Их глаза встретились и замерли. Брызги белой краски прилипли к щетине на его подбородке. В уголке рта появилась капля зелени. Не сводя сИена глаз, Тесс обхватила грудь и растерла оставшуюся краску ладонями.

— Теперь ты, — прошептала она.

Он застонал, когда она положила ладони ему на ключицы и провела по его груди до талии.

Когда Иен почувствовал, как пальцы Тесс отщелкнули кнопку на его джинсах, вытаскивая презерватив, он потерял последний контроль, за который так сильно цеплялся, и притянул ее к себе на пол. Запустил заляпанные краской руки ей в волосы, поцеловал и вдохнул ее запах. Они перевернулись, прижавшись губами, оба боролись с мешавшими джинсами, их дыхание отяжелело, движения стали неуклюжими.

Локоть здесь, колено там, своенравное царапание ногтем — никакой изящной хореографии. Тела скользкие от краски и пота.

Иен переворачивал ее. Под себя. Поверх себя. Скольжение пигмента между их телами. На коленях Тесс. Обнимая ее сзади, размазывая то, что осталось от созданных им узоров.

Снова поворачивая ее.

Горшки с краской опрокинулись, и пигмент разлился на полу. Они катались в нем. Оба вышли из-под контроля, сошли с ума.

А потом он оказался внутри нее. Стал ее частью. Частью этого пышного, щедрого тела. Этой женщины с полуприкрытыми от страсти фиолетово-голубыми глазами и полуночными волосами, обрамлявшими хаотической короной ее голову.

Пока Иен удерживал себя в узде, по его телу лился пот. Дожидался выгнутой спины. Крика. Ее выгнутой спины. Никогда… сроду ему не удавалось до такой степени сдерживаться.

Он проник глубже. Держа ее. Через ее встречный натиск. Через его собственный. В самый взрыв спектра.

Придя в себя, Иен увидел, что они превратили его тщательную работу в хаос, прекрасный кошмар размазанной краски по смуглой коже. Тесс взяла из тележки один из нетронутых квадратов холста и прижала его к пятну краски на его боку. Еще один она прижала к его груди. Ее волосы падали вперед, закрывая лицо, пряди были испещрены ультрамарином и киноварью. Она отпечатала его бедро. Его пах.

Поочередно.

Иен лежал неподвижно и наблюдал за ее работой, хотя внутри него начала расти паника, биться все сильнее и быстрее. Он спрятал ее за улыбкой и шуткой. Прятал, когда они вместе принимали душ, вымывая краску из всех потайных мест. Прятал, когда они снова брали друг друга.

Когда из радионяни раздался плач, Тесс схватила халат и исчезла, лишь следы от ее мокрых ног отпечатались на полу. Иен вернулся в студию и поставил каждый из квадратов холста сушиться, прежде чем убрать сотворенный беспорядок. И все же паника его не покидала.

Он должен бежать отсюда. От нее.

Даже воинственные сослуживицы Тесс не могли испортить ей настроение на следующий день. Она забрала Рен у Хизер и поехала в школу, все еще думая о сумасшедшем безумии прошлой ночи. Когда она добралась до школы, перед ней оказался криво припаркованный «Ниссан Ультима», а на крыльце стоял готовый постучать в дверь мужчина, которого она прежде не видела. Когда Тесс вышла из машины, он повернулся к ней лицом.

На вид ему было чуть меньше тридцати, небритый, с взъерошенными светло-каштановыми волосами и в одежде, которую он, похоже, не менял на несколько дней дольше, чем надо: мятые брюки чинос, коричневая рубашка с закатанными рукавами, и старый сафари-жилет цвета хаки с несколькими карманами.

Оставив Рен на заднем сиденье, Тесс пошла по тропинке.

— Могу я чем-то помочь?

— Вы Тесс Хартсонг?

— Да. А вы?

— Я Саймон Деннинг.

Тесс старалась тянуть время. Открыла входную дверь, пригласила гостя войти, а сама вернулась к машине достать Рен и, забираясь внутрь, ударилась головой о дверную раму. Она схватилась за крышу машины, чтобы не упасть, и крепко зажмурилась от внезапно подступивших слез, но не от боли, а от ощущения, что на нее снова вот-вот обрушится мир.

Рен широко таращила глазки, которые синели небом Ван Гога, кулачок беспорядочно двигался к ротику. Тесс подняла ее и прижала к шее: пульс под родничком малышки стучал ей в щеку. Она поцеловала пушистую макушку и повернулась лицом к новому демону, вторгшемуся в их жизни.

Деннинг стоял в коридоре в точности там, где его и оставили. Свободной рукой Тесс щелкнула выключателем и зажгла верхний свет.

— Это тот ребенок? — без всякой надобности уточнил Деннинг.

— Да, это Рен. Моя дочь.

Он засунул руку в карман брюк.

— У вас случайно не найдется пива? И свободной ванной? Я в дороге почти два дня.

Тесс направила его в старую комнату Бьянки. Он остановился на пороге и посмотрел на убранство сказочной пещеры.

— Проклятие. Никогда не видел ничего подобного.

— Да, это необычно.

— Невероятно.

Прижимая к себе Рен, Тесс достала пиво из холодильника. Она двигалась на автомате, пытаясь убедить себя, что этот человек слыл перекати-полем и не желал растить ребенка. Но если он не хотел воспитывать Рен, почему же проделал весь этот путь, чтобы ее увидеть? А где Иен? Она хотела, чтобы он был здесь, рядом с ней, хотя знала, что это препятствие ей нужно преодолеть в одиночку.

Выйдя из спальни, Деннинг принес с собой слабый запах мыла. Тесс поставила пиво на одном конце обеденного стола и отошла с Рен к другому, как можно дальше. Он взял бутылку, но не сел. И она тоже. Между ними простерся, словно минное поле, стол.

— Ваши родители сказали, что вы были в Афганистане.

— Да, был.

— Вы их видели?

— Я поеду к ним после того, как уеду отсюда.

Рен пососала ее ключицу. Тесс томилась в ожидании.

Деннинг поднес бутылку к губам и сделал долгий глоток, прежде чем снова заговорил.

— Я не знаю, что вам сказала Бьянка, но это не мой ребенок.

Где-то внутри резко зашумело.

— Я посчитал, — пояснил он. — Даты не сходятся.

Влажные пальчики Рен коснулись ее щеки. Тесс взяла малышку за ручку.

— Но… Вы говорили со своими родителями. Вы же сказали…

— Я знаю, что сказал. — Он сделал еще один большой глоток пива. — Я находился недалеко от Долины смерти, и связь все время рвалась. Только два дня назад, когда вернулся в Кабул, я смог разобраться во всех датах. У меня был отпуск, поэтому я вылетел следующим рейсом — сначала увидеть вас, а потом поговорить с ними. — Наконец Деннинг сел за стол, все еще вертя в руках бутылку. — Слушайте, мне жаль, что вам пришлось пройти через все это. Вот почему я считал, что должен приехать сюда и рассказать вам лично. Рассказать им.

Входная дверь открылась, и вошел Иен. Он остановился, увидев гостя.

— Еще одна травма по соседству?

Тесс отошла от стола.

— Иен, это Саймон Деннинг.

Иен был дока по части скрывать свои эмоции, и она в очередной раз стала свидетелем его мастерства.

— Вот как?

— Он говорит, что не он отец Рен.

— Я не ее отец.

Деннинг осушил бутылку и со стуком поставил на место.

Иен подошел ближе, не глядя на Тесс, только на Деннинга.

— Может, вам лучше рассказать нам всю историю.

Деннинг в общих чертах обрисовал свой короткий роман с Бьянкой, который начался с их встречи в баре Ист-Виллиджа.

— К ней приставала пара парней, что ей явно не нравилось, поэтому я вмешался и повел себя так, будто у нас свидание. Она была девушкой веселой и какой-то бесшабашной. Такую, как она, я прежде не встречал. Я ей нравился, но в городе собирался пробыть всего неделю, так что ничего серьезного бы не вышло. Тем не менее, у нас случился роман страстный, но короткий.

Он продолжил рассказ, описывая свидания, где бывал с Бьянкой, с кем виделись. Был столь откровенен, что Тесс чуяла, что он говорит правду еще до того, как он вытащил свой телефон и пролистал серию устаревших фотографий их двоих вместе. Живот Бьянки был плоским, но быстрый мысленный подсчет показал, что она была примерно на шестой неделе беременности.