Короче говоря, задумка удалась на все сто процентов. Я даже не рассчитывал на такой результат.

И теперь пшеков ждет грандиозная грызня за трон и уж точно им сейчас не до Свидригайлы и Сигизмунда.

Черт побери, все хорошо, но теперь я стал врагом целого королевства. А еще, на минуточку. Владислав родной брат Свидригайло. Как последний отреагирует на то, что я угробил его старшего братца? Понятно дело, они враги в политическом смысле, но теперь мне придется опасаться и Свидригайло. Хрен его знает, что у него на уме. Решит замириться с пшеками и выдаст меня им на блюдечке. Весело? Обхохочешься.

Да и хрен бы с ним, но самое поганое, что пшеки сражались как черти и в схватке я потерял около сотни своих ратников.

Стоило оно того?

По большому — конечно, стоило.

Но эти погибшие ратники для меня дороже чем все ляхи, вместе взятые, вместе с их сраным королем. Не знаю, как знаменитые полководцы воспринимали потери личного состава, но я принял эти смерти очень близко к сердцу. Блядь, кажется, я очень надолго отучился улыбаться.

Ну не могу я по-другому. Во такой вывих. Может привыкну со временем, а пока посылать своих людей на смерть, словно себе в сердце нож вонзить.

Но что случилось, то случилось.

Сразу после сечи мы отправились на соединение с остальными своими отрядами. К счастью, литвины спохватились поздно и обратно к Вилькомиру дойти удалось почти без потерь. А к тому времени, как Жигимонт выдвинул в сторону города войско, туда подошли большие подкрепления Ордена. По итогу битвы не состоялось, литвины даже не дошли к нам.

Со дня на день могла начаться распутица, но перед маршем в Витебск, я дал отдохнуть людям и задержался в Вилькомире на пару дней.

И первым делом, отправил великому магистру Тевтонского ордена в подарок скипетр и державу Ягайло. Шел бы этот тевтон нахрен, но, мать его за ногу, приходится думать о политике — тевтонцы с данной ситуации наши очень важные союзники.

— Мы благодарим вас, князь! — Фон Книпроде с поклоном принял трофеи. — Орден высоко ценит наши отношения.

— И еще это... — я подвинул к комтуру пакет с оттиском моей личной печати.

— Князь? — немец вопросительно на меня посмотрел.

— В моем личном письме к Великому Магистру, я отметил вашу особую роль в нашем успехе комтур... — спокойно ответил я. — А также роль некоторых ваших людей.

Тевтонец подозрительно покосился на присутствующего при разговоре Питера Гейделя, но тот успешно сделал вид, что он здесь совершенно не причем, хотя лично писал это письмо под мою диктовку.

В письме я особо отметил Книпроде и особенно Гейделя, для того, чтобы сделать их своими лоббистами в Ордене. Пусть пока прут вверх по карьерной лестнице, а я еще подумаю, как вас понадежней подцепить на крючок. Питер Гейдель уже на крючке, но я уже знаю, на что клюнет комтур.

— Благодарю вас, князь... — комтур отреагировал нарочито прохладно, но я все равно заметил, что он очень доволен.

Дальше состоялся совместный ужин, где мы обсудили дальнейшие планы и политический момент. Сам-то я ничего толком не знаю про польские династические хитросплетения, но как выяснилось, фон Книпроде разбирался в них отлично. И сразу, смерть Ягайлы и иже с ними, заиграла новыми красками.

— Польский королевский трон выборный, — рассказывал Книпроде. — Что создает гораздо больше неразберихи, чем династическое наследование. И абсолютно ненужное противостояние внутренних сил в государстве.

Я молча кинул, соглашаясь с ним.

— А сейчас благодаря вашим действиям... — немец почтительно поклонился мне. — Создалась очень интересная ситуация. Дело в том, что род Пястов гораздо древней рода Ягеллонов и очень многие дворяне в Польше считают, что он имеет больше прав на трон. И самое забавное, что этот род не прерывался и сейчас у них есть свой готовый кандидат на корону — князь Зимовит Равский.

— А как же сын Ягайлы, наконец, его жена, Софья Гольшанская? Они тоже будут претендовать на корону.

— Будут, — охотно согласился тевтонец. — Обязательно будут, но сейчас их шансы против Зимовита невелики, по нескольким причинам. Во-первых, их главный сторонник, влиятельный епископ Олесницкий уже на небесах вашим стараниями. Без него, собрать силы, чтобы отстоять право на корону будет очень трудно.

«Не моими, а вашими... — мысленно поправил я его. — Епископа сгоряча угробил не я, а ваш не в меру ретивый Гейдель. Как уже потом выяснилось, парня вышибли из седла почти сразу, и он не нашел ничего лучшего, чем ринуться пешком прямо в королевскую кибитку. Там опять схлопотал от кого-то и от злости угробил всех, кто попался под руку. И сообразил, что убил короля, только после того, как отрубил ему башку. И я сделаю все, чтобы народ узнал — Ягайлу прибил тевтонец. Пусть немцы теперь сами разгребают...»

— Во-вторых, — продолжил комтур. — Софья изначально не католичка, а еще, очень многие считают, что сестру Ягайло Ядвигу отравили по ее приказу. Не берусь судить о правдивости этого слуха, но определенные резоны в смерти Ядвиги у Софьи были. И все это вместе довольно отрицательно сказывается на ее личных шансах. Что до ее сына — его главный недостаток — он несовершеннолетний и партия Пястов обязательно этим воспользуется. Мотив — королевская присяга несовершеннолетнего недействительна, так как он по достижению возраста может заявить, что не отдавал отчета в своих действиях. К тому же, вопросы наследия в Польше, как правило, всегда сопровождаются чуть ли не войной между претендующим родами, так что в ближайшее время там будут происходить очень забавные события. Я ставлю на Пястов, но только Господь ведает, что для нас это принесет...

Порыв сквозняка сдернул со стены гобелен, комтур обернулся на шум и прервался.

— Следовательно, Польше долго будет не до Сигизмунда, — продолжил я за него.

— Именно! — Гедель взмахнул обгрызенной гусиной ножкой, но тут же замолчал после недовольного взгляда комтура.

— Скорее всего, — согласился Книпроде. — Либо поддержка сократится до минимальной.

— И мы этим должны воспользоваться как можно быстрее.

— Князь... — комтур пожал плечами. — Я не могу решать такие важные вопросы...

— Пока не можете, — отрезал я.

— На все воля Господня... — продолжил увиливать немец.

— Если война будет выиграна — в первую очередь выиграет тот, кто способствовал правильным решениям, — намекнул я. — Я впечатлен вашими достоинствами, думается, ваше руководство их тоже оценит должным образом.

Комтур молча склонил голову.

— Войны рано или поздно заканчиваются. И сейчас уже пора задуматься над нашим будущем... — я прервался, потому что один из слуг, поднес мне блюдо печеной оленины. — Великое княжество Московское и Тевтонский орден не друзья, согласен, но в сложившейся ситуации мы союзники, потому что наши цели нас объединяют...

Разговаривали мы долго, но вытащить на откровенность клятого комтура не получилось. Однако, я уверен, что понимание между нами образовалось. Посмотрим, может что толковое и получится.

Передохнув, мы прямым ходом отправились к Витебску и все-таки успели добраться до весенней распутицы. Гейделя по согласию с Книпроде отправили гонцом в Тевтонию к Великому магистру, с моим письмом и подарками.

Честно говоря, я побаивался встречи с Свидригайло. Уже говорил, Ягайло ему родной брат, а кровь не водица, мало что взбредет в голову.

Поэтому к Витебску подходил со всем возможным бережением. Впереди и по бокам усиленные дозоры, сам в окружении дружины, ратники наготове.

А тут еще Вакула все дорогу нудил: дескать, надеяться на кафолика нельзя, обязательно обманет. Но Зарина молчала, а ее предчувствию я доверял больше.

— Встречают, встречают!!! — примчались вестники от дозора. — Сам князь встречает...

Скоро показалась и сама делегация. Впереди, на белоснежном жеребце ехал сам Свидригайло, следом пышная свита.

Князь первым соскочил с лошади и крепко обнял меня, но заговорил первым делом не о победе.