неординарной. – Она говорила и говорила, словно пыталась высказать, что накопилось.

– Удалось? – Я скривил губы, исправился, сделав глоток. Почему-то в такие моменты всегда говорят: «почему ты такой злой?», подумал извиниться, но она ухмыльнулась:

– Не удалось! Не то, что уж Шри-Ланка, речи о свадьбе не было… – Она опять устремила взгляд куда-то в сторону. – Он как только узнал о беременности, дал понять, что ни Шри-Ланки, ни свадебного платья с длинной фатой, ни просто арендованного платья, колец и скромного торжества в столовой соседнего дома, не будет.

Она звонко поставила чашку на блюдце и улыбнулась.

– Ну, и зачем он тебе?

– Да, так же, как и я ему! Незачем… Мы из этих… «Просто так получилось».

– Другой будет.

Она заулыбалась, глаза блестели.

– После того как у девушки появляется ребёнок, молодые люди по-иному реагируют уже на совместные планы, а особенно их мамы.

– Ты ошибаешься.

– К сожалению, нет. Я знаю и знаю, это на собственном жизненном опыте. Пойдём?

Несколькими фразами, последующими фразами она дала понять, что больше обсуждать этого она не хочет, и снова словно замкнулась в собственной раковине.

И я решился.

Обычно я робок на такие поступки, но в ней была та самая беззащитность, которая делает любого мужчину – мужчиной. Помогла природа, мелкий дождь нарастал, порывистыми волнами. Мы прижались под чуть выступающий узкий карниз здания. Всё провоцировало быть мужчиной. Обняв за плечи, прижал к себе, так мы стояли, пережидая сильнейший поток, что ж обычно такой идёт недолго, так что времени было мало. Я потянулся, и наши губы встретились, расстались они, когда ливень перешёл в мелкий моросящий дождь, а шум был уже не от потока воды, а шуршания шин по асфальту. Для меня стало очевидным, почему сценаристы так любят добавлять дождь в романтические моменты. Очень способствует. Теперь проверено.

Правда, очень романтично. Сначала я едва касался подбородком её щеку, затем наши лица и во всём соединились, затем я несколько раз коснулся губами её носа и щёк, ну и поцеловал в губу, она нехотя стерпела, потом чуть ответила и… алкоголь всё же возымел своё действо.

В порно коммуну, мы явились ровно в полночь, промокшие, продрогшие, и даже сникшие от событий и откровений.

Все в сборе, кто где. Кто на кухне, кто в холле, кто на террасе.

– Вот и пропажа? – Хмыкнула рыжая. – Вас только и ждём?

– Какой ещё Только? – Огрызнулась Маша.

– Через пять минут всем быть в студии. – Голос директора прилетел таким пронзительным выстрелом, убив и сарказм, и перепалки женские. – Всем!

Он выкрикнул окончание фразы, подкрепив такой интонацией, что вздрогнули даже стены.

Всё жилое пространство гудело.

Это очень интересная интермедия. Кто во что горазд. Большинство было в лёгкой одежде типа домашней, даже в халатах. Администратор в полосатых объёмных трусах, белой майке и резиновых шлёпанцах. Студент с Егором в спортивных штанах и потные, наверное, коротали время в спортзале. Валентин был в растянутом свитере и джинсах, а Стен был необычно развратен. Обтягивающие джинсы, узкий пиджак поверх тонкой майки, через которую были видны соски́.

Словно это он должен сейчас сниматься в порно, а не мы.

– Сейчас быстро, очень быстро. Поэтому молчим и слушаем. – Он сел на барный стул, нервно потирая лицо. – Так…

Голоса загудели бубнящим ропотом.

– Тихо. – Крикнул Стен. И надо же, звук исчез совсем, оставив звенящую пустоту. – У нас произошли определённые изменения. Кардинальные!

Теперь говорил только он. Тишина возникала, как только он замолкал, и разрушал её только его голос.

– Завтра первая половина дня свободная, но это свобода внутри этих стен. Никуда не выходим. Никуда! Продюсеры приедут к вечеру. Сейчас оговорю некоторые моменты. Мы уже неделю тестировали новую идею. – Он томно выдохнул. – Ещё момент, здесь. – Он указал на фотофоны, которые мы прозвали барокамера. – Здесь будет установлена видеоаппаратура на штативе. Здесь… – Ткнул он пальцев в конец помещения. – Теперь все съёмки будут онлайн.

Все обмерли.

– Подождите, одно дело сниматься в роликах, другое сниматься онлайн. – Егор впервые за всё время выступил в роли оппозиции.

– Мы подождём, до завтра. Ещё раз повторяю, до завтра. Завтра приедут продюсеры и будем обсуждать. Теперь помимо заработка от ролика вы будете получать часть бонусов.

– Будут бонусы? – Рыжая, как обычно, не скрывала свою алчность.

– Да, будут бонусы. – Стен потупил взгляд. – Нужно теперь не только быть куклой в руках кукловода, а быть инициативней, интересней…

– Тех, кто не сможет? – Егор в агрессивном настрое.

– Запросов на сюжетные ролики катастрофически мало, отснятое покупают плохо. Бо́льшая часть насильственных роликов ни разу не была скачена. Проект на сегодняшний день в минусе. Либо мы выходим в ближайшее время в ноль, либо закрываем проект.

– Тогда неустойка?

– Егор, вы сейчас о чём. – Проговорил директор, закинув ногу на ногу. – Если студия закроется, кто вам будет платить неустойку? Закрытая студия? Что ж возьмите матрац в подарок. – Стен улыбнулся, и многие поёрзали в нетерпении. – Прошу продюсерам не задавать подобных вопросов. Не хочу менять штат на перезапуске. Из хорошего, это ваш основной доход остаётся прежним, но к нему добавляются бонусы. Рассчитываю, что за месяц мы выйдем в ноль, если нет, то будет печально. Это будет нелегко, не должен этого говорить, но мы не можем реализовать ролики предшествующих трёх недель. Наснимали этих изнасилований, теперь, что с этим делать непонятно.

– Но это же не наша вина. – Егор сменил интонацию, но не сдавался.

– Мы сейчас не про виновника, а про бюджет. И ответ на ваш вопрос: «а что же будет?».

Егор развёл руками, знаком того, что вопрос снят.

– Давайте попробуем отработать неделю и примем решение. Хорошо? – Директор сменил интонацию, впервые был просто молодым парнем, который откинул все условности и субординацию. Даже стало его чуть жаль.

Все настолько устали, что даже повисшая фраза вдруг растворилась, обнажив нежелание что-либо, решать.

– На самом деле не всё так плохо, мы ещё продержимся на этом уровне какое-то время. Неплохо сработали промо-ролики, и идут заказы на заказные мини-фильмы. Есть пара заказов, поэтому с двух до четырёх снимаем. Ролики не сложные. Маша со студентом. Снова инструктор и стажёр. На второй ролик актёров не выбирали, так что выбираем по типажам. История учителя и двух студенток. Наташа и Оксана роли ваши, вы просили. Мужская роль свободна. Есть желающие?

Я тут же задрал руку. Стен изогнул бровь дугой, посмотрел своим колючим и пронизывающим взглядом, лишь сказав.

– Договорились.

Моей мотивацией были деньги, но ощущение баланса, было важней. Она со студентом, я с девчонками.

– Вы в два, – ткнул пальцем в Машу, – а вы в три. – Показал на меня. Он потряс листами. – Сценарии. Заберёте с собой. Будете снимать без меня. Что ещё? Ждём завтра продюсеров. Вечером! – Проговорил он, перебирая листы. – Сейчас уже второй час. Расходимся.

Мы зависали на террасе, пока не начало светать. Сто́ит узнать, что утро чуть свободней, как твой график тут же расползается. Интересное ощущение, когда становится чуть светлее и даже звуки улицы становятся иными. Стрекотания насекомых и птиц становятся чуть ярче и навязчивей появляются звук звонкого стрекотания и даже звук шелестящих листьев становится резче, словно предупреждающий отзвук, что-то произойдёт.

Утро наступило для меня чуть за полдень, в помутнении от позднего подъёма, а может, потому что спать пошёл после рассвета, да ещё вчера выпил пиво, немного вина, прикинул в уме, одну в баре, две на берегу Дуная, итого три бутылки на двоих, ах да, ещё был Апероль и под утро немного Мартини. Нет, решено, больше никогда не буду ложиться позже двух часов ночи, это ж надо так, болит голова.